Свеча в окне - Додд Кристина (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений TXT) 📗
— Нехорошо, парень. Встань-ка.
Блэйз встал, и Уильям оглядел его с ног до головы.
— Тебе сколько лет?
— Мне четыре года, сэр, — тут же ответил мальчонка.
— Зачем же ты ешь грязь?
— Потому что вкусно.
Уильям не рассмеялся. Сдержанный тон разговора доставлял ему удовольствие.
— Каждый юноша, достаточно взрослый для того, чтобы учиться верховой езде, считается уже слишком взрослым для того, чтобы есть грязь.
— Верховой езде?
Блэйз загорелся, а затем подозрительно спросил:
— А кто меня будет учить?
— Я, — наклонился Уильям, чтобы его взгляд встретился со взглядом малыша, — и я никогда не нарушаю своих обещаний.
Блэйз задумался над его словами.
— Как вам угодно, сэр, я больше не стану есть грязь. И я тоже никогда не нарушаю своих обещаний.
Он вытер свой рот с черной окаемкой и уселся у ног Уильяма, скрестив руки.
Уильям отбросил черную челку со лба мальчика.
— У него слишком отросли волосы.
— При появлении ножниц в него вселяется дьявол, — посетовал Джон.
— Ну, я возьму это на себя.
Уильям бросил пучок соломы на голову Блэйза, тот схватил солому и бросил назад.
— Ну так что же тревожит тебя, Дадли?
Юный монах вновь сцепил руки, крепко сплетя свои пальцы, и откашлялся:
— Мать-церковь дает нам большие познания о женщинах. Они — потомки Евы, все — искусительницы и за грехи свои раболепствуют они перед отцами, а впоследствии — перед мужьями своими. Они распутны и легкомысленны, и мужу вменяется в обязанность, держать свою жену в повиновении. Жена, не находящаяся в повиновении у мужа, имеет власть над домом в ущерб всем остальным. Нельзя бить женщин слишком рьяно, тем более палкой, превышающей толщину большого пальца мужчины.
Дадли в качестве иллюстрации поднял свой большой палец и уставился на него.
— Временами с нашей сестрой Сорой бывает тяжело. Как мы уже говорили, она решительна и идет напролом. Ее честность чрезмерна, и, что хуже всего, она — умна.
— Я заметил это, — произнес Уильям с подчеркну тым сарказмом.
— Тем не менее, она сестра наша, и мы любим ее. Когда наш отец желал бить ее, она не могла уклоняться или убегать, поэтому побои всегда оказывались сильными. Нам кажется, что только трус бьет того, кто не видит.
— Он хочет сказать, — нетерпеливо прервал Ролло, — что если вы будете бить Сору, то ответите перед нами.
Уильям прекратил обсыпать голову Блэйза соломой и внимательно посмотрел на братьев.
— Поскольку у Соры нет отца, который мог бы дать мне совет, вы, как братья, решили принять эту обязанность на себя?
— Да, сэр, — пристально посмотрел на него Джон, озабоченно сморщив лоб. — То есть, нет, сэр. Не совет, а разъяснение, что в отсутствии отцовского покровительства за Сору постоят ее братья.
— Вы — добрые люди, — сказал Уильям, и братья несколько успокоились. — Позвольте заверить вас. Я редко бью даже своих слуг. Их нерадивость должна быть постоянной, чтобы заслужить подобное внимание, но даже тогда побои не есть лекарство от злобного нрава.
Он припомнил Хоису, которая по-прежнему доставляла неприятности на кухне, и вздохнул.
— К физическому воздействию прибегает только слабый человек. Важно добиться от слуг, чтобы они уважали вас за поступки ваши, а не за ваше положение. И я никогда не бил своих женщин, как бы они того ни заслуживали.
Юноши заулыбались и, встав, зашаркали ногами.
— Имеем ли мы какую-нибудь возможность оказать услуги в подготовке к брачной церемонии, милорд? Подготовить игры или конюшни? — живо поинтересовался Ролло. — Если мы останемся в центральной башне, то Сора заставит нас выполнять женскую работу.
— Благодарю вас. Через пару дней я смогу занять вас подготовкой к охоте на вепря, а накануне свадьбы — подготовкой к турниру. Ваши заботы за пределами помещений освободят меня для того, чтобы присматривать за Сорой в центральной башне. Когда мужчина стареет, как я, то он предпочитает оставаться дома и помогать в работе женщине, а не покрывать навозом землю за стенами замка.
— О нет! — запротестовал Джон. — Скорее, вы хотите присмотреть за гостями.
— Да, — вздохнул Уильям. — Не буду лгать, слухи о смерти Юстаса взволновали меня. Что же теперь станется с моей доброй Англией?
— Мне представляется, что дела пойдут либо лучше, либо хуже.
С пьяной широтой Чарльз взмахнул рукой с кубком и в невинном удивлении уставился на расплывающееся по его одежде пятно от эля.
За окном стоящее высоко в небе яркое летнее солнце согревало слуг, заканчивающих приготовления к меле. А в большом зале мужчины бранились, и лорд Питер имел вид угрюмый и грозный.
— Если слухи верны и у Стефана больше нет готового наследника, то кто же, черт побери, станет править Англией после его кончины? Эти последние черные годы смуты покажутся лишь легким недоразумением по сравнению с ужасом бесцарствия в Англии.
— Генрих, сын королевы Матильды, претендует на трон, и если он не добьется своего, то по землям снова двинутся две армии.
Николас изящно выругался:
— Если моей челяди придется заниматься восстановлением своих хижин, а урожай будет затоптан лошадьми, то счета мои окажутся в бедственном положении.
— Вечно ты печешься о своих деньгах, — фыркнул Чарльз. — Словно какой купчишка.
Николас вскочил, и лицо его вспыхнуло от оскорбления.
— Да уж получше, чем ты! Надрался до обеда, а у самого нет ни горшка, чтобы помочиться, ни окна, чтобы опорожнить горшок.
Гости в большом зале, в количестве двух сотен, гудели, выражая противоречивые чувства оптимизма и пессимизма. Уильям поднялся и стукнул кулаком по столу.
— Тихо! — проревел он.
Всем своим сердцем он пожалел, что эта история про Юстаса и Генриха начала разворачиваться вслед за объявлением свадьбы. Дворянство собиралось в поместье, узнав о предстоящем венчании лорда Уильяма и поспешно готовясь к участию в церемонии. А когда слухи о кончине Юстаса в воцарившейся неразберихе прокатились по стране, то поспешность именитых гостей сменилась на беспокойство. Отсутствие наследников у Стефана еще не дало о себе знать, а они уже мчались в Берк, чтобы обменяться сплетнями. Они привозили с собой сопровождающих, которые должны были защищать их в пути, а также слуг, и все прибывали пораньше, чтобы принять участие в пиршестве, отоспаться и поспорить.
Под давлением авторитета Уильяма, гвалт постепенно смолк, однако сделать так, чтобы свистящий шепот полностью заглох, было невозможно.
— Какой нам толк судить да рядить. Не прошло и ста лет, как Вильгельм Завоеватель покорил этот остров, поделив его между своими преемниками, и бастион этот не падет.
— Славно сказано, — донесся из лестничного колодца чей-то веселый голос, и появился какой-то перепачканный с дороги лорд. — Я только что прибыл из Лондона, несся во весь опор, чтобы поспеть на твое венчание, оставляя за собой великие события.
— Реймонд! — вскочил со скамьи Уильям и широкими шагами бросился навстречу другу.
Обняв его, Уильям пробормотал:
— Я волновался.
— Все хорошо, — негромко проговорил в ответ Реймонд, а затем повысил голос: — Все хорошо, и даже лучше, чем было в эти последние темные годы. Стефан признает Генриха будущим королем Англии.
Все застыли от удивления, никто из слуг не пошевелился, никто из лордов не дышал. Наконец-то наступила полная тишина.
— Анжуйский щенок? — отнял кубок от своих губ лорд Питер. — Ты его видел?
— Да, и должен также заметить, что Генрих — великий человек.
Широкими шагами Реймонд прошел в зал. Шпоры его звенели, за ним по пятам ковылял перепачканный в грязи оруженосец; обычно спокойные глаза Реймонда горели от возбуждения.
— Он обладает всем, чего не достает Стефану: решительностью, энергией, живостью. С ним легко беседовать, но его радушие не допускает никакого панибратства, потому что он как бы защищен покровом царственности.
Реймонд говорил звенящим от убедительности голосом и неистово размахивал руками.
