Твое имя после дождя (ЛП) - Альварес Виктория (читать хорошую книгу .TXT) 📗
Оливер молча кивнул.
— Это… это приют Рединга о котором ты мне рассказывал? — Словно саму себя спросила Эйлиш. — Подожди, я вижу еще дальше, — торопливо продолжила она, — теперь я вижу тебя едва открывшим глаза, а рядом с тобой женщину, умоляющую не забирать тебя у нее…
Эйлиш замолчала, почувствовав на губах тепло его дыхания, и открыла глаза
— Что ты…? — попыталась спросить она, но Оливер обхватил ладонями ее лицо, и, прежде чем девушка поняла что происходит, начал целовать ее так, словно хотел поглотить.
Из его рта вырвался стон, который затерялся в поцелуе. Он чувствовал как дрожит ее тело, как пальцы впиваются в его пиджак, словно пытаясь найти опору в этой лавине чувств. Но Оливер больше не мог сдерживаться, время здравых рассуждений осталось далеко позади. Не переставая прижимать девушку к груди, он стал вслепую продвигаться вперед, пока Эйлиш не коснулась спиной стены пещеры. Его руки медленно скользнули к ее мокрым дрожащим плечам. Когда они проследовали дальше, к ее талии, Оливер понял, что девушка сдалась: скованность уступила место сомнениям, сомнения сменились недоверчивостью, а недоверчивость — упоением, и вот уже ее руки обхватили его шею. Она позволила прижать себя еще ближе, в то время как их губы двигались навстречу все новым наслаждениям.
Когда Эйлиш смогла, наконец, отстранится, почти задыхаясь от пережитых ощущений, Оливер заметил, что в ее огромных серых глазах было, казалось, больше влаги, чем во всем Ирландском море. Эйлиш была готова разрыдаться.
— Ты не должен был… тебе ни к чему было это делать, Оливер. Я благодарна тебе за твои попытки позволить мне почувствовать себя самым обычным человеком, но никогда…
— Произошедшее сейчас между нами не имеет никакого отношения к тому, что ты мне о себе рассказала.
— Мне так трудно поверить тебе. Ты слишком благороден. Ох, боже мой, а я слишком впечатлительна…
— Я в любом случае сделал бы это, — заверил ее Оливер. Эйлиш взглянула на Оливера сквозь пальцы, которыми пыталась вытереть слезы. — Ты и представить себе не можешь, как долго я сдерживал себя. Я пытался держать себя в руках, повторяя снова и снова, что никогда не смогу быть достойным твоей любви, но я знал, что сойду с ума, если не поцелую тебя. И мне абсолютно все равно, что подумают о нас окружающие.
— Все скажут, что ты такой же ненормальный как и я. Что, возможно, в тебе тоже есть что-то темное. И я не могу позволить, чтобы по моей вине тебя приговорили к…
— Думаешь, для меня существует более жестокий приговор, чем не быть рядом с тобой? Мы слишком далеко зашли, чтобы отступать, Эйлиш. Знаешь, буря когда-нибудь закончится, также как и необходимость скрывать все, что происходит между нами. Когда я произнесу твое имя после дождя, оно будет звучать по особому, словно все эти годы звук твоего имени хранился на моих устах в ожидании того, что его произнесут, наконец, в полный голос.
Эйлиш, молча, слушала слова Оливера.
— Ты мог бы получить любую женщину, нормальную женщину, — еле слышно протестовала она.
— Мог бы, но не хочу, — тем же тоном ответил Оливер. Его руки снова обвили талию девушки, привлекая ее поближе. — А хочу я именно тебя. И всегда хотел только тебя, я люблю тебя с того момента как увидел. Такую странную, какой ты сама себя видишь, такую растерянную… Такую неповторимую и такую мою…
Он хотел добавить что-то еще, но девушка обхватила ладонями его лицо и стала целовать его, плача и смеясь одновременно, словно в ней смешались дождь и солнце. Никто из них не заметил ни как прибывала вода, ни как молнии тонули в волнах, по своему празднуя, как эта странная любовь выиграла свою первую партию.
———————————
[1] Существует предание о том, что Маргарита Наваррская, неоднократно бальзамировала сердца своих мужчин и носила их на поясе. Тальман де Рео писал, «что она носила юбки с огромными фижмами, в которых было множество карманов и кармашков по всей окружности, и в каждый она клала коробочку с сердцем одного из ее почивших любовников; по мере того, как они умирали, она заботилась о том, чтобы сердца бальзамировались…»
[2] Психометрия, также известная как телеметрия — умственный приём Силы, заключавшийся в способности «читать» неодушевлённые объекты «внутренним ощущением», чувствовать прошлые события, окружавшие эту вещь, путём собирания незначительных психических отпечатков, оставленных живыми руками. Полученная проекция ничем не отличается от проекции оригинального объекта владельца, позволяя пользователю видеть события и слышать звуки, как будто бы он присутствовал там лично. При этом опытный джедай также может получить впечатления от эмоций владельца по отношению к определённым событиям.
Глава 22
К моменту окончания обхода владений все настолько промокли, что Рианнон приказала слугам подбросить поленьев в камин библиотеки. Было запланировано встретиться там с каждым из претендентов на владение Маор Кладейш, выслушать их предложения, после чего принять решение. Лайнел и Александр не могли сдержать вздох облегчения, когда опустились, наконец, в расставленные вокруг стола кресла. Стихия с такой силой обрушивалась на окна, что за пеленой дождя невозможно было различить сад, но пылающий за железной решеткой огонь и стеклянные шары стоящих на столе керосиновых ламп изо всех сил старались сдерживать бурю, создавая теплую домашнюю обстановку.
— А где мистер Сандерс? — поинтересовалась Рианнон, когда Джемима пришла в гостиную, сопровождая в библиотеку первого гостя.
— Кажется, он остался в своей комнате, — соврал Александр, — когда я говорил с ним в последний раз, он упомянул, что хочет начисто переписать какие-то свои заметки о банши.
Рианнон рассеянно кивнула, вытащила из расположенного рядом с глобусом маленького лакированного шкафчика графин с хересом и хрустальные бокалы. Лайнел воспользовался тем, что она отвлеклась и склонил голову к Александру:
— Полагаю, что на самом деле он спрятался вместе с Эйлиш в одном из темных углов замка, чтобы часами читать ей стихи, пока мы двое займемся более прозаическими вопросами, — прошептал он. — Я прямо-таки в восторге от его своеобразного участия в нашем деле.
— Оставь его в покое, — в тон ему произнес Александр. — Мы скоро уедем отсюда. Пусть пока пользуются возможностью побыть наедине.
Лайнелу эти слова показались дурным предзнаменованием, но он лишь пожал плечами. В дверь постучал мистер Деланси и Рианнон пригласила его войти и сесть рядом, ирландец принял приглашение все с тем же равнодушным выражением лица. Беседа прошла гораздо быстрее, чем они могли предположить — не более десяти минут, в течение которых Деланси изложил свое мнение о замке: «старье, но перспективное, в первую очередь благодаря прилегающим землям», и он готов заплатить «восемь тысяч пятьсот либров[1] за все, включая обстановку», а вот то, что он собрался сделать с полученной собственностью, ошарашило всех:
— Ни для кого из вас не секрет, что финансовые вопросы, которыми я собираюсь заниматься, заставляют меня почти все время находиться в столице. Так что в Маор Кладейш не будет постоянного присутствия хозяина, как это было до сих пор, сеньора О’Лэри.
— То, что вы собираетесь делать с замком, это не наше дело, — резко ответила Рианнон, — хотя, не совсем понимаю зачем вам замок, если вы не собираетесь в нем жить.
— Да, полагаю это кажется странным. Причина всего этого в моей жене…
— Ну надо же, мы и не знали, что существует миссис Деланси, — воскликнул Лайнел с неподдельным изумлением. — «Какая женщина согласится выйти замуж за такого пресного человека».
— А ее пока и нет, — ответил ирландец. — Но это вопрос лишь нескольких месяцев, если мне улыбнется удача. Да, действительно, Маор Кладейш играет немаловажную роль в моих матримониальных планах, — пришлось ему признать под внимательными взглядами Рианнон и англичан. — Она из О’Брайенов, потомок одного из основных кланов острова и является одной из богатейших наследниц Ирландии. Мы познакомились пять лет назад во время деловой поездки в столицу. Это была любовь с первого взгляда, мы сразу поняли, что сделаем все возможное и невозможное, чтобы быть вместе, преодолев все трудности, которые могут возникнуть на нашем пути. Я уже рассказывал вам, что моя семья разбогатела пару десятилетий назад благодаря нашему австралийскому скоту, и боюсь, что это далеко не достаточно для родителей моей возлюбленной. Мне ясно дали понять, что хоть они и не имеют ничего против лично меня, но и не собираются отдавать руку своей дочери кому-то не из знатной семьи.
