Наследница из Гайд-Парка - Нейвин Жаклин (чтение книг .txt) 📗
– Но твои друзья, твоя семья... я хочу сказать, они должны были тебе помочь, рассказать правду.
– Я поначалу думал, что мне следует обратиться к родственникам, но затем решил, что это глупая мысль, поскольку я с ними никогда не был в близких отношениях и мы даже не обменивались любезностями. Я направился в их загородное владение, устроился конюхом в соседнем имении и решил посмотреть, как обстоят дела. Скоро стало ясно, что мои родители и сестры с братьями хотели бы держаться от меня подальше. Они считали меня позором для семьи. Думаю, они опасались публичного скандала, который повредил бы их положению в обществе. Таким образом, я остался в одиночестве. Я не хотел связываться с моими друзьями, боясь подложить им свинью, и принялся за работу, надеясь что-нибудь придумать и расквитаться.
– И ты расквитался?
– Об этом за меня позаботилась судьба. Однажды вечером Кэвет подавился цыплячьей ножкой и умер от удушья. А я примирился со своим положением. Тяжелая работа меня не пугала, семьи у меня больше не было. Я жил на то, что зарабатывал своими руками. Благодаря тяжелому труду я смог забыть о том, что жизнь обошлась со мной несправедливо. Это может показаться странным, но я не жалел о прежнем. Я был вполне доволен своей свободой.
На Мэй это произвело впечатление. Только сейчас она поняла, что больше всего любила в этом человеке его уверенность, его твердое знание, чего он хочет. Этот человек был скромным, но в нем чувствовалась сила. У него было то, что многие мужчины только изображают. И ему нравилась его жизнь.
Вместе с тем в его словах угадывалась горечь. Она теперь знала отчего.
– А та маленькая девочка? – мягко спросила Мэй.
Роберт лукаво улыбнулся:
– Конечно, я чувствовал себя ответственным за эту девочку. Ее зовут Энн Несбит.
Он тяжело вздохнул, и Мэй захотелось подойти к нему, чтобы дотронуться до него и утешить. Но она не могла сдвинуться с места.
– Когда все успокоилось, я перебрался в Лондон. Это было выгоднее с финансовой стороны. Но еще я хотел узнать, что случилось с этой девочкой. Меня мучила мысль, что если бы я действовал проворнее, она бы не пострадала.
– О, Роберт...
– Как выяснилось, она оправилась, хотя на всю жизнь осталась калекой. Сейчас она уже выросла. Ей семнадцать лет, и она помолвлена.
– С хорошим человеком? – Она была убеждена, что он это проверил.
Роберт кивнул:
– По любви. Она счастлива.
Он неловко качнулся под ее пристальным взглядом. Он не был вполне спокоен за судьбу Энн Несбит, но хотел, чтобы Мэй этого не знала.
– А ты? – спросила она. – Ты нашел покой?
– А я... ну, я нашел тебя. – Он остановил глаза на ней, они были полны нежности. – К счастью, созданный мной образ соответствовал тому, что ты искала. Ты хотела иметь дело с каким-нибудь простым человеком из низшего класса, достаточно интеллигентным, но без претензий на большее. Я был тем, кто требуется земной и очень чувственной вдове.
– Поначалу да, – ответила Мэй.
– Теперь я уже не соответствую этому определению. Ты уже знаешь, что я совсем не простой человек.
– И теперь из-за меня ты в опасности и можешь быть разоблаченным.
– О нет, дорогая Мэй, это из-за меня. Это я появился на балу. Мне надоела шкура, которую я натянул на себя. Я захотел поговорить с твоими друзьями, посмотреть на тебя на балу, когда ты в полном блеске. Я раньше говорил тебе, что мы должны довольствоваться скрытной жизнью тайных возлюбленных, но я больше этого не могу. Я хочу тебя всю и потому должен признать, что это я подверг тебя опасности.
Он пожал плечами, виновато глядя на нее. Этот взгляд казался странным для мужчины столь преклонных лет.
– Я забыл первое и главное правило для тех, кто скрывается, – делай так, чтобы на тебя никто не посмотрел. Но если я стал тебя сопровождать, как я мог не привлечь внимания? Я недооценил того, с каким интересом к тебе относится Шарбонно – и как он заинтересуется мной. Мне не следовало этого допускать.
– Но это ты сделал ради меня.
– Ты думаешь обо мне слишком хорошо. Я сделал это потому, что был ревнив.
Он рассмеялся, видя, какой довольной она стала от этих слов. Этот смех снял напряжение с них обоих. Роберт шагнул к ней и взял ее лицо в ладони – большие и покрытые мозолями, как у всех трудовых людей.
– Я попал в это положение по собственной вине. – Раздумывая, он помолчал. – Но я сам хотел этого. Возможно, я уже готов встретить судьбу.
– Но я не готова! – выкрикнула она.
– Не бойся, – мягко произнес он.
Она отпрянула:
– Как это похоже на мужчин! Ты думаешь, я перестану бояться только потому, что ты велел мне это? Словно ничто не способно разлучить нас, если ты не захочешь.
Роберт был озадачен.
– Мэй?
– Люди, которые хотели убить тебя, уже исчезли, но тебя до сих пор считают предателем, и если ты объявишься, тебя в этом немедленно обвинят. Ведь все уверены, что это ты совершил преступление против ребенка и являешься опасным убийцей. Любой, кто тебя разоблачит, может убить тебя, даже не обращаясь в суд, и будет считаться героем.
Отчаяние в ее голосе слышалось все отчетливее. В конце концов она почувствовала себя совсем плохо.
– Мэй, успокойся.
– Я сердита, Роберт. Подумай, что уже случилось. Но это не самое худшее. О, Роберт, я боюсь! Мне так страшно!
Она никогда не выходила из себя, даже когда речь шла о ее собственной жизни, когда она была новобрачной и перед ней стоял пьяный муж со сжатыми кулаками и с искаженным яростью лицом, в котором не было ни следа прежней любви. Это было много ужаснее Мэтью, даже в худшие его минуты.
Мэтью. Ее секрет.
Да, у нее тоже была тщательно скрываемая тайна.
Он почувствовал, что у нее сменилось настроение, и снова попытался до нее дотронуться. Но она не была готова к этому прикосновению и поспешно убрала руку.
– Я могу потерять тебя, – выпалила она. Повернувшись к нему, она подняла вверх палец: – И не говори мне, что ничего страшного не будет, своим уверенным тоном, которым ты всегда пытаешься меля успокоить. Мне не надо снисходительности. Я знаю, что рискую лишиться тебя, Маркус Робертс.
Его словно ударили по лицу. Маркус Робертс – это было его имя. Потом он улыбнулся, печально и сдержанно. Как это ни было трудно, он признал, что она права. Тогда она подошла к нему и горячо обняла. Роберт поцеловал ее, и они так и застыли обнявшись. Роман чувствовал жалость к себе. Однажды поздно ночью в библиотеке он стал раздумывать, как все запутано.
Грейс ненавидит Тристу. Она не любит и Джейсона, и это странно. Она была непреклонной, и Роман не мог понять почему.
Эндрю тоже его до сих пор чурается. Переезд в Уайтторн ничуть не изменил их отношений.
Триста... Ну а Триста напряжена и напугана, и он не знает, как себя с ней вести. Она к тому же на удивление тепло встретила Джейсона...
Когда они с Джейсоном шли по дорожке и разговаривали, она попалась навстречу и очень непринужденно вступила в разговор, начав делиться с Джейсоном своими горестями. О Боже, он уже ревнует к Джейсону!
Это ему она должна была сообщить о своих невзгодах, чтобы ее успокоил ее собственный муж. Но ему пришлось утешать Грейс. Все получилось очень странно.
И этот мальчик. От него Роберт приходил в отчаяние. Будет ли когда-нибудь его сын относиться к нему лучше? Почему он так враждебен?
Роман потушил лампу, которую нес в руке, и стал подниматься по лестнице. На самом верху он остановился. Всей душой он стремился в комнату хозяйки дома. Он хотел Тристу.
Однако в нем заговорила гордость. Какая это вредная вещь – гордость, подумал Роман, поворачивая налево. И зачем он вообще приехал в фамильный дом? Чтобы поправить положение дел. Но здесь все стало только хуже.
Роман до сих пор никак не мог понять, почему Триста решила выйти за него замуж. По всей видимости, ей нужен секс. Но о каком сексе между ними может идти речь, если их двоих столько разделяет?
