Завтрашние мечты - Кэлмен Хизер (книги онлайн .TXT) 📗
— Что такое? — прошептал Сет. Нежно заглянув в ее заплаканные глаза, он пошутил: — Кажется, это я должен плакать.
Его отчаянная попытка сострить только усилила угрызения совести Пенелопы. Ведь это она должна поддерживать его, а не наоборот.
— Прости, что я веду себя как девчонка, — растерянно прошептала она. — Я просто не могу смотреть, как ты страдаешь.
Он тепло улыбнулся и смахнул слезинку с ее щеки.
— Ты не девчонка, и не надо извиняться за сострадание. Я больше всего люблю твое нежное сердце. Пенелопа упрямо покачала головой.
— Но я чувствую себя такой бесполезной. Я ведь наверняка могу что-то сделать для тебя.
— Ты можешь перестать плакать. Эта маленькая шишка на моей голове не стоит твоих слез. Я получал и более сильные удары от твоего брата, когда мы дружески боксировали с ним.
— Доктор, похоже, так не считает, — заметила она, кивнув на Ларсена.
Сет состроил смешную физиономию.
— Может, для некоторых такая шишка и представляет проблему, но ты сама могла неоднократно убедиться, что у меня необычайно крепкая голова.
— Крепкая голова или нет, сынок, — перебил его доктор, отрезая нитку после заключительного стежка, — но тебе необходимо отлежаться несколько дней. Нужно быть крайне осторожным с ранениями головы. — Сделав это предупреждение, он начал чистить и складывать свои инструменты.
За работой он успел, подобно Холли, рассказать несколько историй о скрытых внутренних повреждениях, приведших к летальному исходу. После этих рассказов Пенелопа тихо прошептала Сету на ухо:
— Я тебе говорила об этом.
Но он закрыл глаза и упрямо сжал губы.
Сложив инструменты в саквояж и получив свой гонорар, доктор еще раз порекомендовал Сету отдохнуть. Как только дверь за ним закрылась, Пенелопа направилась к постели.
— Ты слышал, что сказал доктор? — произнесла она. — Сейчас мы уютно устроим тебя в кровати, потом я попрошу немного льда. Холли научила меня, как класть лед на голову.
— Мы пойдем на танцы.
— Ради Бога, не будь таким упрямцем! — воскликнула Пенелопа. — Ты не в таком состоянии, чтобы куда-то идти, особенно на танцы.
— Я в порядке, — возразил Сет, с осторожностью поднимаясь на ноги, что совсем противоречило его словам.
— В порядке? Да только посмотри на себя! Ты качаешься, как пьяный завсегдатай бара. — Она уперла руки в бока и усмехнулась: — Как же ты собираешься танцевать, если едва стоишь на ногах?
Он пожал здоровым плечом.
— Тогда я просто посижу и посмотрю на тебя. — У него на губах появилась очаровательная улыбка. — Я тебе никогда не говорил, как мне нравится смотреть, когда ты танцуешь?
Она отрицательно покачала головой.
— Неужели нет? Я больше всего люблю наблюдать, как розовеют твои щеки, а глаза блестят от удовольствия, когда ты скользишь в танце. Я никогда не видел, чтобы кто-то так же наслаждался танцами, как ты.
У Пенелопы округлились глаза от неожиданной мысли.
— Так ты беспокоишься, что я расстроюсь, если пропущу эти танцы? Все из-за этой ерунды? — Она направилась к нему. — Ради Бога, Сет. Для меня гораздо важнее остаться здесь и знать, что с тобой все в порядке, чем присутствовать на этих глупых танцах. — Остановившись перед ним, она добавила: — Я очень хочу заботиться о тебе, правда.
— И я больше всего хотел бы лежать в постели, чтобы ты ухаживала за мной. Но я не могу. И не только потому, что боюсь расстроить тебя. Я хорошо знаю, что для тебя мое здоровье куда важнее любых развлечений.
— Тогда почему? — простонала она в полном недоумении. — Что такого важного в этих танцах?
— Моя мать.
Он прошептал эти слова, но Пенелопу они оглушили так, словно он громко выкрикнул их.
— Твоя мать?
В темных глазах Сета смешались самые противоречивые чувства.
— Я солгал, когда сказал, что приехал в Денвер из любви к Западу. Единственная причина моего приезда — это стремление отыскать свою мать. Детективы нашли ее здесь. Случайно я узнал, что она будет на танцах сегодня вечером, и я хочу увидеть ее.
— Ты столько времени здесь и даже не познакомился с ней?
Он отвел взгляд, но она успела заметить боль, промелькнувшую в его глазах.
— Я не знал, что сказать ей.
У Пенелопы сердце дрогнуло от прозвучавшего в его голосе страдания, она обняла его и крепко прижалась к нему. Стараясь заглянуть Сету в лицо, она посоветовала:
— Можно просто представиться для начала. Сет покачал головой, тень от его волос мешала увидеть выражение его лица.
— Мне сначала легче встретиться с ней, не открывая своего имени, и лучше среди людей. Немного изучив ее, я смогу определить, как подойти к ней.
— И сегодняшний бал — для тебя первая возможность увидеть ее, — сказала Пенелопа.
Он кивнул.
— Не знаю, будет ли у меня еще такой отличный шанс. — В его голосе звучало тихое отчаяние, которое больше, чем слова, убедило Пенелопу в правоте Сета. Ей ничего не оставалось, как заявить:
— Тогда нам лучше поторопиться. Мне понадобится много времени, чтобы привести в порядок твою гриву.
Сет поднял голову и благодарно улыбнулся. Эта нежная улыбка проникла прямо в душу Пенелопы, согрев все ее существо. Удовлетворенно кивнув, она проводила Сета к туалетному столику и помогла сесть. Потом принесла тазик с теплой водой и несколько чистых полотенец и приступила к расчесыванию волос.
Пенелопа работала молча и сосредоточенно, прядь за прядью промывая и расчесывая его волосы. Когда она добралась до раны, то замерла и с сомнением посмотрела на его отражение в зеркале. Сет, казалось, полностью расслабился и сидел с закрытыми глазами и легкой улыбкой на губах.
— Сет?
— Да? — Он приоткрыл один глаз.
— Мне нужно сейчас обработать вокруг раны. Он открыл глаза, встретившись в зеркале с ее встревоженным взглядом.
— За все годы я выдернул столько спутавшихся волос из этого крысиного гнезда, что моя голова стала не слишком изнеженной. Делай смелее все, что надо.
Когда Пенелопа разделяла окровавленные пряди, тщательно удаляя темную запекшуюся кровь мокрым намыленным полотенцем, она заметила:
— Неудивительно, что у тебя такая крепкая голова. Я ни у кого не видела таких густых волос. Он с любопытством взглянул на нее.
— Думаешь, мне надо коротко постричься, как подобает джентльмену? — Похоже, он говорил вполне серьезно.
— Не вздумай! — воскликнула она, погладив рукой по длинным волосам. — Мне нравятся твои волосы! Они такие красивые и необыкновенные, как ты сам. Да я вряд ли узнаю тебя без них.
— После двадцати лет жизни с такими волосами сомневаюсь, что сам узнаю себя, — улыбнувшись, добавил он.
— Двадцать лет? Господи, ты столько лет носишь длинные волосы?
— Да. Вспоминая об этом, я чувствую себя таким древним! — Он задумчиво потрогал влажную прядь волос. — Когда я был ребенком, то работал на мельнице, где нас, мальчиков, каждый месяц собирали и стригли наголо. После этого я поклялся, что больше не буду носить короткие волосы.
Пенелопа быстро сделала подсчеты в уме.
— Так, значит, ты начал работать, когда тебе было только…
— Шесть лет, — спокойно уточнил Сет.
— Шесть! Господи, Сет! Я знала, что дети работают в подобных местах, но я и понятия не имела, что некоторые из них так малы.
— Большинство, конечно, постарше. Но я был высоким и шустрым для своего возраста, так что в приюте никто и не позаботился указать мой настоящий возраст.
— Но ведь ты был совсем ребенком! Как они могли быть такими бесчеловечными? — всхлипнула она, представив себе его маленьким ребенком.
— Приют был переполнен, и там были рады избавиться от некоторых детей.
— Для тебя, наверное, все это было так ужасно!
Сет равнодушно пожал плечами.
— Не хуже, чем в приюте. Меня поставили возле мельничного жернова. Я не должен был смотреть за ним постоянно, поэтому в перерывах мне разрешали поиграть с другими детьми. Тяжелая работа началась позже.
— Просто удивительно, что ты вырос таким сильным и здоровым, — отметила Пенелопа, проведя рукой по его чистым и гладким волосам. — Я читала столько ужасного про эти мельницы, про детей, которых избивали безжалостные надсмотрщики, и про рабочих, погибавших от несчастных случаев и от болезней легких.
