Месть по-французски - Стюарт Энн (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью .txt, .fb2) 📗
— Дорогая, ты не можешь так просто повернуться и уйти, — сказал он. — Не надо давать сплетникам такое оружие.
Жаклин ничего не ответила, но покорно последовала за ним, чтобы попрощаться с хозяйкой и вообще сделать все, что нужно.
В гондоле, пересекающей канал, оба не произнесли ни слова. Жаклин пыталась понять, заставит ли услышанное Блэкторном отпустить ее, но не чувствовала при этом ни страха, ни отчаяния. Как будто все происходило не с ней.
Слуги, очевидно, уже легли; когда они вошли в холл, не было видно даже Тавернера.
— Поднимайся к себе. — Это были первые слова, которые она услышала от Блэкторна после того, как они ушли с вечера. — Я сейчас приду.
Жаклин промолчала, с ужасом чувствуя, что готова броситься ему в ноги, моля простить ее за то, что было не ее, а его виной. Вот куда завела ее эта безрассудная любовь! Она повернулась и с прямой спиной стала подниматься по лестнице.
Николас посмотрел вслед удаляющейся фигуре, такой прямой, такой стройной в розовом шелковом платье, и подошел к темному окну, за которым серебрился под светом луны канал. Ему надо было немного прийти в себя, чтобы слепая горячая ярость перестала застилать глаза.
Когда он вошел в спальню, которую освещала лишь одна свеча, Жаклин сидела на стуле, аккуратно сложив руки на коленях. Она не поднимала глаз, пока он не сунул бокал бренди в ее ледяную руку.
— Заведение мадам Клод? — мягко спросил Николас, прислонившись к стене.
Жаклин передернула плечами. Он видел, что ее бьет дрожь. Ему хотелось подойти к ней, обнять и не отпускать до тех пор, пока эта дрожь не прекратится. Но он не двигался с места, опасаясь, что, если на этот раз она скажет «нет», он не послушается.
— Я видела тебя там, — сказала Жаклин каким-то чужим голосом. — Той ночью, когда этот человек… изнасиловал меня. Они тащили меня наверх, и я услышала твой голос. Ты был там в это время.
— Возможно, — голос его был холоден и спокоен. — Я не видел тебя.
— Видел! Ты спросил мадам Клод, можно ли будет позже получить меня.
Николас не вздрогнул.
— Как ты туда попала?
— Меня отвел туда… один человек. Он нашел меня на улице, когда я пыталась очистить карманы у пьяного, и продал меня этой страшной женщине. — Ее лицо исказила гримаса. — Они сначала напичкали меня чем-то, а потом устроили аукцион — продали тому, кто дал больше. По-моему, ты сегодня представил его как графа Рексхэма.
— У него отвратительная репутация.
— Могу себе представить, — горько усмехнулась Жаклин. — Он любит девственниц. И любит причинять боль.
— Сколько времени ты пробыла там?
Она взглянула на него:
— Достаточно долго.
— И все-таки?
— Ты хочешь знать, насколько меня там развратили? Или тебе интересно, нравилось ли мне это? Научилась ли я чему-нибудь, чтобы продемонстрировать это тебе? — Она была на грани истерики.
— Нет, — сказал Николас, стараясь казаться равнодушным. — Я хочу знать, как долго я должен заставить его страдать, прежде чем убью его.
Жаклин покачала головой:
— Месть ничего не даст. Разве ты не видишь, что даже я поняла это? Почему ты хочешь убить его? Ты ведь не сможешь убить всех, кому я продавала свое тело.
Он сделал медленный глоток.
— Не исключено, что смогу. Если мне хватит времени. Сколько же их было?
Жаклин встала со стула и подошла к нему.
— Я продавала себя на улицах Парижа, — сказала она вызывающе. — Неужели ты думаешь, что я запоминала имена?
Он смерил ее с головы до ног непроницаемым взглядом.
— Весьма трагично, моя дорогая. — И затем сказал посуровевшим голосом: — Ты выжила, Жаклин. Ты делала лишь то, чего не могла не делать. Не стоит тратить время на стоны, вздохи и сожаления. Меня, черт побери, не интересует, сколько мужчин ты обслужила в темных аллеях Парижа. Если тебе это доставит удовольствие, то я могу убить их всех, но сомневаюсь, что сумею их отыскать. Мне, в общем-то, все равно. Важно другое — что это не все равно тебе. Ты презираешь себя за то, что выжила, и я до сих пор не понимаю почему.
— Потому что не выжил Луи! — воскликнула она.
— Твой брат? — резко спросил он. — Так ты делала это ради него?
— Это уже неважно.
— Очень даже важно! Если ты делала это не для себя, а для того, чтобы спасти человека, которого любила, и продолжаешь казниться из-за этого, ты даже еще большая идиотка, чем я думал.
— Да, идиотка, — сказала она, чувствуя себя совершенно несчастной. — Идиотка — потому что все еще надеюсь найти мир в своей душе, потому что надеюсь поверить хоть одному человеческому существу. Я даже чуть не поверила… — Задохнувшись, она замолчала.
Николас схватил ее за руку и притянул к себе.
— Ты не закончила, Мамзель, — холодно сказал он. — Чуть не поверила — кому? Договаривай!
Жаклин попыталась вырваться, но у нее, разумеется, ничего не получилось.
— Это тебя я должна убить! — в ярости крикнула она. — Это ты виноват во всем!
— О Жаклин! Тебе не надоело? — огрызнулся Николас. — Всему виной жадность твоего отца. Это он навлек на вашу семью все эти несчастья. Согласен, я был глупым, эгоистичным мальчишкой. Но это не я продал тебя в публичный дом, не я изнасиловал тебя. — Он грубо отшвырнул ее от себя. — Если тебе так хочется меня убить, перестань болтать и действуй!
Николас достал из-за пояса нож и сунул ей в руку. Большой, очень острый нож.
— Хочешь меня убить? — Он распахнул на груди свою белоснежную рубашку. — Давай!
Жаклин в ужасе уставилась на нож, затем подняла глаза на него.
— Давай же! — прогремел он, схватив ее за запястье и направив нож себе в грудь.
Она закричала, вырываясь, и нож скользнул по плечу. Он почти не почувствовал боли, только рубашка сразу намокла. Он отпустил запястье Жаклин, и она в страхе прижалась к стене, все еще держа в руке окровавленный нож.
— Не можешь? — Николас надвигался на нее. — Ведь не можешь? Тебе остается одно из двух, Жаклин. Либо убить меня — либо полюбить. Решай!
Он видел, как ее рука еще сильнее сжала рукоятку ножа. Не исключено, что на сей раз она сделает это. Он стоял и ждал.
— О бог мой! — простонала Жаклин, выронив нож, и бросилась в его объятия.
Николас подхватил ее на руки, торжествуя. Шелк ее платья треснул под его нетерпеливыми пальцами. Он бросил ее на кровать и сам упал сверху, срывая с себя одежды. Он так давно не прикасался к ней! Когда он прижал свои губы к ее губам, Жаклин вернула ему поцелуй, и он почувствовал, что щеки ее мокры от слез. Ему хотелось незамедлительно погрузиться в ее тело, в эту горячую, влажную от желания плоть. Ее маленькие груди были мягки под его губами; она перебирала его волосы, притягивая его голову к себе. А он все целовал, целовал ее губы, грудь, живот, ноги…
Николасу казалось, что весь опыт близости с бесчисленным количеством безликих, не запомнившихся ему женщин все как будто бы копился в нем лишь для этой женщины, которую он хотел вознести на вершину блаженства. Его кровь стекала на ее бледное плечо, и это доставляло ему какое-то странно первобытное удовольствие. Она словно бы связывала их воедино, связывала навсегда. Почувствовав, что не может больше ждать, он прижал руки Жаклин к матрасу и заполнил ее собой, медленно и глубоко.
Николас хотел действовать осторожно, не спеша, но, как только он проник в нее и все ее тело напряглось, принимая его, он перестал контролировать себя. Он забыл обо всем в этой бешеной гонке к блаженству, и ее крик последнего удовлетворения слился с его криком.
Николас отпустил руки Жаклин и прижался щекой к ее щеке, сглатывая ее слезы, пока она билась под ним в рыданиях. Он чувствовал, что эта женщина завладела тем, чего, как он думал, у него уже нет, — его сердцем. И знал, что в последний час своей жизни будет помнить об этом. Если это называется слабостью, то пусть, ему это уже все равно.
Как только Жаклин овладела собой, она попыталась отвернуться от него, хотя тела их по-прежнему были слиты воедино.
