Одна ночь соблазна - Фоули Гэлен (книги онлайн читать бесплатно TXT) 📗
— Какое пятно? — скептическим топом спросила Парфения, но было ясно, что она встревожена.
«Отлично, — думала Бекки, — она проглотила наживку». Возможно, за время общения Парфения и сама заметила в князе Михаиле нечто, не вызывающее доверия.
— Я не знаю, миледи. Не хочу показаться дерзкой, но все звучало очень серьезно. И должна сказать, я сразу подумала о вас. Простите меня, я не имею в виду никаких предположений. Я видела, как вы с князем так красиво прогуливались по Стейну. А в колонках сплетен сразу написали, что между вами скоро будет заключен брачный союз.
— Вам не следует читать бульварные газеты, мисс…
— Эбби, миледи. Зовите меня просто Эбби.
— Раз вам повезло и вы научились читать, Эбби, вам следует развивать себя и читать более стоящую литературу, моя милая.
— Конечно, миледи, простите меня, — бормотала Бекки, стараясь справиться с нетерпением.
У Парфении был обеспокоенный вид, она отвернулась.
— Хотела бы я знать больше, — чуть слышно прошептала она, стараясь понять, какую грязь раскопали эти тори о ее предполагаемом женихе. Она снова повернулась к Бекки: — Возможно, речь шла о событиях во время войны? Или о денежных неприятностях? — Тут она нахмурила брови. — Но надеюсь, не о другой женщине?
— Я точно не знаю, миледи, но если судить по тому, как они говорили, то боюсь… боюсь, дело может быть еще серьезнее.
— Даже так? — Парфения широко распахнула глаза. Бекки кивнула со всей искренностью.
— После того, что вы сделали для меня и моей семьи, я решила, что мой долг предупредить вас, чтобы миледи могла подождать и не принимать предложение князя, пока его прошлые преступления не будут разоблачены.
Парфения нахмурилась и покачала головой.
— Папа говорит, что никогда нельзя доверять тори. Возможно, они лишь пытаются очернить Михаила, потому что он присоединился к вигам. Они действуют из зависти.
— У них есть свидетель. Довольно известное лицо, — добавила Бекки, не в силах сдержаться. — Ах, если бы я еще что-нибудь услышала! Но домоправительница чуть меня не застала.
— Понимаю. — У Парфении сузились глаза. Она углубилась в размышления. — Эбби, вы абсолютно правы, что пришли ко мне.
— О, благодарю вас, миледи.
— Даже если все это окажется неправдой, лучше безопасность, чем пустые сожаления. И все же мне хотелось бы знать больше.
— Я… я думаю, можно кое-что… — Бекки изобразила сомнение. — Я ведь видела, как мой хозяин убрал какие-то бумаги в ящик бюро. По-моему, они как раз связаны с этим делом. Сама я их не видела.
Парфения придвинулась ближе.
— Эбби, — прошептала она. — А вдруг ты сможешь добраться до этих бумаг? Просто взглянуть на них. Что ты скажешь? Понимаешь, князь просил моей руки у отца.
— Ох! Ну тогда… — Бекки замолчала, а потом, демонстрируя растущее беспокойство, добавила последний мазок к картине: — Леди Парфения, вы считаете, что тори могут намеренно скрывать сведения о темных делах князя Куркова, выжидая официального объявления о помолвке, а потом разом огласить правду? Ведь поступив так, они причинят много вреда вашему благородному отцу.
Парфения побледнела.
— О, они могут пойти на это. Да! Папа, как глава вигов, давно уже был бельмом у них на глазу. Что же, — воскликнула она, — если у Михаила есть позорные тайны, ему не удастся увлечь меня и отца следом за собой в бездну. — Парфения еще ближе придвинулась к собеседнице и крепко ухватила ее за плечо. Бекки едва не испугалась. — Эбби, — проникновенно сказала она, — ты можешь добыть мне эти бумаги?
— Ой! — воскликнула Бекки. — Я… я не знаю, посмею ли. Дочь герцога задрала подбородок.
— Не бойся, что тебя уволят. Да и вообще, кому хочется работать па какого-то дряхлого тори? Когда все это кончится, ты будешь работать у меня. Да, ты даже получишь возможность выучиться на горничную для леди, — объявила Парфения с великодушным видом.
— О Боже, миледи, вы так щедры! — И подавляя улыбку, Бекки изобразила сердечную благодарность, но при этом радовалась, что Парфения думает, будто мысль выкрасть бумаги принадлежит ей самой. — Я согласна! — решительно объявила она. — А пока, молю вас, миледи, не показывайте его сиятельству, что у вас есть причины в нем сомневаться!
— Не показывать?
— Не показывайте. Ведь если он невиновен, вы можете потерять его. Никому не нравится, если в нем сомневается тот, кого он или она любит, миледи.
— Ты права. — Парфения кивнула. Сейчас она выглядела собранной и возбужденной. Эта интрига мобилизовала ее силы. — Я придержу свои сомнения и не стану судить, пока ты не доставишь мне те бумаги и пока я сама их не прочту.
— Очень мудро, миледи, — кивнула в свою очередь Бекки. — Но если учесть, что это можно считать кражей…
— Кражей? Нет! В конце концов, ты ведь берешь их только на время. — Парфения ободряюще улыбнулась. — Когда я все прочитаю, ты положишь их назад, так?
— О да, миледи. Все же лучше бы их больше никому не показывать. Так будет безопаснее. Я пошлю вам их тайно, как что-нибудь другое. Может, как пакет из модной лавки?
— Хорошая мысль. Но, Эбби, я должна буду показать их отцу. Если Михаил что-то скрывает, отцу необходимо сообщить. Он всегда знает, как поступить.
— Хорошо, миледи. Если вы прочитаете бумаги и сразу отнесете их к его светлости, тогда я смогу прийти забрать их у вас и положить назад в ящик бюро раньше, чем их хватятся.
— Именно так. Знаешь, Эбби, я была бы рада заполучить такую смышленую служанку. Ты так не похожа на других.
— Спасибо, миледи. — Бекки выдавила из себя улыбку и поклонилась.
— Тебе не за что меня благодарить. Я сама должна сказать тебе спасибо, — заявила Парфения. — Было бы весьма неловко объявить о предстоящем союзе между князем и мной, если потом вдруг выплывет нечто неприятное. Придется разрывать помолвку, а это просто ужасно. Ведь все решат, что он разбил мне сердце! А он не в состоянии этого сделать.
— Вы… вы не влюблены в него? — осторожно спросила Бекки, старательно изображая смиренный вид.
— Ха! Нет, конечно. Я поощряла его, только чтобы угодить отцу. — Дело в том, что я люблю другого, — призналась она с кривой улыбкой, теряя обычную сдержанность из-за связывающего их маленького заговора. — К несчастью, он не отвечает мне взаимностью.
— Вы в этом уверены, миледи? — спросила Бекки, и в глазах ее загорелись огоньки.
Парфения вздохнула и с грустным видом кивнула, а купальная машина тем временем дернулась и ткнулась в гальку на берегу.
— К сожалению, уверена. Знаешь, Эбби, если отбросить нежности благородного воспитания, скажу тебе вот что. На свете есть джентльмены, которым хочется дать в морду.
Бекки кивнула, стараясь не рассмеяться, и вдруг порадовалась, что в свое время дала Драксингеру по лицу так, что у того закачался зуб.
— Ах, миледи, как я вас понимаю.
Глава 14
Открытие турнира по висту происходило на открытом воздухе за городом, где было достаточно места, чтобы разместить массу карет и колясок с сотнями лошадей. Светило яркое послеполуденное солнце, подогревая и без того праздничное, как перед скачками или церковным праздником, настроение толпы. Для первого тура под огромным полосатым шатром с несколькими шпинями установили восемь больших столов.
Теперь, когда первый тур благополучно начался, дочь герцога вернулась к своим добровольным обязанностям — обеспечивать угощением благородную публику в компании с другими дамами-благотворительницами, расточавшими великолепные улыбки из-под полей огромных, усыпанных цветами шляп.
Под охраной Раша и Форта Бекки, которая держалась подальше от эпицентра торжеств, без конца вышагивала по траве, с тревогой ожидая результатов предприятия.
Чтобы не быть узнанной, она надела шляпу с большими полями и вуалью из голубого кружева, а дополнительным средством защиты ей служил зонтик от солнца.
Пока Алек и лорд Драксингер испытывали удачу в первом туре, Бекки пребывала в постоянном волнении, отдаваясь то ужасу, то надежде. Ей было ненавистно это состояние абсолютной беспомощности, но она понимала, что все теперь находится лишь в руках Алека. Для успеха их общего плана необходимо было в какой-то момент устранить Михаила, но сам Алек должен был только выиграть. Если, думала Бекки, а точнее, когда, поправляла она себя, он этого добьется, то не только окажется владельцем Толбот-Холла, но и выиграет для себя целое состояние, такое огромное, что она с трудом могла его представить.
