Поглупевший от любви - Джеймс Элоиза (бесплатные версии книг TXT) 📗
— Не хочешь сесть рядом со мной?
Джози подняла залитое слезами лицо, то и дело шмыгая носом, и пробормотала:
— Я хочу… хочу… хочу назад! Хочу в детскую! Я люблю няню. Хочу домой!
— Жаль, что это невозможно. И мне тоже понравилась няня Эсме. Давай попробуем найти такую же?
Джози ответила уничтожающим, полным презрения взглядом.
— Тетя Эсме сказала, что другой такой просто нет. — Слезы снова полились по ее щекам. — Ненавижу поездки! Я-я была с-с-с-счастлива у тети Эсме. Ненавижу Саймона за то, что увез нас. Хочу домой!
Генриетта даже не знала, где находится этот самый дом. Возможно, бедняжка считает домом детскую Эсме. Вряд ли речь идет о детской в доме ее родителей, поскольку Джози терпеть не могла няню Пивз, часами державшую Аннабел в мокрой одежде.
— Пожалуйста, сядь рядом со мной, Джози, — упрашивала она.
Но Джози только всхлипывала.
Интересно, как поступил бы Батт в таком случае?
К сожалению, горничные уложили «Правила и указания» в какой-то сундук вместе с остальными вещами. Но Генриетта уже знала, что там нет ни одного полезного совета, как справиться с детскими истериками. Богу известно, она достаточно тщательно изучила книгу.
Она снова наклонилась и попыталась втащить Джози на сиденье. Но маленькое тельце оказалось на редкость ловким и сильным. Джози завопила еще громче, продолжая вырываться из рук Генриетты.
Наконец Генриетте удалось справиться с девочкой и уложить ее на сиденье. Но к сожалению, при этом пришлось упираться ногами в пол, и боль, пронзившая бедро, была такой острой, что она невольно застонала. Но Джози не выпустила. Малышка, похоже, выдохлась. Что же, неудивительно после получаса непрерывного плача.
— Наверное, ты боишься, что мы не найдем добрую няню, — ободряюще начала Генриетта. — Уверяю, что мы с твоим братом сделаем все возможное…
— Я тебя не люблю, — упавшим голосом перебила Джози. — Я тебя не люблю. И не хочу, чтобы ты была моей мамой.
Экипаж продолжал тащиться по дороге, а Генриетта, по-прежнему обнимая Джози, гадала, что делать дальше. Но Джози решила эту проблему, вывернувшись из рук Генриетты, и переползла на противоположное сиденье. Генриетта вскинула подбородок, делая вид, что ей все равно.
И, только сейчас вспомнив об Аннабел, повернулась, как раз вовремя, чтобы заметить, что личико ребенка побелело. И точно: девочка издала короткий сухой кашель, уже знакомый Генриетте, и тут же выплеснула содержимое желудка на пол экипажа и башмаки Генриетты.
А Джози словно по волшебству обрела новые силы: — Такая мать мне не нужна! — взвизгнула она. — И Анна бел тоже!
Глава 34
О детях в корзинках и семьях в каретах
Дарби и Рис прибыли в «Медведя и сову» около трех часов дня. Рис с самого начала пути забился в угол и всю дорогу провел в таком положении, фальшиво напевая отрывки своих произведений. Одного этого было достаточно, чтобы человек напился до бесчувствия.
Не успел экипаж остановиться, как Рис спрыгнул на землю и побрел неведомо куда, бормоча что-то об органе и деревенской церкви.
Дарби снял комнаты, нашел женщину, которой поручил присмотреть за девочками на эту ночь, после чего вышел во двор и оглядел дорогу, откуда был должен появиться дорожный экипаж. Последние полтора часа его терзало чувство смутной вины.
Он нехорошо поступил. Неправильно. Честно говоря, его чувства были ранены упоминанием Генриетты о том, что она считает эту свадьбу только средством заполучить детей, словно они были наследством, которое он привез с собой. Но все же он дурно поступил, оставив жену одну с девочками, как бы пылко она ни рассуждала о том, что хочет стать матерью.
Даже опытная нянька не смогла справиться со слабым желудком Аннабел и истериками Джози. Поездка из Лондона была настоящим адом. Нет никаких причин надеяться, что обратное путешествие пройдет лучше.
Дарби со вздохом повернулся к хозяину гостиницы и спросил, нельзя ли нанять лошадь. Хозяин оказался человеком сговорчивым, и через пять минут Дарби уже сидел в седле, и крепкая лошадка рысцой трусила назад по дороге.
Полчаса спустя он увидел дорожный экипаж, мирно покачивавшийся на рессорах и выглядевший именно тем, чем был: каретой, в которой путешествует семья.
Дарби взмахом руки остановил экипаж, привязал лошадь сзади и с тайным отвращением, усиленным ударившим в нос омерзительным запахом, полез внутрь. Первое, что он увидел, была большая корзина между сиденьями, до краев наполненная смятыми пеленками и детской одеждой. И точно: Аннабел уже успели переодеть. Однако, как бы там ни было, его глазам предстала на редкость мирная сцена. Генриетта притулилась в углу с Аннабел на руках. Обе крепко спали. Судя по тому, что веки Аннабел распухли даже во сне, она перед сном успела наплакаться. Джози сидела на противоположном сиденье, подложив под себя ногу, и сосала большой палец. При виде брата она вытащила палец изо рта и прошипела:
— Ш-ш-ш! Аннабел спит!
— Вижу, — тихо сказал Дарби и, сев рядом, кивнул лакею, который закрыл дверцу. Экипаж возобновил свой медленный, успокаивающий ритм. — Я решил присоединиться к вам, на случай если Генриетте понадобится помощь. Надеюсь, вы приятно провели время?
Что-то в манере Джози сосать большой палец, упорно уставясь на туфельки, возбудило в нем подозрения.
— Все было хорошо, не так ли? Она не ответила.
— Джози!…
Наконец младшая сестра снова вынула палец изо рта и объявила:
— Я могу звать ее Генриетта, потому что она вышла за моего брата.
— Прекрасно, — кивнул Дарби.
— У нее горячий нрав, — равнодушно заметила Джози. — Смотри.
Она показала на маленькие лампы, прикрепленные к стенкам экипажа. Дарби присмотрелся, не заметил ничего особенного, но Джози с нескрываемым удовлетворением взирала на абажур. Возможно, несчастный абажур подвергся неожиданной атаке.
Что же, Дарби не привыкать. Его мать бросалась ростбифом. Вероятно, рано или поздно он сумеет свыкнуться с летающими абажурами.
Джози казалась совершенно невозмутимой. Похоже, каждый устроенный ею скандал доставлял ей несказанное удовольствие. Он смутно помнил, что она присутствовала на том рождественском ужине… да-да, в какой-то момент ее позвали вниз. Но была она там, когда его мачеха швырнула супницей в викария? Во всяком случае, реакция отца была вполне предсказуема. Он даже с места не встал и равнодушно бросил жене:
— Черт меня возьми, если на этот раз ты не перегнула палку.
Дарби решил, что может выработать в себе такое же отношение к поступкам жены. Кроме того, теперь, когда он пробыл в экипаже достаточно времени, неприятный запах почти не ощущался. А тут еще несколько прядей волос Генриетты вырвались из сетки, и она выглядела непривычно растрепанной. Это напомнило ему, что всякое путешествие имеет свой конец. А концом этого будет брачная ночь.
Веки Джози отяжелели, и Дарби предположил, что девочка вот-вот заснет. Немного поколебавшись, он осторожно взял на руки Аннабел и уложил в корзину, поверх белья. Корзина оказалась словно предназначенной для этой цели: ребенок даже не пошевелился. Потом Дарби сел рядом с женой и положил ее голову себе на плечо.
Она приоткрыла глаза, непонимающе взглянула на него, пробормотала: «Я предупреждала тебя» — и снова погрузилась в сон.
Дарби оставалось только наблюдать, как засыпает Джози. Когда малышка громко засопела, он решил доставить себе удовольствие и снять маленькую сетку, удерживавшую волосы Генриетты. Медленно-медленно, по одной, он стал вытаскивать те шпильки, до которых мог дотянуться. Неудивительно, что ее волосы казались такими послушными! Она втыкала в них куда больше шпилек, чем, по его мнению, могло понадобиться женщине. Наконец ему удалось снять сетку и отбросить в сторону. Его жена не будет одеваться как старуха!
Ровно через две минуты он точно понял, почему Генриетта Маклеллан нуждалась в сетке для волос и большем количестве шпилек, чем он обычно видел в лавке галантерейщика. Волосы водопадом упали на плечи, как львиная грива, переливаясь золотом и янтарем. Они не вились: это слово приводило на память кудряшки и маленьких девочек. Они переливались огнем, непокорные и неуправляемые, спускаясь до самой талии. Его пальцы запутались в огромной массе шелка-сырца.
