Мисс Чудо - Чейз Лоретта (книги онлайн полностью .TXT) 📗
Он бы так и сделал — сидел бы, сложа руки и прикусив язык, если бы на губах Мирабель Олдридж не появилась вызывающая улыбка — и это после всего, что он сделал ради нее.
Она предупредила его, что будет бороться с ним всеми видами оружия, имеющимися в ее распоряжении, заметив при этом, что не слишком щепетильна в выборе средств.
Возможно, она надеялась, что из рыцарских побуждений он откажется отвечать ударом на удар? Думала, что красивый внешний вид — единственное оружие в его арсенале? Что внушить благоговение своей известностью и влиянием своей семьи, соблазнив при этом женщину, которая этого благоговения не испытывала, является единственной стратегией, на которую он способен?
Он не мог с уверенностью сказать, что она думает. Впрочем, это не имело значения. Его возмутил ее взгляд. Он не мог больше молчать. Честь, гордость, преданность и долг — все требовало, чтобы он боролся — и боролся, чтобы победить.
Он встал, превозмогая боль в ноге.
— Джентльмены! — обратился он к собравшимся в зале.
Его низкий рокочущий голос достиг самых отдаленных уголков, и шум несколько стих.
— Джентльмены, — повторил он, — и леди! — Алистер бросил взгляд на мисс Олдридж. — Я почту за честь рассмотреть один за другим все волнующие вас вопросы. Начнем с самого важного, о воде и водохранилищах.
В это же время мистер Олдридж со своим бывшим управляющим шел совсем не в том направлении, куда следовало, — скорее к Лонгледж-Хиллу, чем к Мэтлок-Бату.
Они встретились по чистой — но тщательно спланированной — случайности.
Калеб шел непринужденной походкой, направляясь в сторону Мэтлок-Бата, когда повстречал мистера Олдриджа, который тоже пешком бодро шел, чтобы по просьбе дочери исполнить свой долг.
Встретив Калеба Финча, он был приятно удивлен. Когда Финч был уволен, мистер Олдридж пребывал в глубочайшей меланхолии, из которой совсем недавно стал выбираться. Дочь не тревожила его неприятными подробностями. Она просто сказала ему, что Финн решил от них уйти.
Поэтому он поздоровался с Финчем любезно, спросив о его здоровье, о семье, о работе.
Калеб весьма туманно ответил на вопрос о работе, зато подробно рассказал о недавнем открытии. Именно этот вопрос они и обсуждали, шествуя в направлении, противоположном тому месту, где проходило собрание, посвященное важному вопросу о строительстве канала.
— Вы уверены, что они имеют такую форму? — спросил мистер Олдридж. — Вроде маленьких сигар?
— Совсем маленьких, — ответил Калеб. — Меньше муравья. Коричневых. Сначала я подумал, что это просто грязь, но что-то заставило меня разглядеть их внимательнее. Я был уверен, что уже видел такие. Когда я работал на предпоследнем месте в Йоркшире, мне пришлось отрядить людей, чтобы счистить их со стены, потому что хозяйке это не нравилось. Я подумал, что жаль их счищать, поскольку они представляют интерес.
— Да уж, действительно, — согласился Олдридж. — Никогда не слышал о таком мхе. И вы говорите, что встретили его снова, не так ли?
— На холме, сэр, — заявил Калеб, жестом указав на гребень горы. — Всего в каких-нибудь пяти милях отсюда.
Для мистера Олдриджа, который нередко проходил за один день двадцать миль, осилить пять миль вверх по Лонгледж-Хиллу было сущим пустяком. Он вернется за несколько часов до ужина.
Прошло много времени, прежде чем он вспомнил, что в тот день ему следовало успеть не только к ужину.
Но было уже поздно.
Собрание закончилось вскоре после полудня.
Закончилось победой. Большинство проголосовало за канал, и был создан комитет. Члены его быстро набросали проект петиции в парламент, после чего зал опустел.
Остались только лорд Гордмор и его партнер. Его сиятельство был так потрясен последними событиями, что даже не пытался напустить на себя обычный небрежно-равнодушный вид.
— Мы были буквально на волоске от гибели, — сказал он. — Мне показалось даже, что я нахожусь на корабле, потерявшем управление во время шторма. Я пытался удержаться, но тут викарий, этот милейший, этот добрейший человек, принялся упрекать нас. «И ты, Брут?» — подумал я. И тут же упал за борт и быстро пошел ко дну. В появлении этих морских метафор был виноват, несомненно, этот похожий на пирата капитан с его сверкающей униформой и лихими бакенбардами.
Карсингтон промолчал. Он был поглощен скатыванием плана канала в трубочку самого минимального диаметра.
— Каким же я был дураком, когда предупреждал тебя, чтобы ты держал язык за зубами и ограничивался декоративной функцией, — продолжал лорд Гордмор, смущенно поглядывая на своего друга. — Мне следовало помнить, что ты становишься другим человеком, когда у тебя появляется боевой задор. Надеюсь, ты простишь меня. Мне почему-то показалось, что Ватерлоо навсегда изгнало из тебя боевой задор.
Карсингтон резко повернулся к нему.
— Тебе показалось, что я стал трусливым?
Что, черт возьми, с ним происходит? Они сегодня одержали большую победу, хотя шансов практически не было. Неужели он расстроился из-за этой ужасной особы?
— Что за вздор! И прошу тебя, не расстраивайся из-за мисс Олдридж. Только не сегодня. Ты ее в конце концов переубедишь. А сейчас ты одержал великую победу. Буквально вырвал ее из рук противника. Я испытываю огромное облегчение. Ведь то письмо… То блестяще сформулированное, жестокое письмо… Насколько я помню, это было делом ее рук?
— Она тебя предупреждала, Горди.
— Предупреждала. Как и моя сестра. Она сказала, что эта леди опасна. Кто бы мог подумать, что Генриетта ошибается?
— Мне не нравится, что все получилось так легко и просто, — произнес Кар.
— Ты это серьезно? Она чуть не уничтожила нас. Если бы ты не вмешался… — Гордмор недоговорил. Он не мог даже думать об этом без дрожи. Грозила полная катастрофа. Все пошло бы прахом: его экономия, бережливость и планирование; все деньги и надежды Кара — ведь он отнес все, что оставалось от его пособия, в игорный дом, а выигранные деньги отдал Гордмору.
Если бы Кар не встал и не изобразил с поразительным правдоподобием лорда Харгейта, когда тот воздействует на аудиторию своей неотразимостью и красноречием, эта рыженькая в неописуемой шляпке разорила бы их дотла.
Эта особа обладала дьявольской хитростью. Поскольку Кар оказался не в состоянии обуздать ее, решить эту проблему должен был его друг.
К тому времени как двое мужчин вышли из гостиницы, участники собрания уже разошлись. На улице, где в туристический сезон бывает множество гуляющих и зевак, сейчас было безлюдно.
Вскоре к ним подошел опрятно одетый мужчина, в котором Алистер узнал одного из доверенных лиц Гордмора.
Их было несколько человек, и они приехали сюда за его сиятельством в Дербишир, чтобы, потратив специально ассигнованные для этой цели деньги, заручиться поддержкой местных жителей. В этом не было ничего необычного. То же самое происходило во время выборов и наверняка случалось всякий раз, когда рассматривался вопрос о строительстве канала. Алистер не сомневался, что доверенные лица Мирабель проделывали то же самое.
Гордмор также приказал своим людям смотреть в оба глаза и слушать в оба уха. Поэтому подошедший к ним человек поспешил предупредить его сиятельство, что мисс Олдридж и мисс Энтуисл отправились в Лондон.
— В Лондон? — воскликнул Горди. — Так быстро?
— Дорожный экипаж с багажом уже ждал их, сэр, — сказал человек по имени Джексон. — Как мне сообщили, леди первыми вышли из актового зала, меньше чем через четверть часа сели в экипаж и отправились в путь.
Алистер не стал больше слушать и вышел на главную улицу. Там было довольно оживленно: экипажи и пешеходы двигались в обоих направлениях. Но он едва замечал их. Он смотрел в том направлении, куда уехала Мирабель, и пытался понять, что за этим кроется.
Она нанесла им сокрушительный удар. Почти уничтожила их. И все-таки… все-таки…
