Узник страсти - Блейк Дженнифер (книги онлайн полностью .txt) 📗

Он неожиданно показался ей очень молодым. Она склонила голову и спросила:

– Ты волнуешься из-за своей репутации?

– Конечно, нет! – И на его лице отразилось пренебрежение.

– В таком случае, – мягко сказала она, – о своей репутации я позабочусь сама.

Она потянулась к воротам. Пробормотав какое-то проклятие, Эмиль опередил ее, распахнул ворота и пропустил вперед. Она физически чувствовала его неодобрение, когда он вслед за ней вошел по мощеной дорожке во двор. Там росли несколько кустов и дерево, все покрытое пеной пурпурных цветов, но на земле все еще валялись, забившись в углы, листья, опавшие прошлой осенью. В задней части дома находилась арка, за которой была видна лестница, ведущая на галерею. Взметая юбками вихри прошлогодних листьев, Аня направилась к ней.

Дверь им открыла горничная. Цвет ее кожи и ее самоуверенность говорили о том, что перед ними квартеронка; шапочка и передник были сшиты из тонкого муслина и отделаны кружевом. Она взяла шляпу и трость у Эмиля, визитную карточку у Ани и пригласила их подождать в салоне, а сама пошла доложить хозяйке.

Аня с интересом осмотрелась вокруг. Салон изобиловал темно-красным плюшем и, казалось, душил им находящихся в комнате. Щедрые складки плюшевых драпировок свисали с окон, плюш покрывал кушетку и стулья, а также несколько пухлых оттоманок, стоявших в разных углах комнаты. Остальная мебель имела какой-то массивный и неуютный вид и была сделана из темного дерева с обильной готической резьбой. Разнообразные безделушки переполняли столы и полки огромной этажерки: от хрустальных украшений и дагерротипов в потускневших серебряных рамках до шкатулок, отделанных ракушками, от полинявших перьевых вееров и свернувшихся театральных программок до баночек с сурьмой и подносов для булавок с отчеканенными на них названиями знаменитых курортов и театров. Комната была достаточно аккуратной, но в ней ощущалась какая-то неуютность, как во всех комнатах, обитатели которых проживают в них временно. Попытка оставить личный отпечаток на атмосфере комнаты с помощью коллекции сувениров прошлых путешествий и скромных триумфов казалась слишком явной, неприкрытой и странно патетической.

Аня присела на край кушетки. Эмиль, который, очевидно, слишком нервничал, чтобы последовать ее примеру, стоял рядом. Они ожидали.

Прошло несколько долгих минут, и дверь, которая вела в другую комнату, открылась, но из нее вышла не актриса, а горничная. Девушка ничего не сказала, а, нервно улыбнувшись им, заторопилась из комнаты и ушла через переднюю дверь. Бе шаги простучали на лестнице и замерли вдали. Аня и Эмиль вопросительно посмотрели друг на друга. Медленно тянулись минуты. Наконец дверь снова открылась.

Симона Мишель вплыла в комнату в платье из парчи сливового цвета, украшенном черной тесьмой. Ее темные волосы были уложены неаккуратно, образуя беспорядочную массу завитков, и казалось, что она только что поднялась с постели. Парча обрисовывала ее пышную фигуру и изящную округлость рук и плеч. Лицо актрисы без сценического грима казалось более мягким и в то же время более решительным. Ее чувственные полные губы изгибались в напряженной улыбке, а большие сияющие глаза горели воинственным светом.

– Простите, что заставила вас ждать, мадемуазель Гамильтон, – сказала она. – Я как раз одевалась, чтобы идти в театр. Не хотите ли стаканчик шерри? Прошу прощения, что не могу предложить вам ничего большего, но я не ожидала никого.

Несмотря на вежливость произнесенных ею слов, тон был довольно резким, требующим немедленного объяснения. Аня, хотя и сама была бы рада сразу же приступить к делу, почувствовала отчетливое нежелание того, чтобы эта женщина торопила ее или чтобы она контролировала этот визит.

Она любезно сказала:

– Мы с вами незнакомы, мадемуазель Мишель, но я видела вас этой зимой в нескольких ролях на сцене. Позвольте поздравить вас с успехом и выразить свое восхищение вашим актерским мастерством.

– Спасибо. – В ее ответе были отчетливо слышны удивление и большая осмотрительность.

– Мне кажется, вы незнакомы с Эмилем Жиро. Это мой дорогой друг, недавно вернувшийся из Парижа. – Она указала на Эмиля.

Молодой француз не подвел ее – он сделал шаг вперед и совершил безупречный поклон над рукой актрисы.

– Я восхищен, мадемуазель. К вашим услугам.

Аня не дала женщине времени ответить.

– Не думаю, что мы обеспокоим вас с напитками, хотя это было очень мило с вашей стороны предложить их нам, при том что мы явились к вам без предупреждения. Мы гуляли, наслаждались сегодняшним днем – таким теплым и приятным, не правда ли? – когда я почувствовала внезапное желание увидеть вас.

– Понимаю, – сказала актриса, хотя по ее напряженному тону было ясно, что она ничего не понимает. Подойдя к стулу, она села, расправив складки своего платье.

Аня заколебалась, глядя на актрису. Внезапно принятый ею тон превосходства показался ей неверным. Если она сделает эту женщину своим врагом, это не приблизит ее к цели. Они могут просидеть здесь несколько часов, обмениваясь высокомерными замечаниями, и это даже не позволит им подойти к проблеме и достичь откровенности друг с другом.

– Нет, – сказала Аня, расслабившись и с грустной улыбкой покачав головой, – вы не можете понять. Дело в том, что у меня есть проблема, и я думаю, что вы можете помочь мне в ее решении. Это касается нашего общего знакомого Равеля Дюральда.

– Равеля?

Актриса все еще была осторожна, как будто ожидала, что ее будут обвинять или укорять в чем-то.

– Не более двадцати четырех часов назад кто-то пытался убить его.

У Симоны перехватило дыхание, она поднесла руку к горлу, а ее глаза расширились.

– Но кто? Почему?

– Не знаю. Я думаю, может быть, у вас есть какая-то идея по этому поводу.

– У меня?

Актриса внимательно смотрела на Аню, и мало-помалу самообладание возвращалось к ней. Она наклонилась вперед и, опустив руку, сжала подлокотник кресла, затем прямо спросила у Ани: – А вам какое дело до этого? Почему вы беспокоитесь?

Это был отличный вопрос, который Аня умудрялась игнорировать вплоть до этого момента. Она уцепилась за первую же мысль, которая пришла ей в голову.

– Это нападение было совершено на моей плантации. Естественно, как его хозяйка я бы чувствовала себя в какой-то степени ответственной, если бы он был убит.

– А как он оказался на вашей плантации?

– По делу, связанному… со скотом, – ответила Аня, благодаря в душе мадам Розу за придуманный ею предлог, который оказался чрезвычайно подходящим.

Симона подняла бровь.

– Вы ничего не слышали о дуэли, которую он пропустил, пока был у вас?

– Мужчины не говорят о подобных вещах, – уклончиво сказала Аня. – Но не могли бы вы сказать мне, кто мог быть его врагом и почему он мог бы хотеть его убить?

В течение долгих мгновений актриса молча размышляла.

– Мое общение с этим джентльменом длилось недолго.

– И все же вы должны что-то знать.

– Равель не из тех людей, которые много разговаривают, он больше человек действия.

По лицу женщины промелькнула тень воспоминаний, которая заставила Аню сжать руки в кулаки с такой силой, что ее ногти больно впились в ладони. Но она не стала ничего говорить, а молча ждала, чтобы актриса продолжила.

– Он очень странный человек, он приходит и уходит в необычное время с очень странными друзьями. Было бы удивительно, если бы у него не было врагов, учитывая образ жизни, который он вел, людей, убитых им на дуэлях, или их родственников; мужчин, которые проиграли ему свое состояние, или тех, кто не согласен с его политическими взглядами, такими как поддержка этого безумца Уокера. Но, боюсь, я не смогу назвать их вам.

Аня кивнула. Нарочито уклончивым тоном она спросила:

– Что он за человек, с вашей точки зрения?

Симона откинулась на спинку кресла.

– Щедрый. Требовательный. Изобретательный. Сильный.

У Ани возникло ощущение, будто ее заманивают в ловушку. Это ощущение соответствовало действительности, так как слегка задумчивый тон этой женщины вызвал в ее сознании образы, от которых жгучая боль распространилась по всему телу. У нее за спиной послышался звук открываемой двери, без сомнения, это вернулась горничная. Не обращая внимания, она резко сказала: