Девон: Сладострастные сновидения - Байерс Кордия (серии книг читать бесплатно .txt) 📗
Где-то над ним раздался звон бьющегося стекла: это от огня лопнули окна. Да, если кто-то остался там, в этом аду, его уже давно нет в живых. Мордекай начал пробираться обратно к выходу и вдруг заметил у подножия лестницы голубой халат Дэвон.
— Дэвон! — громко позвал он; тщетно, ответа не было. Жива она или нет, он не может допустить, чтобы ее тело пожирал огонь. Мордекай потуже намотал на голову сюртук и пополз к ней по уже раскалившемуся сосновому полу. На ладонях вздулись пузыри ожогов. Повсюду уже пробивались языки пламени. Скрипя зубами от боли, он добрался до лежащей Дэвон, подхватил ее и, шатаясь, поднялся на ноги со своей ношей Он выскочил из дома за секунду до того, как за ним рухнули перекрытия потолка. Задрожала крыша веранды, в небо посыпалась куча искр; мгновение — и она тоже рухнула.
И Мордекай тоже бессильно рухнул на колени, не выпуская из рук Дэвон. Она была жива, но без сознания. Мордекай и сам был на грани обморока; его лицо стало пурпурно-красным, он никак не мог отдышаться: обожженные раскаленным воздухом легкие отказывались служить. Вот и он потерял сознание и не слышал цокота лошадиных копыт и стука колес приближавшегося со стороны Уитмэн-Плейс экипажа. Он наполовину очнулся, когда его втаскивали в этот экипаж, закутывали в одеяла, подстилали солому… Он вроде бы расслышал нежный голос Элсбет — да, это была, конечно, она… Когда экипаж тронулся, он снова впал в какое-то забытье. Элсбет положила его голову к себе на колени и молила, молила порхавшую поблизости старуху с косой: уходи, уходи, уходи.
С мостика своего «Черного ангела» Рурке заметил какую-то странную фигуру: растрепанная, простоволосая девушка бесцельно бродит туда-сюда вдоль берега. Даже на расстоянии ему она показалась знакомой Вот она подошла поближе к причалу, и он вспомнил, кого она ему напомнила — его кузину Сесилию Баркли До чего же похожа — он почти готов поклясться, что это она и есть Рурке постепенно отогнал от себя эту мысль. Каким образом Сесилия Баркли могла оказаться здесь, в Норфолке, в портовом районе, в облике ночной бабочки, в этом грязном, помятом платье, по которому, впрочем, можно было сказать, что его владелица знавала и лучшие времена?
Не обращая внимания на удивленные взгляды немногих попадавшихся навстречу матросов, Сесилия — а это была все-таки именно она — расхаживала вдоль акватории порта, не в силах сообразить, что делать и куда идти. Она смутно чувствовала, что ей нужно как можно быстрее очутиться как можно дальше отсюда — но почему, что ее сюда привело — этого она никак не могла вспомнить, хотя и очень старалась. Сработал, видимо, защитный механизм психики: последние несколько часов из этих недель заключения и допросов оказались надежно вычеркнутыми из памяти.
Сесилия подняла запачканную чем-то руку, чтобы убрать с лица прядь спутанных ветром волос. Нахмурилась: под ногтями запеклось что-то ржаво-красное; где же она умудрилась собрать столько грязи? И такого же цвета пятна на платье… Сесилия рассеянно покачала головой; вот тюрьму на территории английского гарнизона в Норфолке она помнит, и как полковник Браггерт, убедившись в ее невиновности, сказал, что передает ее в распоряжение полковника Сами ера… А дальше — ничего, полный провал.
Воспоминания о полковнике Самнере ознобом прошлись у нее по спине. Это он разрушил спокойный, надежный мир, который Хантер создал для нее. Все вокруг нее, казалось, разметал какой-то ураган; она оказалась участницей войны — а ведь она наивно думала, что война ее не касается… Да, все сметено и унесено куда-то; всё и все, кого она любила.
Губы Сесилии задрожали, она прерывисто вздохнула — всхлипнула и тревожно огляделась вокруг Вот и Дэвон, женщина, которую она, как ей казалось, смертельно ненавидела, тоже ушла из ее жизни — и какая-то пустота… И Хантер. Две недели назад вместе с несколькими другими лицами, которых полковник Браггерт называл изменниками за то, что они хотели быть свободными, его отправили куда-то на корабле. Да… Сесилия продолжала свое бесцельное путешествие по пирсу — и вдруг внезапно перед ней вырос высокий, несколько ухарски-вызывающе молодцеватый парень с золотой серьгой в левом ухе. Она уставилась на него: лицо странно знакомое; где же она его раньше видела?
— Уж не кузина ли Сесилия случайно? — спросил Рурке О'Коннор. Он сразу обратил внимание на подозрительные пятна на ее платье и руках — похоже на засохшую кровь…
Сесилия сосредоточенно сдвинула брови, вспоминая, — нет, не может:
— Я Сесилия Баркли, но, боюсь, я вас не знаю, сэр.
Рурке помедлил, ища нужные слова. Странно все это. Вид у девицы устрашающий, и она вроде этого и не замечает. Он прокашлялся и сказал самое, по его мнению, подходящее:
— Сомневаюсь, чтобы вы запомнили — это была одна-единственная встреча. Вы были еще совсем ребенком, когда я зашел навестить вашего брата в Баркли-Гроув. Но вы тогда уже обещали стать красавицей — и вот стали Хантер, должно быть, гордится такой сестрой Кстати, как он, мой дорогой кузен? Они с Элсбет уже поженились?
Глаза Сесилии наполнились слезами, губы задрожали, заикаясь, она успела только промолвить:
— Я… они… Хантера арестовали и сожгли Баркли-Гроув. Дэвон погибла.
Губы Сесилии побелели, кожа приобрела пепельно-серый оттенок — тяжесть случившегося за последние недели наконец сказалась на ней. Колени ее подогнулись, глаза закатились, и в глубоком обмороке она упала на деревянный настил.
Застигнутый врасплох, Рурке не знал, что предпринять. Первым его побуждением было просто повернуться и уйти. Плевать ему на эту семейку! Но все-таки нагнулся, поднял ставшее почти невесомым тело. С потемневшим лицом беспомощно оглянулся по сторонам, словно пытаясь найти, куда бы пристроить эту явно ненужную ему ношу, но, не найдя ничего подходящего, пожал плечами и отправился к трапу своего «Черного ангела» Он не может оставить Сесилию вот так валяться на набережной, как бы он ни относился к ее братцу. Она все же его кровная родственница, хотя этот их клан этого и не признает. Кроме того, с ней, видимо, что-то случилось.
Рурке вошел в капитанскую каюту, опустил все еще не пришедшую в себя девушку на койку, не похожую на обычные корабельные койки Она была необычно широкая, на мощных пружинах, служила хозяину не только для сна, но и для физических упражнений — как нечто вроде батута.
Рурке накрыл Сесилию одеялом и потянулся к шкафу со спиртным. Украшенный перламутром, это был личный подарок от китайского императора — за услуги, о которых Рурке предпочитал не распространяться. Вынув бутылку с бренди, он налил янтарной жидкости в хрустальный бокал. Что означали слова произнесенные ею перед тем, как она упала в обморок? Если хоть наполовину они отражают истину, это означает, что его братишка попал в хорошую переделку Виновен, невиновен — неважно. Они его быстренько научат, что это такое: оказаться без всякой надежды на помощь, лишиться той поддержки, которую обеспечивали знатность рода и богатства семьи Баркли. Рурке ему не позавидует; такой урок лучше уж получить в более раннем возрасте — как получил его он сам, Рурке, когда все его называли ублюдком, а его мать — шлюхой.
Рурке мрачно допил бренди — хорошо, душа загорелась! Направился к двери — нет, мрачные мысли не проходят, может быть, на солнце будет лучше. Обернулся, посмотрел на девушку. Зачем все-таки его симпатичная кузина шаталась по набережной? Что ее сюда занесло? Вот очнется, все расскажет, и он ее отпустит; пусть идет куда хочет — лишь бы подальше. Эти Баркли — и мужская, и женская половина их рода — заставляли его вспоминать о том, что он хотел бы забыть, о том, что вызывало у него приливы желчи.
К неудовольствию Рурке Сесилия проспала до следующего утра. Ему пришлось сооружать себе гамак в углу каюты. Поступаться своими удобствами ради женщины — к этому Рурке не привык и поэтому был зол. Сесилия же была в панике, когда, открыв глаза, увидела незнакомую обстановку и какого-то постороннего мужчину.
— Кто вы и как я сюда попала? — были ее первые слова.
