Принц полуночи - Кинсейл Лаура (книги полностью .TXT) 📗
Истинное Слово.
— Я глубоко потрясен, — пробормотал священник в здоровое ухо С.Т., — а вы? Все очень трогает, все, кого мы встречали на улицах, казались энергичными и довольными.
С.Т. кивнул и пожал плечами. Мистер Слово был, казалось, не расположен к разговорам, что очень устраивало С.Т. Он мрачно смотрел прямо перед собой, туда, где алтарь, кафедра и вся передняя часть церкви скрывались за длинными полосами фиолетового шелка, сшитыми вместе и прикрепленными к потолку, — так что они образовывали раздувающийся от потоков воздуха занавес.
Шум садящихся постепенно стих до шорохов и покашливания, потом наступила полная тишина. Одна девушка прошла вперед и опустилась на колени перед фиолетовым щелком. Лицо ее было скрыто под длинной белой вуалью, наброшенной поверх чепца.
С.Т. сидел, ожидая услышать органную музыку и хор.
Ничего этого не было.
Он чуть подвинулся на жесткой скамье, взгляд искоса на соседа дал ему понять, что Истинное Слово застыл, глядя перед собой на фиолетовый шелк, не мигая и не шевелясь. Священник, сидевший по другую сторону С.Т., наклонил голову; губы его шевелились в неслышной молитве.
С.Т. закрыл глаза. Он позволил себе забыться, вспоминая другие церкви; роскошные соборы Италии его детства, звонкие голоса мальчиков посреди витражей и устремленных ввысь стен. Он думал о картинах, которые не закончил, и об образах, которые еще бы хотел создать. Он гадал, удастся ли ему передать то истинное благоговение, ту внутреннюю тишину, источаемую аркой из света и теней, которую являл собой Амьенский собор.
Может быть, он превратит его в лес и поместит Немо, как застывшую на бегу тень. Или просто волка и лошадей — силуэтами на фоне вересковой пустоши — так, как ему запомнился Мистраль.
Внезапно церковный колокол начал бешено звонить, и Истинное Слово поймал руку С.Т. С.Т. прокашлялся и вежливо высвободился, но среди общего движения паствы священник твердо сжал его другую руку в ту же самую минуту, как Истинное Слово опять ухватился за него. Пойманный в ловушку С.Т. сидел, смущенно сжав губы.
Из-за паруса фиолетового шелка появился Чилтон, одетый в простое черное одеяние. Стоя перед собравшимися, он начал свою очередную проповедь — многословное речение о спасении и жизни своей паствы. С.Т. постарался отплыть обратно в более приятные мысли, но руки, сжимающие его собственные, беспокоили его. Когда он незаметно пытался их высвободить, хватка становилась сильнее. Он попытался кинуть на священника гневный взгляд, но тот, казалось, был поглощен проповедью Чилтона не меньше, чем Истинное Слово. Потеряв надежду вырваться, С.Т. уставился на свою шляпу. Влажное тепло неприятно усиливалось там, где его ладони были схвачены ладонями соседей. Краешком глаза он мог увидеть, что, похоже, все прихожане соединились, даже девушки, стоявшие в проходах: ближайшая из них держала за руку мужчину, сидевшего с краю скамьи.
Голос Чилтона звучал со все возрастающим чувством, поднимаясь и падая. С.Т. решил, что тот выглядит крайне эксцентрично: напудренные, оранжевого цвета волосы, по-детски открытые глаза, двигавшиеся по рядам слушателей наподобие маятника; но только изредка они останавливались, чтобы впиться в кого-нибудь одного, — когда он неодобрительно отзывался о поступках Нежной Гармонии или призывал к покаянию Божественный Свет. Он обращался ко многим своим прихожанам, для каждого имея несколько слов и получая прочувствованные ответы на призывы признаться в грехе. Когда он вскричал: «Истинное Слово!», — С.Т. почувствовал, как сосед сильнее сжал его руку.
— Истинное Слово… — и голос Чилтона упал до шепота, — твой господин обо всем знает. Ты покаешься?
— Жадность! — выкрикнул Истинное Слово. — Грешное желание и алчность!
— Не откажешься ли ты от них? — мягко спросил Чилтон. — Не склонишься ли со стыдом и печалью?
— Ох, господин — простите меня! — Истинное Слово уткнулся головой в свои колени. Раздосадованный С.Т. попытался вырвать свою руку, но пальцы соседа сильно сжались. — Нет! — прорыдал Истинное Слово, тряся головой. — Не отказывайте мне во врачующем прикосновении!
— Пшел вон, — пробормотал С.Т., выдергивая руку. Истинное Слово потянулся, снова поймал ее и прижал к щеке. Все смотрели на них. Под давлением всеобщего внимания С.Т. сделал глубокий вдох и вытерпел это объятие, чувствуя, как огненный жар заливает его шею и лицо.
Чилтон пристально посмотрел на них и улыбнулся. Он не стал продолжать проповеди, как это было прежде. Он только не мигая смотрел на С.Т.
— Чувствую силу, — прошептал он в выжидательную тишину. — Я чувствую, как от вас исходит врачующая сила, мистер Бартлетт. В меня. В человека, по имени Истинное Слово. Во всех здесь присутствующих! — Он воздел руки и прокричал: — Вы это чувствуете?
Где-то в задних рядах начался гул, покатившийся вперед. С.Т. ощутил, что ладони его начинает покалывать: слабый зуд быстро усилился до странного жжения — ничего подобного он никогда не испытывал. Кожу головы и рук саднило, все тело как-то мелко, противно пульсировало, словно мышцы перестали ему повиноваться. На фиолетовом шелке у него перед глазами начали загораться узоры, сливаясь в какую-то картину.
Он слышал стоны и всхлипы. Голос Чилтона звучал все громче и громче, приглашая его прийти, называя его по имени. Ему стало казаться, что он теряет сознание: узоры на шелке все увеличивались, готовые захлестнуть его.
— Дайте мне ее! — взывал Чилтон. — Дайте мне силу — не надо страдать. Придите ко мне. Пусть сила придет ко мне!
С.Т. вновь вырвал свою руку у священника. В ту же секунду исчезло ощущение тяжелой пульсации, оставив после себя только покалывание в каждой клеточке и затухающие искры перед глазами. Он поднялся, желая бежать отсюда. Но Истинное Слово воспрепятствовал этому. С.Т. нахмурился и, как раз, когда яркие узоры наконец погасли, обнаружил, что Чилтон стоит прямо перед ним.
— Передайте ее мне! — воскликнул Чилтон, протягивая к нему руки. — Передайте мне вашу жизненную силу, чтобы я мог использовать ее по предназначению!
С.Т. поднял свободную руку, чтобы оттолкнуть этого человека, и болезненная световая дуга ударила между пальцев, скользнув от его руки к руке Чилтона. Боль заставила С.Т. отпрянуть с проклятиями.
Но таинственное покалывание в коже головы прекратилось. Все присутствующие простонали на одном дыхании, как гигантское животное в смертельной агонии.
— Голубка Мира! — прогремел Чилтон. Коленопреклоненная фигура у фиолетового шелка поднялась и приблизилась к ним. С.Т. увидел ее хорошенькое юное личико, глаза, прикованные к Чилтону с благоговейной надеждой.
— Голубка Мира, — провозгласил Чилтон, — ты просила, чтобы пришел конец твоим ужасным головным болям. Она быстро кивнула.
— Приди сюда, возлюбленная моя, — мягко сказал Чилтон.
Она подошла к нему и упала на колени.
— Сними вуаль и чепец.
Она повиновалась, и ее белокурые кудри упали ей на плечи.
Чилтон протянул к ней руки, держа их у нее над головой. Его ладони не доставали до ее волос примерно дюйма. С.Т. увидел, как тонкие золотые волосы начали двигаться, прилипая прядями к его ладоням. Голубка Мира тихо ахнула и подняла руки, прикасаясь к руке Чилтона, и до С.Т. донеслось чуть слышное потрескивание. Вздрогнув, Голубка Мира сказала:
— О, Боже!
— Это — врачующая сила Господа, — произнес Чилтон. — Господне благословение на тебе за то, что ты привела к нам мистера Бартлетта. Исчезла ли твоя боль, драгоценное дитя?
— Да, — выдохнула Голубка Мира. Она села на пятки и широко раскрытыми глазами смотрела на Чилтона. — Она исчезла.
Все присутствующие загудели. Люди начали вставать и громко возносить молитвы, не исключая и гостей-священников. Истинное Слово поцеловал руку С.Т. и опять принялся всхлипывать.
— Господь привел к нам мистера Бартлетта, — объявил Чилтон, перекрывая набожный шум. — Мистер Бартлетт, — он посмотрел на С.Т. — вы придете? Вы дадите, нам дар, который вложил в вас Господь?
