Моя долгожданная любовь - Грегори Джил (бесплатные книги полный формат txt) 📗
При виде такой глубокой перемены в ней у Джима болела душа. Как томила его тоска по тем искрящимся изумрудным глазам и высоко поднятому в непокорном задоре подбородку! Когда-то он чуть не подавил ее бодрый дух, идиотски проклиная его, но теперь он мечтал лишь об одном — о том, чтобы вернулась его прекрасная буйная девушка, которая ставила свою гордость на одну доску с его гордостью и которая навеки завоевала его сердце. Он будет ждать ее возвращения. Он даст ей время. Он окружит ее самой нежной заботой, какую только она пожелает принять от человека, который похитил ее у так называемого мужа из того единственного дома, который остался в ее памяти.
Глава 21
Брайони встретила утро далеко не с безмятежным спокойствием. Под сияющим бледно-желтым светом утреннего солнца пустыня вокруг вновь представлялась грозной и пугающей, а мужчина, молча и энергично упаковывающий вещи и грузивший поклажу на коней, — опасным, как вкрадчивая, но несущая смерть пума. Еще до ее пробуждения он переоделся, облачившись в это утро в светло-синюю холщовую рубаху дорогого покроя и стиля, которая удивительно хорошо смотрелась на его широкоплечей, мускулистой фигуре. Она была аккуратно заправлена в темно-синие брюки. На шее у Джима был повязан шарфик из голубого шелка, а черная шляпа, черные сапоги и ремень с серебряной пряжкой для пистолета, завершавшие его наряд, придавали бесстрастный и грозный вид стрелку, готовившемуся к путешествию по мексиканской пустыне под ослепительными лучами утреннего светила.
Брайони украдкой наблюдала, как он складывает одеяла в два аккуратных тюка и увязывает их на седле черного жеребца. Пока она спала, он умудрился каким-то образом побриться, и выглядел молодо и свежо. Каштановые волосы стрелка лоснились на солнечном свету. Да, он, неоспоримо, красив. И чрезвычайно торопится. Джим еще не произнес ни слова, но все свидетельствовало о том, что он спешит как можно скорее отправиться в путь.
Зато Брайони, в молчании сидевшая на валуне, чувствовала себя грязной и неопрятной. Ее вчерашнее платье было испачкано, а юбка помята. Пряди растрепанных волос ниспадали на лицо. Она чувствовала, что не выдержит еще целого дня войны с Техасом Джимом Логаном. Не веря самой себе, девушка вспомнила о вспышках гнева, раздиравших ее накануне, удивляясь, с какой смелостью она пререкалась с ним. Неужто она спятила, что так кричала на него? А что, если бы он разозлился? Ведь он способен на все, на любое насилие; об этом ее предупреждал Фрэнк. И все-таки, вспомнила она, в изумлении покачивая головой, он был разозлен, но не только не обидел ее, а даже не угрожал ей.
«И все равно, — думала она в это утро, недоверчиво разглядывая его сильную фигуру, — трудно поверить человеку, который убивает из-за денег. Насилует и убивает, когда ему захочется…»
— Поехали. — Джим Логан закончил седлать гнедого жеребца и подошел к ней. — Пора. Нам нужно спешить. Возможно, нас преследуют и уже дышат нам в затылок.
Она поднялась с камня и поплелась за ним.
— Вы имеете в виду Фрэнка и Вилли Джо? — И тут ее осенило. — Да, они обещали вернуться этим утром и бросятся искать меня, когда обнаружат, что я пропала. И, естественно, поймут, что вы имеете к этому самое прямое отношение.
— Разумеется, — с улыбкой ответствовал Джим.
Брайони схватила его за рукав:
— Фрэнк разгневается. Если они нас догонят, он убьет вас. Лучше вам отвезти меня обратно, прежде чем они догонят нас. Он… очень опасный человек, Техас. Не хотела бы я быть на вашем месте, если он обнаружит, что вы похитили меня.
Он не выдержал и расхохотался:
— Так ты считаешь, что я боюсь Фрэнка Честера и его мерзкого братца? Премного благодарен. — И с ухмылкой он помог ей забраться в седло. — Твоя уловка не сработает, querida. Я не отвезу тебя обратно. Что же касается твоей байки о том, что Честеры возвращаются домой сегодня, я очень сомневаюсь в этом. Я видел, что их вьючные тюки набиты доверху, когда они уезжали вчера из дома. По моим прикидкам, они будут в отъезде по крайней мере несколько дней. К тому времени мы уже будем далеко-далеко.
Она закусила губу, кляня его проницательность.
— Да, но вы сказали, что беспокоитесь, потому что нас могут преследовать. Если речь идет не о Фрэнке и Вилли Джо, то о ком же?
Он пожал плечами и уселся в седло позади нее.
— Да никто конкретно. Просто я не люблю неоправданного риска. Что, если Фрэнк действительно вернется по какой-нибудь причине раньше намеченного срока? Что если он попросил одного из своих приятелей присматривать за тобой? Все может случиться. Это маловероятно, но я предпочитаю предусматривать любые неожиданности заранее. Так что мы выезжаем и будем держаться в тени холмов. Чуть позднее мы остановимся, чтобы перекусить. Но сначала я хочу отъехать как можно дальше от прелестной зеленой долины, которую ты называешь своим домом. Поэтому придержите свою шляпу, леди. Мы пускаемся в путь!
И окутанные облаком пыли, они умчались с места ночевки. Вызывало удивление то, как ловко он уничтожил все следы их пребывания там. Он явно не лгал, когда говорил, что не любит неоправданного риска. Джим Логан все делал продуманно, ловко и хладнокровно. И в это утро, наблюдая его проницательность, энергию и силу, она почти перестала надеяться на то, что ей удастся перехитрить или убедить его. Казалось, что надежде на побег не суждено сбыться, ибо вряд ли Джим допустит какую-нибудь ошибку, которая приведет к ее освобождению.
За день они проехали более двадцати миль, держась, как решил Логан, поближе к холмам. Это было тяжелое, утомительное путешествие, которому придавали монотонность постоянное облако пыли, вздымаемой копытами коней, отсутствие растительности на холмах и изнуряющее ослепительное сияние солнца. К счастью для Брайони, они делали частые привалы для еды и отдыха. Внимательность Логана поражала ее, ибо хотя говорил он мало, все его действия отражали заботу о ней.
Брайони не привыкла к такому вниманию. Когда она ехала через пустыню в Калифорнию с Фрэнком и Вилли Джо, они почти не заботились о ее удобствах, не обращая внимания на тяготы быстрого передвижения. Зато Джим Логан, несмотря на бесстрастный вид, делал все возможное, чтобы она могла нормально отдохнуть, поесть и напиться, и девушка часто чувствовала на себе его взгляд, как если бы Джим оценивал влияние путешествия на состояние ее здоровья. В какой-то части ее опасения, связанные с ним, исчезли. Он изумлял ее, ибо она никак не могла связать закаленного стрелка, умыкнувшего ее из чувства мщения, с человеком, так заботившимся о ее состоянии. Тем не менее она не могла не быть благодарной за такое обращение с ней. Во всяком случае, отчасти ее опасения развеялись, поскольку его отношение к ней свидетельствовало, что он действительно не собирается сделать ей ничего плохого.
В ту ночь, прежде чем заснуть, она долго размышляла о нем, против воли мысленно возвращаясь к тому утру, когда он целовал ее над обрывом у моря. Вспоминая это, она вновь ощутила, как та же теплая волна прокатилась по ее жилам, и попыталась заглушить это воспоминание. Однако каждый раз, когда девушка сидела перед ним в седле, а его руки, державшие поводья, касались ее, она испытывала те же бурные чувства, которых не могла понять и которые стыдилась признать. Для нее было поразительно приятной мукой сидеть, прижавшись к нему, на мощном гнедом жеребце.
После многочасовой езды в седле было просто невозможно не откинуться назад и, следовательно, не прильнуть к его мускулистой груди, не прочувствовать его силы и уверенности, не ощутить интимного касания их бедер. Все это восхитительно и как-то по-новому возбуждало ее, воспламеняя кровь в жилах так, что она ощущала ее пульсацию в ушах. Девушка пыталась скрыть свои чувства, ошеломленная своей собственной реакцией. Не было ни одного случая, чтобы во время интимной близости с Фрэнком он возбудил в ней то, что этот незнакомец сумел сделать простым прикосновением или взглядом. Это тревожило ее, но одновременно наполняло восторгом. Как она ни старалась, ей не удавалось выкинуть его из головы.
