Последний пророк - Вуд Барбара (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации txt) 📗
— Кто знает, что заставляет человека делать то, что он делает? — сказал Фарадей. — Ты не можешь защитить их всех, Элизабет, это не в твоих силах.
И в этот момент ему пришло в голову, как похожи они были в своих страстях, грехах и желаниях. Она подняла к нему свое лицо, и он поцеловал ее, слов уже было не нужно. Когда они занимались любовью, страх и боль куда-то исчезли, он видел только сильную, красивую женщину, залитую солнечным светом, и он мог только удивляться, почему Бог даровал ее ему, жалкому грешнику.
Когда уже умиротворенные они лежали в объятиях друг друга, Элизабет сделала одно признание.
— Фарадей, дважды меня сильно обидели. У меня на сердце две глубокие раны, их оставили мужчины, которым я доверяла и которых сильно любила. Для них я была лишь испытанием их мужской доблести. Когда они завоевывали меня, я им становилась неинтересна и они оставляли меня. Мое сердце не переживет третьего удара. Пообещай, что ты никогда не предашь меня и не причинишь мне вреда. Но если ты обманешь, то я навсегда закрою свое сердце и никогда больше не доверюсь ни одному мужчине.
Сраженный ее признанием, он пообещал. В первый раз он понял, как уязвима и беззащитна его сильная Элизабет. Его желание защищать ее вдруг стало таким непреодолимым, что если бы в тот момент кто-нибудь только прикоснулся к ней, Фарадей Хайтауэр убил бы его.
47
— У тебя есть мечта, Элизабет?
Они лежали на одеяле в тени сосен, в их любимом маленьком каньоне, где их никто не мог найти, и завтракали.
— Ты будешь смеяться, — сказала она. — Я хочу когда-нибудь побывать в Египте. Еще когда я была маленькой девочкой, я ужасно хотела поехать туда. Фарадей, я хочу плыть по Нилу, взбираться по пирамидам, сидеть у подножия Сфинкса. Я хочу увидеть место, где родился Моисей, а Иосиф качал младенца Иисуса. Я хочу прокатиться верхом на верблюде и посмотреть танец живота. Я хочу попробовать потрясающий местный кофе и, может быть, даже покурить кальян.
Он гладил ее по волосам.
— Тогда ты должна ехать.
— На мою зарплату? — Она засмеялась и крепче прижалась к нему. — А какая у тебя мечта, Фарадей?
— Отвезти тебя в Египет.
Они оба рассмеялись, а потом снова предались любви.
На следующее утро, когда Элизабет вышла из своей палатки, Гарри, член исследовательской группы, объявил:
— У нас закончился кофе.
— Этого не может быть, — сказала она. — Мы ведь экономили, не так ли?
— Мы не можем работать без кофе, — сказал Гарри, двадцатилетний юноша, который испытывал тайное влечение к своему профессору.
— Я съезжу, — предложил Фарадей. — Какие еще продукты нам нужны?
Члены экспедиции так долго находились в пустыне одни, что охотно ухватились за возможность себя побаловать. Гарри ужасно хотел свежих апельсинов. Джо, сын итальянских иммигрантов и первый в своей семье, кто учился в колледже, попросил включить в список салями и красное вино. Синтия, еще одна женщина в лагере, отчаянно хотела шампунь. Список постепенно увеличивался. Фарадей уехал, пообещав вернуться с подарками.
Его не было три дня. Когда он вернулся с двумя нагруженными мулами, был полдень. Из каньона Баттерфляй прибежал Гарри, восторженно сообщив, что он нашел необычный петроглиф. Хотя Элизабет ждала Фарадея и хотела побыть с ним наедине, ее профессиональное любопытство одержало вверх. Она должна была незамедлительно увидеть новую находку.
— Туда, наверх, — тяжело дыша, сказал Гарри и махнул рукой. — Туда идти по крайней мере ночь.
Элизабет попросила Фарадея пойти с ней, но профессор Кин снова неважно себя чувствовал, да и сам Фарадей устал после путешествия в Барстоу и закупок продовольствия. Итак, Элизабет отправилась в каньон Баттерфляй с Гарри и Синтией, а в лагере осталось пять человек.
Через два дня удрученная тройка появилась из каньона, а повесивший голову Гарри говорил:
— Мне очень жаль, доктор Делафилд. Я был так взволнован, когда увидел рисунок на скале, что забыл отметить место.
Элизабет опустилась у костра, с радостью приняв чашку кофе из рук Фарадея. Ей было жаль, что они потратили два дня на бесплодные поиски. Но тут же она поспешила заверить Гарри, что в этом нет ничего страшного, они возобновят поиски через несколько дней.
Когда солнце садилось за западные склоны гор, отбрасывая розовые и белые тени по соленому дну высохшего древнего озера, настроение в лагере постепенно стало мрачным и унылым. Синтия занималась бутербродами к ужину, профессор Кин, извинившись, уединился в своей палатке, Джо сказал, что ему нужно написать какие-то письма, а Гарри поплелся в учебную палатку, где он погрузился в изучение карты местности.
Элизабет пристально посмотрела на Фарадея и спросила:
— Что-то не так?
Его лицо пылало в свете костра.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты как-то странно себя ведешь. По-другому. — Она огляделась вокруг. — Что-то произошло. Я чувствую это.
Он встал и протянул ей свою руку.
— Мы можем поговорить наедине? — спросил он, предварительно нервно откашлявшись. Она испуганно посмотрела на него. — Где-нибудь здесь, но чтобы нас никто не мог слышать.
— Фарадей…
— Это важно, Элизабет.
— Ты меня пугаешь.
Они отошли на несколько ярдов от лагеря. Он снова откашлялся, переминаясь с ноги на ногу и продолжая следить через ее плечо за палатками. Он молчал, поэтому Элизабет спросила:
— Фарадей, что ты хотел мне сказать?
— Ну, не совсем сказать. Есть одно место, куда я хочу тебя отвести.
Она бросила на него удивленный взгляд.
Он снова посмотрел мимо нее, а потом его лицо прояснилось, он улыбнулся и сказал:
— Тебе придется закрыть глаза.
— Что?
— Пожалуйста, дорогая.
Чтобы быть уверенным, что она не подсматривает, он закрыл ее глаза своей рукой и повел в сторону лагеря, к ее палатке, которая теперь светилась изнутри множеством фонарей, зажженных членами группы. Пока он вел ее к палатке, остальные обитатели лагеря собрались неподалеку, улыбаясь и тихо хихикая.
— Ну, хорошо, госпожа, ты можешь войти, — сказал Фарадей, и уже никто больше не мог оставаться сдержанным и серьезным.
Джо просто разразился истерическим хохотом, когда Элизабет вошла в палатку. Она была потрясена.
Мебель, книги и ее личные вещи — все было убрано, на полу расстелены маленькие коврики и разбросаны подушки. На стенах висели белые простыни. Но они не были чисто-белыми — на них были изображены разные пейзажи. На одной стене нарисована аллея из пальм, растущих вдоль реки, по которой плыли лодки с треугольными парусами, а на заднем плане виднелись далекие песчаные холмы. На второй стене красовались минареты и купола, и шумный восточный базар С женщинами в паранджах и мужчинами в фесках. На третьей стене возвышались пирамиды, и на их фоне среди песчаных холмов Сфинкс поднимал свою величественную голову, украшенную головным убором забытого фараона.
— У нас никогда не заканчивался кофе. Это была моя идея, — гордо заявил Джо, молодой итало-американец. — Это был тайный заговор. Доктор Хайтауэр сказал, что хочет сделать вам что-нибудь приятное.
— А мы захотели помочь, — выпалила Синтия, сияя от счастья.
— Не было никакого нового наскального рисунка, доктор Делафилд, — добавил Гарри, робко улыбаясь. — Я должен был обманом увести вас из лагеря, чтобы доктор Хайтауэр и другие создали это.
— А я, — вмешался довольный профессор Кин, — служил поводом для доктора Хайтауэра остаться в лагере и не ходить с вами в каньон.
— Значит, вы не чувствовали себя плохо? — спросила она.
Он ударил себя в грудь:
— Никогда не чувствовал себя лучше! — Профессор Кин повернулся к остальным и сказал: — Я думаю, нам следует оставить этих двоих исследовать Египет. Что вы на это скажете?
— Эй, Синт, а как насчет тех бутербродов? — спросил Джо, вспомнив о салями, которую привез доктор Хайтауэр.
Когда в палатке они остались одни, а голоса остальных потонули в ночи, Фарадей обнял Элизабет.
