Проигравший из-за любви - Брэддон Мэри Элизабет (читать книги полностью .TXT) 📗
— Дорогая моя! — воскликнула мисс Портслэйд, слегка раскрасневшись, в то время как другие девочки тихонько хихикали. — Мы учимся быть ироничными и, я думаю, что это важнейший эффект обучения.
Лу вернулась к своему учебнику и упорно начала штудировать архаизмы французского языка, и молодые леди, полагая, что они узнали всю информацию, которую можно было извлечь из нее, не стали задавать ей больше вопросов. Казалось, что в ее жизни нет интересных обстоятельств. Но если бы они знали, что отец выгнал ее из дома и что прекрасный молодой человек платит за ее образование, то они не оставили бы ее так легко. Те романтические обстоятельства должны были бы даже избавить Луизу от их презрения, но девушка свято хранила тайну своего прошлого.
От мисс Томпайн потребовали приобретения школьных принадлежностей для ученицы, при этом предел расходов не был ограничен. Но будучи личностью, гордящейся своей добросовестностью и порядочностью — качества, которые были при ней во всех случаях жизни, — мисс Томпайн оказалась очень осторожной в выборе одежды, подходящей Луизе и ее будущей скромной карьере. Платья из простой материи сероватых оттенков выбирала мисс Томпайн своим ученицам и никакого шелка, кружевных отделок и других ненужных деталей туалета. Когда Лу вышла для похода в церковь в своем ярко-красном шелковом платье в первое воскресенье, то мисс Томпайн едва не потеряла сознание.
— Никогда больше не допустите того, чтобы я вас увидела в этом ужасном платье, мисс Гарнер, — воскликнула наставница молодежи, когда смогла прийти в себя после такого удара, — подобная одежда в высшей степени не подходит для вас и противна моему вкусу. Поверьте мне, ваше первое появление в этом доме в подобном платье могло бы быть достаточным для того, чтобы составить определенное мнение о вас, если бы рекомендации, данные мне, были бы менее удовлетворительными. Сложите его аккуратно и положите на дно вашего чемодана, если, конечно, пожелаете, мисс Гарнер, и приходите обратно ко мне в том сером платье, которое я специально выбрала для вас.
Лу поднялась в гардероб — мрачное помещение с рядами шкафчиков для одежды — и убрала свое «ужасное платье», поливая слезами стыда и гнева красный шелк и целуя его горячими губами.
— Он дал мне его, — шептала она, — я люблю это платье и ненавижу те безобразные противные вещи, которые она покупает мне. Я похожа на провинившегося ребенка, отправленного сюда на перевоспитание. Я чувствую себя не такой, как все, даже моя одежда — зачем нужно было наряжать меня по-особенному, когда они и так сильно не похожи на меня. Их папы и мамы, дяди и тети, кузины и друзья приходят, чтобы увидеть их, посылают им посылки и письма, в то время как я совсем одна и у меня никого нет, далее бедной старой бабушки. Как было бы для меня сейчас хорошо услышать ее ворчание после слов этой мисс Томпайн.
Учеба с самого начала показалась Луизе Гарнер весьма утомительным занятием. А ведь она должна была выучить совсем немного: немного географии и арифметики, английской и французской грамматики, было также чтение английской истории вместе с маленькими одноклассниками. Чайные ложки знаний, которыми кормили детей восьми-девяти лет, были предназначены и для Луизы, потому что она оказалась всего лишь начинающей. Во всем учебном процессе не было ничего, чего бы она не могла схватить на лету. Голые факты о Вильяме Завоевателе, начальная история Рима от перебранок Ромулюса и Ремуса до времен Цезаря — какое в этом могло быть очарование для Лу, читавшей английскую и классическую историю на живых страницах творений Шекспира, для нее, дышавшей знойным воздухом Египта с Антонием и Клеопатрой, следующей за могущественной королевой Маргарет от дней ее молодости до полного забвения, утрат и изгнания? Утомленная пустотой своих повседневных занятий, выполняемых ею с тщательностью ради того, кто устроил ее в эту школу, Лу рискнула попросить у мисс Томпайн несколько книг для вечернего чтения.
— С огромным удовольствием, моя дорогая мисс Гарнер, — любезно ответила владычица школы, — если вы добросовестно приготовили свои занятия и подготовились к завтрашнему дню.
— Я выучила все свои уроки, сделала все упражнения, я думаю, что могла бы сделать даже больше, если бы вы пожелали. Я чувствую себя не совсем хорошо среди тех маленьких девочек, такой большой и несуразной за низкими партами, они смеются надо мной. Я уверена, что могла бы учить в три раза больше и не чувствую, что мне следует получать знания столь мизерными порциями.
— Мне очень неприятно наблюдать проявление вашего недовольства, мисс Гарнер, — сказала мисс Томпайн жестко. — Это по моему желанию вас поместили в младшую группу, чтобы вы могли постепенно подниматься по лестнице знаний, чтобы не перегружать вас вначале большим объемом. И помните, что почти во всем вы так же несведущи, как маленькие дети, на детское поведение которых вы жалуетесь. Мое мнение состоит в том, что вам следовало бы получить основательные знания, мисс Гарнер, что вам следует начать с азов, а не просто заделывать пробелы в образовании, которое развалится, как только вы его получите.
Лу, покраснела при упоминании «заделывания», думая об отцовских картинах.
— Вы чувствуете себя неудобно за партами, тогда вы можете поставить себе плетеное кресло в конце скамьи, — сказала мисс Томпайн. — Я вполне могу сделать такую уступку вам.
— Спасибо, мэм. Я буду чувствовать себя более удобно в кресле.
— Ну, а теперь, какую бы книгу вы хотели почитать? — спросила мисс Томпайн, обводя взглядом полки, аккуратно уставленные томами и находящиеся позади ее кресла. То были книги, которые на время разрешалось брать ученицам.
— Поэзию, если можно, мэм. Могу я взять Шекспира?
— Шекспир! — воскликнула мисс Томпайн, встревожившись. — Вы полагаете, что это книга, которую бы я могла дать в руки ученице этого заведения? Шекспир. Вы шокируете меня, мисс Гарнер. Я думаю, что существуют правленные цензурой издания для чтения в семейном кругу и печатаемые некоторыми издательствами, но до тех пор, пока из его произведений вычеркивают многих действующих лиц, ни одна книга Шекспира не попадет в те семьи, к которым я имею отношение. Я сама выберу для вас книгу, мисс Гарнер.
После чего мисс Томпайн вручила смущенной Лу скучную книгу, повествующую о путешествиях миссионеров по островам южных морей с фотографиями меднокожих туземцев и пространными описаниями хлебного дерева. Бедная Лу засыпала при чтении историй об аборигенах этих островов и все никак не могла заинтересоваться вопросом об их религии. Она помнила о том, как много язычников было в округе и на самой Войси-стрит, эти люди слышали колокольный звон церквей по воскресеньям, но все равно оставались дома, курили, пили, предавались праздному безделью невозможно, избивали друг друга. Лу помнила отношение к религии на Войси-стрит и удивлялась тому, что миссионерам понадобилось ехать так далеко, чтобы обращать в веру других людей.
Каждый день делал пребывание в школе еще более невыносимым для нее. Ворота знаний приоткрыли для девушки совсем немного, она чувствовала, что узнала гораздо больше из книг Уолтера Лейбэна теми ночными часами, когда спала бабушка, чем смогла бы научить ее мисс Сторкс — наставница младшеклассниц, чьи гомеопатические дозы информации только утомляли Луизу — немного дат, немного сведений о касторовом масле, немного о том, как из хмеля получают пиво, или о том, как ячмень становится солодом. Скучными, неинтересными фактами присыпали ее как пудрой. Но страстное желание узнать как можно больше о новой поэзии могло перекрывать все трудности, более того, трудности могли даже вдохновить эту сильную натуру. Но несерьезные занятия; проводимые для младшеклассниц, лишь вызывали у нее отвращение к учебе. Ее сильное желание учиться давало ей силы для тяжелого труда. Она могла бы трудиться весь день, если бы чувствовала толк от этого, но вместо учебы, которая должна была вызвать развитие ее интеллекта, мисс Сторкс давала ей детские уроки, которые Луиза повторяла, как попугай, вместе с девочками, носящими косички и передники.
