Верь только сердцу - Карлайл Лиз (список книг .TXT) 📗
Дженет печально посмотрела вдаль.
– Отец быстро развеял мои иллюзии о романтической любви. Хорошо, что я тогда не успела узнать, каким глубоким и сложным бывает это чувство.
Коул присел на край скамейки, чтобы сменить сапоги на спортивные туфли. Никто не обращал на них особого внимания, кроме высокого молодого человека, приближавшегося с восточной стороны поля. На ходу он насвистывал какую-то мелодию и помахивал молотком для игры в крикет.
– О, черт побери, – пробормотал Коул, когда смог разглядеть лицо игрока. Вряд ли можно было придумать худшее начало для этого дня.
– Какой чудесный летний день! – воскликнул Делакорт, разводя руки приветственным жестом. – Вы как будто выбрались на пикник, не хватает только корзины с провизией и томика стихов.
– Дэвид! – радостно воскликнула в ответ Дженет, а Коул резко рванул шнурки, едва не разорвав их.
Делакорт швырнул свой молоток на траву, наклонился и коснулся ладонью щеки Дженет. Коул мог бы поклясться, что этот негодяй краем глаза наблюдает за его реакцией.
– Дженет, ты выглядишь великолепно, – томно произнес Делакорт. – Будешь болеть за меня? Надеюсь, Амхерст не станет возражать, не так ли, старина?
– Не стану, – буркнул Коул. – Посмотрим, поможет ли это вам в игре.
Делакорт вскинул голову и рассмеялся:
– Боже мой, Амхерст, вы день ото дня становитесь все забавнее. Любопытно, что от вас еще можно ожидать?
– Дэвид! – предостерегающе воскликнула Дженет. Коул встал, взял свой молоток и, пробуя, как он лежит в руке, с силой взмахнул им.
– Только не говорите мне, Делакорт, что вы будете играть за Итон.
Виконт усмехнулся.
– Ни в коем случае. Мы с вами играем за разные команды. Соперники, так сказать. Как вы думаете, чем закончится наше противостояние?
Не дождавшись ответа от Коула, Делакорт снова обратился к Дженет:
– Дорогая, ты не забыла, что тебя сегодня ждут на ужин в доме Делакортов? Надеюсь, ты не опоздаешь.
– Да, конечно, я помню, – ответила Дженет несколько смущенно. – С удовольствием поужинаю в твоем доме.
Коул повернулся к ним спиной.
– Если вы собираетесь играть, Делакорт, то лучше поторопиться, – бросил он, закидывая молоток на плечо. Чувствуя, как кровь стучит у него в висках, Коул направился на поле.
Дженет плохо разбиралась в крикете. Представители общества, в котором она вращалась до смерти Генри, редко посещали какие-либо мероприятия, кроме модных раутов и балов. Однако год от года крикет становился все популярнее, и Дженет, наблюдая за азартом мужчин, начала убеждаться, что у этого вида спорта определенно имеются свои преимущества.
Коул прекрасно смотрелся на поле, и Дженет наблюдала за ловкими движениями его рук, когда он подавал или ловил мяч. Даже спортивная одежда не скрывала его мощной мускулатуры, и на поле Коул выглядел гораздо привлекательнее любого игрока: высокий, стройный, гибкий, загорелый.
Принимающие и отбивающие игроки менялись с такой частотой, что Дженет не успевала за ними уследить. Впрочем, она и смотрела-то только на Коула, который почти постоянно был на поле. В какой-то миг среди игроков появился Дэвид, но и он не привлек внимания Дженет.
Игра уже подходила к концу, когда Коул с Делакортом столкнулись. Не желая уступать друг другу, оба рухнули на землю, исчезнув на некоторое время в клубах пыли.
– Долой с поля! – закричал кто-то.
Отбросив мяч, Дэвид, шатаясь, поднялся на ноги, утирая рукавом нос. Заметные издалека яркие пятна крови расплылись по его одежде.
Без сомнения, Коул резким движением – и почти наверняка умышленно – ударил Дэвида локтем в лицо.
К тому времени, когда завершился этот тяжелый матч, Дженет и ее грум, наверное, уехали домой. Это не расстроило Коула. Честно говоря, он даже побаивался того, что ему придется возвращаться домой вместе с Дженет: Коулу было очень стыдно за свое поведение на поле.
В припадке ревности он ударил Делакорта. И это наверняка видели человек двадцать. Хуже того, Коулу очень хотелось, чтобы Делакорт ответил ему тем же. У него совершенно вылетело из головы, что в эту минуту они вели спортивный поединок. Когда Коул сломя голову мчался к воротам, он видел только Делакорта – но не пытающегося поймать мяч, а склоняющегося к Дженет.
Однако это не могло служить извинением. Коул повел себя отвратительно, и, по всем правилам, ему следовало извиниться. И то, что после удара Делакорт засмеялся и объявил происшедшее случайностью, вовсе не снимало вины с Коула за его безобразное поведение.
Все еще не остыв от перипетий матча, Коул забрал у грума свою лошадь и уселся под деревьями, чтобы переобуться. На другом конце пустого поля Делакорт делал то же самое. Встретившись взглядом с Коулом, виконт нагло усмехнулся и почти дружески помахал ему рукой. Бесцеремонный наглец! Неужели он ко всему относится легкомысленно?
Внезапно Делакорта что-то встревожило. Он продолжал смотреть на капитана, но прищурившись, и в его глазах появился злобный блеск. По спине Коула пробежал холодок, ему вдруг показалось опасным иметь врагом человека с таким злобным взглядом.
Кто-то остановился рядом с Коулом и деликатно кашлянул. Вскинув голову, он увидел ехидно улыбающегося кузена Эдмунда.
– Кузен! – радостно воскликнул Эдмунд, демонстрируя зажатые между пальцами банкноты. – Похоже, ты сегодня принес мне удачу.
– Не понимаю, каким образом, – буркнул Коул, поднимаясь с земли, – мы ведь проиграли.
Эдмунд осклабился, показав блестящие белоснежные зубы:
– Вот именно, дружище! Я ведь поставил на Харроу. Разозлившийся Коул с силой затолкал спортивные туфли в сумку.
– Господи, – пробормотал он, – не могу поверить, что ты ставил против родной школы!
– О, какие мы правильные! – съязвил Эдмунд. – Да все видели, как ты съездил по носу бедняге Делакорту. А теперь проповеди читаешь. Отец ужасно расстроится, когда услышит, что его золотой безгрешный мальчик оказался обыкновенным хулиганом.
– Заткнись, Эдмунд! – оборвал его Коул. – Мы уже давно не школяры. И мне наплевать, что подумает обо мне Джеймс.
– Неужели? – Эдмунд сложил банкноты и убрал их в карман пиджака. – Похоже, проживание под одной крышей с нашей прекрасной кузиной здорово изменило тебя, Коул. Дженет и впрямь умеет вертеть мужчинами так, как ей заблагорассудится.
Коул стиснул поводья, легко прыгнул в седло и вызывающе посмотрел на Эдмунда.
– Но за мной по крайней мере не охотятся бандиты из Ист-Энда. И хочу предостеречь тебя, Эдмунд: одно дурное слово о леди Мерсер, и твои бандиты покажутся тебе ангелами по сравнению со мной. Потому что я не бить тебя буду, а всажу в тебя пулю.
С этими словами Коул натянул поводья и направил лошадь к воротам, оставив Эдмунда с побледневшим лицом и трясущимися губами. Сейчас тот был напуган больше, чем семилетний Роберт. Коул подумал о том, что с ним происходит: он дерется, сквернословит, совершил прелюбодеяние и даже грозит убийством. Похоже, за последние два дня он нарушил все Божьи заповеди. И до сих пор дрожит от злобы. На Делакорта. На Эдмунда. Да и на Дженет. Черт побери, что же делает с ним эта женщина?
Именно в эту минуту Дженет выступила из тени развесистого дерева. Ее лицо горело гневом и вместе с тем удовлетворением.
– Негодяй! – прошипела Дженет, глядя вслед Эдмунду.
Коул соскочил на землю и торопливо огляделся. Дженет была одна, почти вся публика, наблюдавшая за матчем, уже разошлась.
– Дженет, где твой грум? – Вопрос Коула прозвучал резче, чем ему бы хотелось.
Дженет повернулась к нему усмехаясь.
– Почему у тебя такое дурное настроение? – спросила она, скрестив руки на груди и прислонившись к стволу дерева. – Я благодарна тебе за то, что ты защитил меня от этого подонка Эдмунда. А мой грум заскучал, и я отпустила его домой.
Беспечность Дженет еще больше разозлила Коула. Ведя лошадь в поводу, он подошел к ней.
– Это было неразумно с твоей стороны.
– Почему неразумно? Мне двадцать восемь, я вдова с уже скандальной репутацией. Может, ты просто ревнуешь? Или боишься остаться со мной наедине?
