Мой ангел злой, моя любовь…(СИ) - Струк Марина (читать книги полные .txt) 📗
— Что это на дворе? Гроза что ль идет? — спросила няня, потирая глаза. Анна нетерпеливо постукивала носком туфельки по полу, с трудом сдерживаясь, чтобы не прикрикнуть на медлительную старуху. — Что это ты платье менять удумала? К обеду?
— Нет, лечь хочу, — отрезала Анна, и няня удивленно замерла, взявшись за завязки шнуровки.
— А как же обед? Что папенька скажет? И как жених-то твой? Вот ведь шальная, так и просишь розги ныне!
— Ах, Пантелеевна, развязывай же! Что встала столбом? — Анне не терпелось скинуть платье и спрятаться в подушках от всех и вся. И не думать, не сожалеть, не вспоминать. — Жениха на обеде не будет. Ему ныне совсем не до меня. Уезжает он.
— Куда это он уезжает, душенька моя? Как же? А обед? Негоже то, — качала головой Пантелеевна, аккуратно расправляя шнуровку. А потом донесся от подъезда стук копыт, смягченный гравием, и Анна дернулась от няньки к окну, выглянула, чтобы заметить, как уезжает Андрей по аллее.
— От погнал-то коня! Чем его допекла-то, что так резво из дома нашего? — хохотнула беззлобно Пантелеевна, выглядывая из-за плеча Анны в окно. И замерла, когда та тихо ответила:
— В полк уезжает. Война, милая. Говорят, Наполеон границы империи нашей перешел с войском своим.
— Ох ты, Господи! — возопила Пантелеевна, а потом бросилась к образу на полке в углу спальни Анны, бухнулась на колени. — Заступница! Что ж творится-то? Мать Всеблагая, Заступница наша!
Анна молча наблюдала за поклонами няньки, с трудом разбирала бормотание той себе под нос, ее мольбы об избавлении от напасти, от судьбины лихой, а потом вдруг замерла на месте, расслышав слово «гибель». Вдруг вспомнилось, как беззвучно и оттого так страшно плакал отец в кабинете, получив весть о ранении Петра, как только и смог сказать, что опасна та пуля для него. «Он может не вернуться к нам, душа моя! На все воля Божья, к нему обратимся с мольбами», только и сказал тогда.
До того ей казалось, что отъезд Андрея сродни его отсутствию этой весной. «Неужто вы не можете понять?», спросил он недавно ее в салоне, и она действительно не понимала той тени, что висела над ним, над его отъездом. Забыла о том страхе, что витал в доме, пока не получили вести от Петра.
«Он может не вернуться к нам, душа моя!», промелькнули снова в голове слова отца, тихие, полные скорби, и Анна сорвалась с места. Быстро нашла в шкатулке у зеркала то, что искала, набросила плащ, висевший в гардеробной, выскользнула из покоев на лестницу для слуг, по которой даже не сбежала — слетела вниз, перепрыгивая через ступеньки, рискуя наступить на подол платья и свалиться, свернув себе шею.
Ветер уже вошел в раж, чувствуя свою силу, рвал ветви деревьев, пытался выбить из рук лакеев ставни, которые те спешили закрыть, спасая стекло окон от разбушевавшейся стихии. Из-за парковых деревьев надвигала на Милорадово темнота грозовой тучи, погрозила Анне раскатом грома, от которого та даже присела в ужасе.
Она с самого детства боялась гроз. До истерики, до дрожи. Но остановиться ныне не могла. Сжав пальцы так, что побелели костяшки, побежала быстро прочь от дома, скрылась в залесной аллее. Андрею необходимо было совершить круг почти в четыре версты, прежде чем он достигнет границ Святогорского. Анна же намеревалась пройти до земель графини через граничный лес — верста или чуть более. Да, он едет верхом, но если она побежит… И она побежала.
Глава 13
Ветер неистовствовал, гнул верхушки деревьев вниз с такой силой, что Анна даже боялась глаз поднять лишний раз — все казалось ей, что сейчас вот-вот он повалит те на тропинку, по которой она бежала. Редкие раскаты грома заставляли ее сердце биться с удвоенной силой о ребра. Порой она даже вскрикивала от ужаса при особо громких угрозах наступающей грозы, чуть приседала на бегу, словно прячась от небесного гнева. В такие моменты лучше бы сидеть за надежными стенами дома, укрываясь от своих страхов в теплых объятиях Пантелеевны, а не спешить по неровностям лесной тропинки, уворачиваясь от ветвей, цепляющихся за плащ. Один раз даже пришла мысль повернуть назад, отказаться от своей затеи. Неужто нельзя решить это недоразумение иначе? Написать в письме свои извинения, к примеру. Но быстро отмела эту мысль, понимая, что на бумаге едва ли можно решить то, что так запуталось в разговоре.
Анна опоздала. Когда она выбежала из леса на тропу, шедшую по краю луга к дороге на Святогорское, Андрея еще не было видно, и она остановилась на миг, переводя дыхание, сбившееся от быстрого бега. Снова раскатисто громыхнул гром, уже ближе и намного громче, чем прежде, и Анна завизжала от ужаса, вспоминая тут же истории, рассказанные Пантелеевной о путниках, которых гроза застала вне убежища. И их страшную кончину. Присела на тропинке, словно высокая, еще не скошенная трава на этом краю луга, могла укрыть ее.
А потом снова установилась звенящая тишина, какая бывает только перед разгулом стихии. Сначала Анна даже не поняла, что за тихий ритмичный звук доносится до нее через ладони, которыми она закрыла голову при громовом раскате. Только потом осознала, что это мерный стук копыт по пыльной дороге, резко вскочила на ноги. Так и есть. Всадник в светлом мундире уже миновал пересечение тропкой того места дороги, где она планировала остановить его, удалялся под темнеющим небом в сторону усадьбы графини.
— Нет! — прошептала Анна тихо, а потом подобрала юбки, как можно выше, чтобы не запутаться в них, не упасть ненароком, побежала по тропе, путаясь в траве. И хотя до конца тропы было всего четыре десятка шагов, не больше, она выбежала на дорогу, когда Андрей уже отъехал на приличное расстояние, когда и для крика было уже далеко. Но она все же крикнула — совсем неподобающе для девицы громко, замахала рукой, надеясь привлечь к себе внимание. Очередной раскат грома заглушил ее крик, оглушил на миг ее своим громким звуком, но в этот раз Анна не взвизгнула и даже не шелохнулась, замерев на дороге, наблюдая, как уезжает от нее Андрей все дальше и дальше.
На щеку упала тяжелая капля, покатилась вниз к уголку рта, сливаясь на пути с другой — маленькой, что сорвалась с ресниц, когда Анна моргнула невольно, вздрогнув от неожиданного начала дождя, готовящегося пролиться плотной стеной из темноты туч у нее над головой. Она стерла обе эти капли пальцами с лица, а потом подняла глаза и с удивлением заметила, как всадник движется уже не от нее по дороге, а наоборот — развернулся и взял обратное направление, к Милорадово. И она не стала ждать, пока Андрей приблизится к ней, побежала ему навстречу, даже не замечая капель, что чаще и чаще стали падать на ее непокрытую голову, на ее счастливое лицо.
— O, мой Бог! Анна! — Андрей спрыгнул с седла, осадив коня в нескольких шагах от Анны, подбежал к ней, схватил за плечи. — Что вы тут делаете?
А она только молчала и смотрела на него, все еще не веря, что он услышал ее, вернулся.
— Diable! — не удержался он, когда капли стали падать все чаще, когда дождь стал набирать силу, спеша упасть на землю крупными каплями. Набросил Анне капюшон плаща на голову, стараясь хоть как-то укрыть ее от начинающегося ливня, поймал узду коня, нервно перебирающего ногами, недовольного непогодой.
— Тут есть сарай в том краю луга, — Анну вернул на грешную землю холод дождя. Она показала рукой куда-то в сторону. — Для сена… Прямо по той тропе, что у леса надобно пройти. Я не знаю…
Но Андрей не дал ей договорить, легко подхватил на руки и усадил в седло, приказав крепко держаться за луку. Сам же быстрым шагом повел по тропе коня, разглядев вдали у края леса темный силуэт какого-то строения.
Сарай, склоченный из грубых широких досок, конечно, был неказист, и, Андрей был готов поклясться в том — скорее всего, протекала крыша во многих местах. Но выбирать уже не приходилось — едва они достигли цели своего назначения, как небеса разверзлись, и на землю вместо редких капель хлынул ливень плотной стеной, заставляя коня снова нервно дернуться на привязи, прижаться к стене строения боком, стараясь укрыться от воды под нешироким навесом. Людям же было гораздо комфортнее — они спрятались от дождя внутри сарая.
