Замок тайн - Вилар Симона (лучшие бесплатные книги .txt) 📗
Она вскинула голову, заставив себя поглядеть Стивену прямо в глаза:
— Если у вас больше нет вопросов, я осмелюсь покинуть вас. У меня еще много дел.
По лестнице она едва ли не бежала, так было больно от последнего, полного сожаления и тоски, взгляда Стивена. А ведь он и в самом деле мог им помочь. Нет, нельзя. О, отец, приезжай скорее! Это уже становится невыносимо. Зачем ты повесил на нас такую непомерную тяжесть!
Она уже собралась уходить, накинула плащ, когда в дверь постучали. У порога со шляпой в руке стоял Бен Петтигрю и переминался с ноги на ногу:
— Мне надо поговорить с вашей милостью.
Рэйчел встревожилась:
— Что-то случилось? Отчего вы покинули свой пост?
Бен был огромным мужчиной, почти на голову выше Рэйчел. Рядом с ним она чувствовала себя почти маленькой девочкой.
— Все дело в Томасе, мисс.
— Он что?.. Опять?
— Да, он опять хватил лишку, мисс. Это опасно, вы ведь понимаете?
Рэйчел устало уронила руки.
Томас был весьма привержен к пьянству. Он преданный слуга, и она ему доверяла. Но эта слабость… С другой стороны, она его понимала, и к тому же она не могла сейчас ни уволить Томаса, ни подыскать ему замену.
— Где он сейчас?
— Отсыпается.
Она вздохнула и затянула у горла завязки плаща.
— Хорошо, Бен. Спасибо тебе. С Томасом я поговорю позже.
И где только он взял спиртное? От Томаса ведь так старательно его запирали, а кухарке Сабине строго-настрого было ведено не давать охраннику ни пинты выпивки.
Рэйчел размышляла об этом, когда шла по тропинке прочь от замка. Она не воспользовалась мулом, поскольку любила ходить пешком. К тому же погода была так чудесна! О, эти редкие осенние дни, когда природа, словно в преддверии дождей и ветров, дарит смертным последнее сияние уходящего лета! Это неяркое мягкое сияние солнца, почти дремотная золотистость дней и ясная синева неба… Рэйчел почувствовала, как смятение постепенно покидает ее душу.
Правда, ненадолго. Обход арендаторов был делом неблагодарным. Люди встречали ее хмурыми лицами, женщины, словно боясь сглаза, прятали от нее детей, в речах были сухи. Лишь на одной из ферм ей предложили стаканчик эля. А на самой дальней хозяйка устроила настоящую истерику: якобы ее малыш начинает всякий раз хворать, едва Рэйчел навестит их. Словно не та же Рэйчел вылечила ее мужа прошлой зимой.
Рэйчел была очень сердита, когда уходила. Пройдя пешком уже немало, она чувствовала себя утомленной, но двигалась быстро, стараясь погасить клокотавшую в душе обиду. Кто они такие, все эти люди, что так смеют вести себя с ней? Вон Еве спешат поклониться, даже если и злословят за ее спиной. А Рэйчел словно стремятся выплеснуть все в лицо.
Она остановилась, резко рванула шнуровку плаща и сорвала с головы чепец. Сердито тряхнув головой, она позволила волосам в беспорядке рассыпаться по плечам. Теплый ветер так и заиграл волнистыми прядями, и это было приятно. Затем она подставила лицо теплому солнцу и постепенно снова успокоилась. Грешно гневаться, если вокруг такая красота.
Солнце приятно грело, небо отливало осенней синевой ветер гнал волны по высушенным, пожелтелым вереску и травам, делая их похожими на розоватое море. Невдалеке, в низине, поблескивали стоячие воды болота, и порой, сливаясь со свистом ветра, долетал протяжный крик выпи. А далее, без малейшего перерыва к горизонту, простиралась необъятная равнина.
Рэйчел вздохнула всей грудью. Она любила этот край. Может, потому, что не бывала в других землях. Вся ее жизнь прошла здесь, на просторах Великой Солсберийской равнины. Лишь дважды она посещала город Солсбери, несколько раз бывала в Эймсбери, а так ограничивалась походами в Уайтбридж. Вот Ева много где побывала, да и отец повидал разные края. Рэйчел же знала только эти равнины, необъятный пейзаж, который оживляли лишь древние холмы да впечатляющее кольцо каменных гигантов Стоунхенджа. И тем не менее Рэйчел не чувствовала себя обделенной. Этот простор… Он всегда восхищал ее. Кажется, стоит взмахнуть руками и полетишь!
Она расставила руки, потянулась, вдыхая теплый солнечный ветер.
И тут же замерла, услышав стук подков и звон металла.
Оглянулась.
Всадник.
Он только что появился из-за зарослей камыша за болотом, где в низине пролегала дорога, поэтому она не сразу заметила его. Но он-то ее увидел. Выехав на сухое место, он повернул коня и быстрой рысью поскакал в ее сторону.
Одной рукой всадник придерживал шляпу, другой держал поводья. Длинное перо на шляпе плескалось на ветру. Конем он правил удивительно грациозно, коленями и корпусом, почти не прибегая к помощи удил. Рэйчел не испугалась, а даже залюбовалась им. И узнала. Спутник мистера Трентона, Джулиан Грэнтэм.
Девушка наконец опомнилась и стала пытаться собрать волосы, чтобы надеть чепец. Тщетное усилие — ветер, как проказник, только еще более взлохматил их. Она сдалась, опустила руки и даже невольно расслабилась. Сколько восхищения было в его взоре!
Джулиан Грэнтэм, видимо, понял ее намерение и, еще подъезжая, поднял руку, останавливая ее:
— Ради Бога, мисс, не надо. Простите мою фамильярность, но ваши волосы, эти каскады иссиня-черных кудрей, так великолепны! Доставьте мне удовольствие видеть их!
Рэйчел сильно покраснела, потупилась, но вместе с тем ощутила себя счастливой. Ей никто не говорил комплиментов, к тому же таких искренних. Оказывается, это так приятно!
Она стояла, опустив ресницы, и теребила в руках чепец. Потом решилась обратить взор на собеседника — и сколько же блеска и света было в ее бездонных карих глазах!
— Добрый день, сэр Джулиан. Вернее, уже добрый вечер.
У нее был низкий, приятный молодой голос, и звучал он не робко, а уверенно. Джулиан спешился и подошел, ведя коня под уздцы. Он улыбался мягкой полуулыбкой:
— Добрый вечер, мисс. А ведь я не сразу и признал вас, принял за фею равнин. Воздушную, пышноволосую фею.
Он попытался было склониться к ее руке, но девушка испуганно отшатнулась. И тут же смутилась своей дикости под его недоуменным взглядом.
— Простите, сэр, наши нравы так просты…
— По-пуритански просты, — с сожалением вздохнул он. — Но ведь вы же не пуританка?
— Нет. Хотя, наверное, и кажусь таковой.
Он чуть улыбнулся.
— Возможно. Ваша скромность и откровенность, хотя и чисто пуританские, нравятся мне. Я не любитель жеманниц и притвор. Хотя и в них есть нечто женское — желание украсить себя, подчеркнуть свои достоинства. Красивые волосы, например.
Рэйчел опять почувствовала, что краснеет, и бросила на молодого человека быстрый взгляд. Он улыбался ей, и в его улыбке сквозила почти женственная мягкость, но это не портило его. Классическая, почти девичья красота черт Джулиана приятно гармонировала с развитой мужской фигурой, смуглой, немного обветренной кожей, уверенной манерой держаться, смелым взором. Он был совсем иным, нежели Стивен Гаррисон, и все же Рэйчел нашла, что он нравится ей. Ей было приятно то восхищение, с каким он глядел на нее. У него были очень длинные ресницы, но не загнутые вверх, а скорее чуть приспущенные, словно затенявшие глаза. Рэйчел вспомнила, что прежде ей казалось, будто глаза у него темно-карие или даже черные. Сейчас, освещенные солнцем, они светились янтарным блеском, прозрачным и чистым, как вода в заводях, когда сквозь нее проглядывают лежащие на дне осенние листья. Осенние глаза…
Рэйчел поймала себя на том, что слишком откровенно разглядывает его. Это нескромно и предосудительно. Она постаралась скрыть смущение за первой, пришедшей на ум фразой:
— Вы появились столь неожиданно. Я не сразу узнала вас.
Он чуть пожал плечами, похлопывая коня по холке.
— Это неудивительно.
— Почему? Хотя, знаете, я с нашей первой встречи в церкви Уайтбриджа не могу отделаться от впечатления, что уже видела вас. Или вы мне кого-то напоминаете.
Он на миг склонился, отводя рукой растрепанные ветром волосы. А когда взглянул на нее, в его глазах словно плясали чертики. Казалось, он с трудом сдерживает смех.
