Грех и любовь - Смит Барбара Доусон (смотреть онлайн бесплатно книга .TXT) 📗
— Ну как же! Не виновата! Вы обе решили превратить мою жизнь в ад. — Его темные глаза сверкали, как два черных зеркала, в которых не отражалось ничего. — Итак, скажите-ка мне, что вы собирались делать дальше? Предложить мне себя?
Несмотря на его грозный вид, Джейн почувствовала прилив желания. Они одни в этой комнате. Он может сделать с ней все, что захочет. А потом будет вынужден жениться на ней. Она подошла к нему ближе.
— А что, это настолько нереально — вам меня желать? — прошептала она.
Угли в камине горели, издавая зловещее змеиное шипение. Раздался еще один удар грома. На сей раз ближе. Свет лампы отбрасывал на лицо Итана мерцающие тени.
Выражение его лица было злым и подозрительным. От беззащитного, уязвимого мужчины не осталось ничего. Казалось, перед Джейн стоит сам Люцифер.
— Убирайтесь! — бросил он.
У Джейн упало сердце. «Нельзя так легко сдаваться, — подумала она. — Нужно каким-то образом заставить его передумать».
— Нет. Я не уйду, пока мы не поговорим о вашей работе.
Почему вы никогда не рассказывали мне, что пишете стихи?
Отойдя от нее, Итан принялся ходить взад и вперед по круглой комнате.
— Это всего лишь мазня. Забудьте о том, что видели.
— Я никогда не смогу забыть. Ваши стихи прекрасны!
Особенно стихотворение о Марианне. — От полноты чувств у Джейн перехватило дыхание, и голос зазвучал хрипло. — Вы ведь любите ее, правда?
— Она моя дочь. Я вам уже говорил, что никогда ее не брошу.
В голосе Итана звучала такая страсть, что Джейн теперь окончательно уверовала в то, что должна стать его женой, а Марианне — матерью. И если все получится, как она задумала, она научит его быть хорошим отцом.
— Знаю. Вы откровенно выразили свои чувства к ней в своем стихотворении. Вы прекрасно умеете владеть словом…
— Ну, если вам нравится подобная чепуха…
И, подойдя к столу, Итан сбросил бумаги на пол. Под изумленным взглядом Джейн они, словно крупные снежинки, попадали в корзинку для мусора, белым веером рассыпались по ковру. Вне себя от ужаса, Джейн бросилась к Итану.
— Прекратите! Вы что, с ума сошли? Вы же наверняка часами работали над этими стихами!
— А это уже не ваша забота! И не суйте нос не в свое дело!
— Нет, буду! — Вырвав из руки Итана смятый листок, Джейн бережно разгладила его. — Здесь ваши мысли, ваши чувства. Их нужно хранить как зеницу ока, аккуратно переписать, беречь от посторонних глаз.
— Вот именно! Держать подальше от таких девиц, как вы, которые вечно суют нос куда не следует. А теперь убирайтесь! — И, схватив Джейн за руку, Итан потащил ее к двери.
Однако она вырвалась и, встав перед Итаном, схватила его за руки, нечаянно коснувшись при этом грудью его груди и ощутив, как она прерывисто поднимается и опускается.
— Итан, я не уйду! И не позволю вам, черт подери, уничтожить часть себя!
Итан бросил на нее яростный взгляд. За окном сверкнула молния, на секунду осветив комнату ярким светом, и Джейн с облегчением заметила, что безумное выражение понемногу исчезает из глаз Итана, а плотно сжатые губы расслабляются.
— А вы, оказывается, умеете ругаться, мисс Мейпоул, — насмешливо проговорил он.
К своему удивлению, Джейн почувствовала, что ей впервые приятно слышать ненавистное прозвище.
— Я это сделала лишь затем, чтобы вы лучше поняли мою мысль: ваши стихи бесценны! Ваше видение мира уникально!
Резко повернувшись, Итан встал к ней спиной. Джейн напряглась, готовая в любую минуту броситься к нему и схватить за руки, не позволить больше разбрасывать листки со стихами, но он лишь взъерошил темные волосы и вновь принялся мерить шагами комнату.
— Мое видение… — пробормотал он. — Вы не имели права рыться в моих личных вещах!
— Простите, что сделала это. Я думала, что знаю вас… но, оказывается, я ничего о вас не знала. Даже то, что для чтения вы пользуетесь очками.
— А с чего это вы должны знать? Как вы сами сказали, мы с вами всего лишь знакомые.
— Но почему вы никогда не рассказывали мне, что пишете стихи? И почему так отвратительно вели себя сегодня вечером? Над поэзией нельзя насмехаться. И неужели вы не понимаете, что у вас талант?
— Держите свои фальшивые комплименты при себе. Я ни от кого не желаю их выслушивать, и меньше всего от вас.
Несмотря на его грубость, Джейн захлестнула волна нежности к Итану. Он метался по комнате, как загнанный зверь.
Удивительно, как такой умный человек мог быть настолько низкого мнения о своих творениях. Поэтов в обществе почитали, даже таких спорных, как лорд Байрон и мистер Шелли.
А Итан, похоже, даже не догадывался, насколько хороши его стихи, какие глубокие чувства они способны вызывать.
Присев у корзинки с мусором на корточки, Джейн вытащила из нее несколько смятых листков и, разгладив, сложила в аккуратную стопочку.
— Дело не в том, хвалю я вас или нет. В свое время я изучала поэзию и умею отличить хорошие стихи от плохих. Я помогала отцу переводить древнеанглийские эпические поэмы.
И считаю, что вы должны опубликовать ваши работы, чтобы заставить людей думать. Я могла бы помочь переписать…
— Нет! — Итан бросил на нее яростный взгляд. — Даже предлагать это не смейте! Я никогда не стану выставлять свою личную жизнь на обозрение толпы.
Джейн поджала губы.
— Если вы такого низкого мнения о своей работе, почему же тогда продолжаете писать?
Щеки Итана покрылись румянцем. Он стоял перед Джейн, скрестив руки на груди и вскинув голову.
— Дурная привычка, не более того.
Подняв еще несколько листков, Джейн и их сложила в стопку.
— Как грызть ногти? Или заводить слишком много любовниц?
— Совершенно верно.
— Я с вами не согласна. Я считаю вас талантливым поэтом, и вы должны поделиться своим талантом, данным вам от Бога.
Итан презрительно фыркнул.
— Я никому ничего не должен. А теперь возвращайтесь в свою комнату и не лезьте больше в мою жизнь.
— Подождите немного. — И Джейн, поднеся листок к лампе, принялась читать вслух, пробираясь сквозь лабиринт вычеркнутых слов:
Под этими огромными безмолвными полями
Лежат кости тех, кто не отступил,
Чья кровь поддерживала оставшихся в живых,
А сейчас питает…
Итан выхватил листок у Джейн и смял его.
— Джейн, предупреждаю вас в последний раз! Уходите.
Или я вышвырну вас вон.
— Не вышвырнете, — спокойно сказала она. — О, Итан!
Вы так великолепно владеете слогом. Ну как вы можете настолько наплевательски к этому относиться! Как можете вести себя так, чтобы люди считали вас ни на что не годным!
— А я такой и есть! — выпалил Итан. — Вы же сами это говорили.
Вне себя от ярости оттого, что Джейн хочет заставить его открыть душу, Итан скомкал листок со стихами и метнул в корзинку для мусора. Темная волна чувств, бушевавших в его груди, уже готова была выплеснуться наружу. Как же он ненавидел Джейн в эту минуту! Ненавидел за то, что она сует нос в его личную жизнь, что узнала его самую сокровенную тайну, которую он хранил как зеницу ока.
А Джейн — само спокойствие, — не ведая о его переживаниях, сидела на корточках у корзины в озере бирюзового платья. Она уже сложила его стихи — его стихи! — в аккуратные стопочки и теперь выжидающе смотрела на него, словно имела полное право совать нос в его тайны. И Итана охватило яростное желание открыть перед ней свое истинное лицо, заставить ее увидеть его таким, каков он есть на самом деле: ничтожный человечишка, без всякой надежды стать лучше.
Он снова заходил по комнате, словно пытаясь потушить в своей душе темное пламя.
— Я вам сейчас кое-что расскажу, — начал он, — а потом посмотрим, будете ли вы после этого по-прежнему считать, что мне следует собой гордиться. Когда Наполеон ввел свои войска в Бельгию, я держал пари на то, что он победит. В то время как люди, подобные Джону Ренделлу, отдавали свою жизнь за родину, я оставался дома, проводя время в кутежах и разврате. И о сражении при Ватерлоо узнал лишь спустя пять дней после того, как оно произошло, потому что все это время развлекался в постели с Сереной Бэдрик.
