Жемчужина гарема - Мейсон Конни (читаемые книги читать онлайн бесплатно txt) 📗
Следом за Уиллоу тащился туземный носильщик, который вел осла, нагруженного ее неподъемным багажом. Прямо перед ними в гавани стоял на якоре английский фрегат «Львиное сердце». Она ускорила шаг.
— Черт бы побрал Роберта за то, что он настоял, чтобы я приехала в эту проклятую страну, — пробормотала она чуть слышно. — И черт бы побрал его за то, что он умер и бросил меня на произвол судьбы.
Роберт Лэнгтри умер от крупозного воспаления легких. Он стал испытывать недомогание сразу по прибытии в Алжир, но думал, что это всего лишь сильная простуда. Однако «простуда» все не проходила, и Роберт наконец обратился к берберскому лекарю, который определил, что у него последняя стадия чахотки. К этому времени Уиллоу уже находилась на пути в Алжир, и несколько следующих месяцев она провела возле Роберта, наблюдая, как он медленно угасает. Так как болезнь вызывала у нее чувство естественного отвращения, она проводила с больным мужем как можно меньше времени, найдя себе друзей среди английских и французских колонистов в тех кварталах Алжира, где жили иностранцы.
Звон цепей прервал ее размышления, и леди Уиллоу обратила внимание на спотыкающуюся походку какого-то злополучного бедняги, скованного по рукам и ногам, которому суждено было влачить жалкую жизнь раба на борту одного из потрепанных испанских грузовых суденышек, бросивших якорь в бухте. Уиллоу посторонилась, пропуская небольшую процессию. Краем глаза она заметила, что четыре человека из этой группы были солдатами, а между ними шел, спотыкаясь, как тяжело больной, закованный в тяжелые кандалы мужчина. Время от времени один из солдат со злостью подталкивал его сзади кончиком ятагана, подгоняя несчастного.
Уиллоу взглянула на раба повнимательнее и вдруг подумала, что он, должно быть, некогда был статным мужчиной и если бы был в другом состоянии, то, безусловно, обладал бы всеми атрибутами щедро одаренного природой молодого самца. Настроившись на фривольный лад, она пристально оглядела его с ног до головы.
Он был одет в свободные шальвары, и его нагой торс приобрел бронзовый цвет под лучами безжалостного солнца. Он был бос и постоянно спотыкался, так как тяжелые цепи сковывали его кровоточащие колени, уже стертые до мяса кандалами. Руки его были сцеплены впереди тем же способом. Шею несчастного раба сжимал ошейник, цепь от которого держал идущий впереди всех офицер.
«Интересно, что же сделал этот человек, чтобы заслужить столь жестокое обращение, — рассеянно подумала Уиллоу. — Может, это опасный преступник?»
Она с любопытством скользнула взглядом вверх, к его опущенному лицу, черты которого были погружены в тень. Вдруг она замерла в изумлении, не веря своим глазам. Этот человек смутно напоминал ей кого-то. Его длинные нечесаные волосы по-прежнему были густы и красивы. Ввалившиеся щеки были небриты, и их бледность создавала резкий контраст с обожженным солнцем телом. Даже равнодушному взгляду Уиллоу было ясно, что раб безнадежно болен. Время от времени тихий стон срывался с его бескровных губ и на вспыхивающем нездоровым румянцем лице выступал пот. Как бы подтверждая ее догадку, его тело вдруг начала сотрясать сильная дрожь. Он выпрямился, и Уиллоу невольно вскрикнула, когда он поднял глаза, исполненные боли, и устремил на нее невидящий взгляд.
Ужас и изумление отразились на ее лице, когда она неуверенно окликнула его:
— Марк!
Несмотря на то что он исхудал, был явно болен и страдал от последствий жестокого обращения, она не могла ошибиться. Эти изумрудно-зеленые глаза нельзя было не узнать. Что же случилось с ним за прошедшие месяцы и привело к такому страшному испытанию? Мысли вихрем проносились у нее в голове. Он был лишь тенью того мужчины, которого она так близко знала когда-то в Англии и с которым рассталась всего лишь полгода назад. Хотя Уиллоу вряд ли могла бы претендовать на медаль за храбрость или прославиться добрыми делами, ничто не могло бы заставить ее покинуть Марка Кэррингтона и обречь его на жизнь в рабстве. Здоровье его, казалось, было в таком состоянии, что она боялась, он погибнет, если ему немедленно не будет оказана необходимая помощь. А испанцев уж никак нельзя было назвать ангелами милосердия.
Подгоняемый своими мучителями Марк тащился, низко склонив голову, взгляд его был диким и блуждающим, казалось, он не сознает, что с ним происходит. Даже когда раздался крик Уиллоу, он не поднял головы.
— Стой! — закричала Уиллоу, вспомнив одно из немногих арабских слов, которые она удосужилась выучить.
Оглянувшись через плечо, капитан Хаджи недовольно воззрился на рыжеволосую иностранку с бесстыдно открытым лицом. Любопытство заставило его задержать шаг, и он остановился, чтобы узнать, что ей нужно.
— Вы хотели что-то мне сказать, леди? — спросил он по-английски, запинаясь на каждом слове. Очень давно, когда Селим нанял англичанина для обучения янычаров современному военному делу, он немного выучил этот язык.
— Куда вы ведете этого человека? — спросила Уиллоу, благодаря судьбу за то, что этот туземец говорил на ее языке.
— Этот человек — раб, и его судьба вас не касается.
— Я знаю его, — возразила Уиллоу, указывая на Марка. — Скажите мне, чем он заслужил такое обращение.
— Этот раб Ахмед, враг Абдуллы, великого бея Константины. Его судьба — служить на испанской галере. Мой господин осудил его, а я лишь выполняю его повеление.
— Нет! — страстно возразила Уиллоу. — Неужели вы не видите, что он смертельно болен? Посмотрите на него, он не выдержит и недели, прикованный к веслам. Очевидно, он перенес страшные лишения и теперь нуждается в уходе.
— До его здоровья мне нет никакого дела, леди, — сухо проронил Хаджи. — Приказ ясен, и я должен выполнить его или отвечать за неповиновение. Абдулле и не нужно, чтобы этот раб долго жил. — И он дал знак своим людям продолжать путь.
— Подождите! — крикнула Уиллоу в отчаянии. Не то чтобы она была героиней от природы или отличалась великим милосердием, но что-то в глубине ее существа не могло смириться с тем, что Марк Кэррингтон умрет позорной смертью на борту испанской галеры. — Продайте его мне. Я заплачу вам вдвое больше, чем предложили испанцы.
Капитан Хаджи смерил Уиллоу взглядом с головы до ног и стал напряженно думать. Представлялась замечательная возможность прикарманить небольшое состояние и одновременно выполнить свой долг перед Абдуллой.
— Абдулла разгневан на этого раба и хочет отправить его подальше от алжирской земли, — стал туманно объяснять он, но в его словах прозвучал вполне ясный намек. Он не мог заключить сделку, пока леди не поймет, что от нее требуется.
Уиллоу была догадливой особой.
— Я отплываю в Англию с вечерним приливом, — сообщила она.
— Не знаю, леди, — неуверенно произнес Хаджи, демонстрируя притворную озабоченность. — Что до меня, так я бы не прочь, но… — Он с сомнением посмотрел на своих товарищей. — Нужно и их принимать в расчет. Нам не жить, если бей Абдулла узнает, что мы нарушили его приказ.
Уиллоу насмешливо фыркнула. Этот человек явно был неглуп.
— Я немедленно доставлю вашего пленника на борт «Львиного сердца», и скоро он будет далеко отсюда. И, — многозначительно добавила она, — я заплачу вам втрое больше, чем стоит раб на галерах. И вы сможете поделиться со своими людьми.
Хаджи сделал вид, что задумался, осторожно взвешивая ответ. Если он примет щедрое предложение этой леди, то без труда сможет поймать одного из нищих, обитающих на берегу, продать его вместо Ахмеда, взять расписку от капитана испанской галеры, чтобы Абдулла ничего не заподозрил, а часть полученных от леди денег отдать своим людям, купив их молчание. Свою долю он потратит с умом: здесь есть одна девочка, ей не больше тринадцати лет, которую он выследил на рынке и хотел купить у отца. Его стареющая жена, изможденная непрерывными родами, больше не вызывала в нем влечения. Вторая жена, помоложе, могла бы не только облегчить тяжкую участь первой жены, но служить большой утехой своему господину.
