Побещай мне рассвет - Грегори Джил (читать книги онлайн бесплатно полностью без TXT) 📗
– Ты! Это ты! – забормотал он хриплым шепотом и вдруг выкрикнул: – Эта женщина – Белинда Кэди! Беглая ведьма из деревни Сейлем! – Голос Кэди прокатился по дому, словно пушечная канонада. Белинда отпрянула, кровь застучала у нее в висках.
– Арестуйте ее! Арестуйте! – надрывный крик Джонатана заставил умолкнуть шумное общество, привлекая взоры к прекрасному видению. Воцарилась такая тишина, что, казалось, было слышно, как колышется пламя свечей в канделябрах. Будто все разом затаили дыхание.
Джонатан выхватил шпагу из ножен и нацелился в грудь Белинде.
– Осторожнее – она опасна! Это колдунья, она умеет ускользать от праведников! Ее нужно связать, посадить под замок, обуздать дьявола, что поселился в ней! – Неожиданно замолчав, он медленно стал приближаться к девушке, застывшей возле лестницы, словно изваяние. – На этот раз тебе не уйти, ведьма! На этот раз ты умрешь!
Оглушенная его словами, Белинда ощутила, как страх пронизывает ее до самых костей. Кузен маячил перед ней, словно призрак самой смерти.
– Нет! – в ужасе закричала девушка.
Тимоти Уорт быстро встал впереди нее, словно хотел защитить, но мировой судья оттолкнул его в сторону, а гости, что-то изумленно бормоча, зловеще надвигались, обступая «ведьму» со всех сторон.
– Не вмешивайтесь, сэр! – гаркнул Джонатан. – Наверняка она уже околдовала вас своими чарами, но это чары зла. Остерегайтесь прелестей ведьмы! – Он вновь нацелил острие шпаги Белинде в грудь. Красноватый блеск в его глазах пугал ее еще больше, чем стальной клинок.
Смутно замечая теснившую ее толпу, слыша злобное бормотание, молитвы и проклятия, она краем глаза заметила Гвендолин Гардинг, которая стояла чуть поодаль с самодовольной, злорадной улыбкой на лице. Но Джастин? Где же Джастин?
Внезапно Джонатан Кэди захихикал. Это был отвратительный, торжествующий звук, так и резавший уши. Она не могла отвести глаз от его злобного, тощего лица.
– Ну, теперь-то ты попалась, ведьма! Теперь ты никуда не денешься! Ты встретишься со своей судьбой на Холме виселиц! И там ты умрешь, как и твоя сообщница по черным делам, Люси Бруер.
– Нет! – снова закричала Белинда.
У нее подкашивались ноги, и все-таки она устремилась вперед, пытаясь спастись бегством. С дюжину мужчин набросились на нее – она почувствовала, как ее грубо схватили. Окруженная со всех сторон, девушка отбивалась, пытаясь вырваться из цепких рук. Джонатан Кэди наблюдал за ее борьбой с почти благодушной улыбкой.
– Прошу вас! – надрывалась Белинда. Чужой парик сдвинулся, и ее собственные огненные локоны в беспорядке рассыпались по лицу и плечам. – Пустите меня! Я не сделала ничего плохого!
– Вранье тебе не поможет, ведьма! И мольбы тоже! – Он кивнул мужчинам, державшим ее: – Отведите ее в бостонскую тюрьму. Завтра я заберу ее с собой в Сейлем. – Он горящими глазами смотрел, как упиравшуюся девушку поволокли к двери. Потом взгляд его обратился на толпу потрясенных зевак и застыл, различив среди остальных Джастина Гардинга. Глаза его прищурились.
Белинда тоже обернулась к глазеющей толпе, отчаянно ища взглядом Джастина. А когда разглядела его, сердце в груди защемило от боли. Он стоял возле Гвендолин, с мрачным, непроницаемым лицом. Глаза их встретились. Взгляд Белинды был исполнен немой, душераздирающей мольбы. Джастин же не выказывал никаких чувств. В какой-то момент ей показалось, будто что-то промелькнуло в его холодных, серых глазах, но он не шелохнулся, не заговорил, и его черты нисколько не смягчились. Он продолжал холодно ее разглядывать. У Белинды перехватило дыхание, она отрывисто всхлипнула.
– Джастин! – надрывно выкрикнула она. – П-пожалуйста!
Он по-прежнему хранил молчание. Даже тени жалости не промелькнуло на его лице. Белинда в последний раз увидела его суровые черты, потом ее грубо выволокли из дома на Оливер-стрит. Слезы бежали по щекам девушки. Страх и отчаяние охватили ее.
У Белинды было такое чувство, что она барахтается в сетях ночного кошмара, не в силах проснуться. Тепло, безопасность, любовь – все это навеки осталось в безвозвратно ушедшем прошлом. Сердце ее было разбито. Брошенная на произвол судьбы, она брела в холодной, темной ночи, уже не пытаясь сопротивляться. У нее не осталось ни сил, ни воли. Из всех жестоких испытаний, обрушившихся на нее, одно окончательно сломило ее дух. Им стал прощальный взгляд Джастина Гардинга, надменного и безучастного к ее страданиям. Его суровые глаза и холодные, чеканные черты навсегда врезались в память Белинды, убив в ее сердце последнюю надежду и веру.
Джонатан Кэди дождался, пока захлопнется дверь за Белиндой и ее конвоирами. Потом расправил узкие плечи и, все еще сжимая в руке оружие, двинулся по озаренному свечами дому. Когда он обратился к хозяину, его тонкие губы подергивались в ехидной, торжествующей улыбке.
– Ну что же, господин Гардинг, – изрек Джонатан Кэди, в то время как все взоры в комнате были прикованы к Серому Рыцарю, – добрым людям Бостона не терпится узнать, как случилось, что ведьму, обвиненную в колдовстве, сегодня вечером обнаружили в вашем доме. Вероятно, – выпалил он, и его блеклые, ледяные глаза полыхнули ненавистью, – вы соблаговолите им объяснить!
Глава 17
День, когда Белинда возвращалась в деревню Сейлем, выдался неприветливым, унылым и серым. Сжавшись, она сидела в переполненной повозке, среди других узников, у которых запястья и лодыжки были связаны, как и у нее. Холодный дождь хлестал ее' по голове и плечам, напоминая о том, как она впервые приехала в эту деревню. Тот день был такой же дождливый и хмурый, и ее так же обступали угрюмые деревья и древние холмы. Если бы она только знала, что ждет ее впереди, ей, возможно, удалось бы избежать столь ужасной участи. Если бы она убежала в самом начале, в ту жуткую ночь, когда Джонатан Кэди высек ее розгами, ясно дав понять, что за жизнь ей предстоит! Тогда, возможно, ее не обвинили бы в колдовстве и не везли бы сейчас обратно в Сейлем, связанную по рукам и ногам, словно опасного зверя, в повозке, которую нещадно трясло и подбрасывало на изрытой ухабами проселочной дороге.
Она оперлась подбородком о колени и уже не сдерживала слез, бежавших по забрызганным грязью щекам. Теперь ей все равно. После того как ее арестовали прошлой ночью, Белинда, оправившись от первого потрясения, преисполнилась отчаянной гордости, притупившей все остальные чувства. Теперь же у нее просто не осталось сил. Горестные рыдания сотрясали ее хрупкое тело. Она негромко всхлипывала, не обращая внимания ни на окружавших ее безмолвных арестантов, ни на длинную, сухую фигуру Джонатана Кэди, который скакал на лошади впереди повозки, везшей пленников навстречу их погибели. Слезы перемешивались с каплями дождя, насквозь пропитывая перепачканное платье – то самое, золотистое, что она надела вчера вечером. Ничто теперь не имело значения. Ничто. Она лишилась всего, что было ей дорого, так почему бы теперь не расстаться и с жизнью?
Сара мертва, и, судя по словам Джонатана, Люси тоже. Скорбя о своей кроткой, нежной подруге, Белинда снова и снова представляла ее ужасную смерть на Холме виселиц. Эта картина – веревка, обвившаяся вокруг нежной шеи Люси, ее тонко очерченное, страшно перекошенное лицо – беспрестанно являлась Белинде во всех безжалостных подробностях, и мучениям ее не было конца. Кузен Джонатан отказывался с ней разговаривать, но Белинде и не требовалось больше ничего знать. Ее замысел – вызвать на помощь Генри Марча – не удался, суд слишком быстро взялся за рассмотрение дела. Люси и приговорил ее к смерти прежде, чем Белинда или кто-либо еще успели прийти на помощь. Она порывисто вздохнула, потирая кулаками покрасневшие глаза.
– Люси, прости меня! – восклицала она с безмолвной мукой, но ответом ей было лишь гудение ветра в ветвях деревьев.
Она потеряла Сару, она лишилась Люси. А теперь потеряла и Джастина. Джастина тоже нет. Она никогда больше не увидит его, никогда не поцелует его теплые, сильные губы, не ощутит силу его рук, сжимающих ее в объятиях. И хотя Белинда твердила себе, что жалеть не о чем, что Джастин обманул ее и вообще никогда не любил, это не помогало. Она по-прежнему его любила. Какое-то время он – нежный и заботливый – был для нее единственным проблеском света в дни мрака и уныния. И даже теперь, когда Белинда знала, что все это было игрой, воспоминания о его объятиях не стерлись из ее памяти и желание, заставлявшее ее тело ныть и трепетать, не ослабло.
