Подари мне все рассветы - Бэлоу Мэри (онлайн книга без TXT) 📗
И вспомнилась ему та же девочка, которая, насмехаясь над ним, назвала его ублюдком и облила презрением за то, что он посмел положить глаз на дочь графа и мечтать о ней.
Он вспомнил также маркизу дас Минас, когда впервые увидел ее на балу в Лиссабоне, и свое первое впечатление о ней как о женщине красивой, богатой и совершенно для него недоступной. И подумал о теплой, взлохмаченной женщине, которая сейчас лежала на нем и от которой больше не пахло дорогими духами, а пахло только женщиной.
Она была женщиной до кончиков ногтей и совсем не леди. Он подумал о том, как она раздевала его после того как сопротивлялась ему словно дикая зверюшка, когда он попробовал взять на себя инициативу. И еще о том, как она оседлала его, а он лежал, боясь пошевелиться, потому что она была его пленницей и любое проявление инициативы с его стороны могло бы рассматриваться как изнасилование.
Нет уж, она совсем не леди. Бесстыжая, ненасытная женщина.
Но такие мысли лучше гнать от себя подальше. Он сразу же ощутил на себе каждый изгиб ее соблазнительного тела. Он все еще находился внутри ее. И если не будет осторожен, то рискует снова поддаться искушению. Хватит одного раза. Они все высказали друг другу. И после того, как все было сказано и сделано, они остались врагами. Злейшими, непримиримыми врагами. Как только ее французский любовник нагонит их — если, конечно, ему удастся, — она приложит все силы, чтобы ее тюремщика убили или вновь препроводили в тюремную камеру в Саламанке. А тем временем он постарается приложить все силы, чтобы доставить ее к лорду Веллингтону и упрятать в тюрьму до окончания войны с Францией.
Жуане не понравится находиться в заключении. Она будет рваться оттуда, как птица, посаженная в клетку. Впрочем, надо уже вставать.
— Эй, — сказал он, — пора в путь.
Она шевельнулась.
— Вздор! Еще даже не рассвело. А на тебе очень удобно, Роберт.
Черт бы побрал ее. Вечно она ляпнет что-нибудь неуместное. Уж не собирается ли она проспать до полудня?
Она поерзала на нем и снова вздохнула. Он скрипнул зубами и усилием воли заставил свое тело успокоиться.
— Ты отдашь мне сегодня мушкет и нож? — спросила она. — Если я дам обещание не использовать оружие против тебя, Роберт? Я использую его против французов. Кстати, я все равно не собираюсь возвращаться к ним. Я хочу остаться с тобой.
— Понятно. Один раз переспали — и любовь навеки, Жуана? Неужели было так хорошо? И теперь ты собираешься следовать за мной повсюду всю оставшуюся жизнь, как послушная и верная боевая подружка?
Она презрительно фыркнула.
— Можешь забыть о дорогой сердцу каждого мужчины мечте. Я никогда не буду послушной, Роберт. Но я вместе с тобой буду убивать французов. Можно мне взять свой мушкет?
— Ну конечно. Может, прихватишь также мою винтовку, а заодно и саблю? Черта с два! Жди, когда рак на горе свистнет!
— Эх ты! А я-то думала, что после нашей ночи ты будешь мне доверять.
— Держи карман шире! Ишь размечталась!
— Ты мне поверишь, если я скажу, что ты единственный мой любовник, кроме мужа? — спросила она.
— Как бы не так!
— Я так и думала, что не поверишь. Но позволь сказать, что он был отвратителен, Роберт. Понимаешь, он предпочитал мальчиков. Разве не унизительно? А ты был великолепен. Мы с тобой будем любовниками на период всего нашего путешествия, то есть пока Марсель нас не догонит и не разорвет тебя на тысячу кусков.
Ты был великолепен… Мы с тобой будем любовниками… Слова завзятой кокетки и лгуньи. Но они, разумеется, возымели свое действие, на что она и рассчитывала. Черт бы побрал эту женщину! Пропади она пропадом.
— Прошлой ночью мы совокуплялись, — сказал он. — Мы не были любовниками, Жуана, и никогда ими не будем. Мы с тобой занимались сексом.
— Понятно. — Она вздохнула и снова пристроилась у него на груди. — Мы некоторое время будем заниматься сексом? Совокупляться? Мне кажется, что он у тебя опять становится твердым.
— Черт тебя побери, Жуана! Ты всегда произносишь вслух все, что придет тебе на ум?
Она подняла голову и заглянула ему в лицо. И медленно улыбнулась такой улыбкой, от которой у него всегда на целый градус поднималась температура.
— Я тебя смутила? — спросила она. — Но мне очень понравилось. Так мы будем снова заниматься сексом?
Он снял ее с себя и положил рядом. Теперь он отчетливо видел ее лицо — еще один признак того, что рассвет близок.
— Ты этого хочешь? — спросил хрипло. — Хочешь, чтобы я использовал тебя как игрушку, пока не доставлю к месту заключения?
На ее лице блуждала мечтательная улыбка.
— А ты будешь моей игрушкой. Я буду получать удовольствие от тебя, Роберт, и, конечно, давать удовольствие тебе. Я тебе обещаю… пока Марсель не расправится с тобой. Займись со мной сексом, Роберт.
— Жуана… — Он наклонился и горячо поцеловал ее в губы.
Похоже, у нее ненасытный аппетит. Можно было бы догадаться и раньше. Но если обычно ее окружало множество мужчин, всегда готовых удовлетворить ее аппетит, то сейчас, кроме него, никого не было. А ему, бедному дуралею, льстила ее потребность в нем, она его возбуждала.
Он положил ладони под ее ягодицы, чтобы смягчить удары о каменный пол, когда он будет удовлетворять свое желание. Но она, казалось, не испытывала никакого дискомфорта. Положив руки ему на плечи, она закрыла глаза. Губы ее приоткрылись, она лежала совершенно неподвижно, что было так непохоже на нее.
— Ох… — выдохнула она, достигнув наивысшей точки наслаждения. — Я и понятия не имела, что такая игра может быть прекрасна, Роберт.
Она допустила нечестный ход, подумал он, но с каких пор он ждет от Жуаны игры по правилам? Она заговорила в тот момент, когда он был более всего уязвим, только что удовлетворив свое желание, и снова устал. Она заговорила в такой момент, когда ему больше всего хотелось верить ей.
Пора было вставать и отправляться в путь. Настал день, а с ним пришло время здравомыслия, время посмотреть на нее при дневном свете и снова вспомнить, что она собой представляет.
Но видит Бог, она была великолепной женщиной, с которой так хорошо заниматься любовью… то есть, конечно же, сексом. Мысленно он называл более неприличным словом то, что происходило между ними ночью.
— Вставай и одевайся, — сказал он, скатываясь с нее и шлепая по ягодицам. — Пора в дорогу.
Она села.
— Знаешь, Роберт, когда-нибудь я сделаю тебе то же самое. Шлепки терпеть не очень приятно.
— Но я не твой пленник.
— А я думала, что ты пленник. — Она улыбнулась. — Хотя, наверное, ты никогда в этом не признаешься. — Она пожала плечами. — И твое упрямство мне больше всего в тебе нравится. — Она поднялась на ноги, не обратив внимания на протянутую ей руку, и отряхнула платье. — Фу! Мятое. Маркиза дас Минас устроила бы скандал, если бы ей предложили надеть мятое платье.
Она взглянула на него и рассмеялась.
— Но маркиза ведь страшная зануда, не так ли? Целыми днями только и делает, что флиртует, притворяется беспомощной да придумывает разные поручения влюбленным в нее джентльменам. Я с ума бы сошла, если бы не имела возможности время от времени становиться Жуаной Рибейру.
— Жуана?..
— Жуана Рибейру. Еще одно мое обличье, Роберт. Та, которая занималась с тобой сексом несколько минут назад и прошлой ночью. Не думаешь же ты, что такое могла бы сделать маркиза? Она умеет только флиртовать. К тому же ты не джентльмен, а она леди. И еще: она бы наверняка потребовала перину. Так что обличье Жуаны Рибейру мне значительно больше по душе.
Иногда она бывает обворожительной, подумал он, наблюдая, как она застегивает ремень на талии или недовольно хмурится при виде мятого платья, которое ночью было задрано выше груди. Волосы ее спутались. Она была босиком. И он никогда еще не видел ее более прекрасной, чем сейчас.
С Жуаной было легко забыться и жить, наслаждаясь моментом, несмотря на то что еще не зажившие синяки и ссадины на его теле напоминают, как жестока и безжалостна она на самом деле.
