Ворон - Смолл Бертрис (читать книги онлайн бесплатно полностью txt) 📗
Несколько дней после их разговора Уинн отдыхала, занималась с Мейдоком в лаборатории в высокой башне. Его познания в древней кельтской медицине просто поражали ее, и он охотно делился ими с Уинн. К несчастью, некоторые сведения оказались бесполезны, поскольку многие растения, которые когда-то были доступны, сейчас уже больше не росли. Они просто исчезли. И их, разумеется, нельзя было заменить, потому что никто не знал замены им в формуле.
Когда-то существовала особая омела, которая росла только на священных дубах, так любимых кельтами. Ею лечили злокачественные опухоли, но сейчас омела — это совсем другое растение, чем в те стародавние времена. Мейдок поведал ей, что омела исчезла после того, как римляне и другие завоеватели злобно повырубали священные дубы, чтобы искоренить кельтскую культуру.
Мейдок научил бы Уинн некоторым видам заклинания и чарам, но она не позволила ему. Его особые познания были большим соблазном, и она боялась, что не сможет устоять. Уинн знала: если она овладеет искусством волшебства, несмотря на все ее добрые намерения, однажды она может, выйдя из себя, причинить вред, о котором позднее будет сожалеть и не сможет исправить. Ей припомнилась сказка, которую рассказывала ей бабушка о несчастной королеве, мачехе четырех красивых детей, трех сыновей и дочери короля Лира. Завистливая королева превратила их в лебедей. Вскоре, пожалев о содеянном, королева, как ни пыталась, не смогла исправить зло. Горе разбило сердце короля, и он умер.
Были у Уинн и другое опасения. Соседи и те, кто не знал Мейдока близко, боялись его. Если ее собственные познания зайдут дальше просто медицины и об этом пойдет молва, что всегда случается, она может привлечь к себе внимание тех, кто захочет использовать ее в своих корыстных целях. Что греха таить, были и такие, особенно в церкви, которые сочли бы ее знания слишком обширными для женщины. А подобные женщины всегда представляют опасность. Ей надо подумать о ее будущих детях, которых она принесет Мейдоку. У нее должен быть безупречный образ жизни.
Погода потеплела, возможно, даже чересчур для конца марта. Уинн беспокоилась, что не останется цветущих веток, которыми собиралась украсить большой зал замка к свадьбе. Она пожаловалась Мейдоку во время верховой прогулки по горам. Он рассмеялся.
— Тепло — лишь временное явление, дорогая. К сумеркам погода изменится, и похолодает, обещаю тебе. Но к первому мая у тебя будет более чем достаточно цветов и цветущих веток, — уверял он ее.
— Если станет слишком холодно, бутоны замерзнут и погибнут, — ворчала она.
— Морозов не будет, — ответил он.
— Ты уверен?
— Да, — усмехнулся он. — Как и Неста, я чувствителен к погоде. Несколько дней будет дождь, обещаю тебе.
— В таком случае, возможно, сегодня вечером, — сказала ему Уинн, — я начну свое путешествие во времени.
— Так скоро, дорогая? — В его синих глазах отразилось страдание.
— Мейдок, — сказала Уинн строгим тоном матери, урезонивающей непокорное дитя. — Ты хочешь, чтоб я перенеслась в прошлое, и вместе с тем не хочешь! Мне все равно! Я делаю это для тебя. Скажи мне сейчас же, да или нет! И покончим с этим!
— Ты должна пойти на это, — наконец согласился он, — хотя боюсь твоего возвращения больше, чем ухода.
Уинн взяла его руку в свою.
— Я люблю тебя, Мейдок Пауиса. Для меня что сделано, то сделано.
Настоящее и будущее — вот что я люблю и к чему стремлюсь, но не прошлое, которое, кажется, так преследует тебя.
— Я молю, чтоб так и было, дорогая, — сказал он, сжимая ей руку.
— Хотя я должна это сделать сама, Мейдок, прошу тебя об одном, — мягко сказала Уинн.
— Все, что угодно, — поклялся он.
— Будь рядом, когда я проснусь, мой господин. Пусть твое дорогое лицо будет первым, что я увижу, открыв вновь глаза в этом мире.
— Я буду подле тебя, любовь моя! Клянусь тебе, — пообещал он, и Уинн поразилась, увидев в его прекрасных синих глазах слезы.
Уинн протянула руку и коснулась его лица, как могла успокаивая его.
Хотя прошлое ничего сейчас не значило для нее, ради их общего блага ей придется узнать правду о том, что было между ними в прошлом.
Ее беспокоила печаль, отразившаяся у него на лице. Что было такое ужасное, чего он боялся, что она узнает, и все же настаивал на этом?
— Поспешим домой, мой господин, а то я чувствую, что присутствие духа начинает изменять мне перед путешествием во времени, которое я тем не менее должна совершить!
Когда они вернулись в замок, Уинн так поцеловала Мейдока, что он сразу же понял, что это прощальный поцелуй. Он не смог оставаться в их покоях и поднялся в башню успокоиться. Меган приготовила хозяйке ванну, и Уинн быстро искупалась, надев после мягкий шелковый халат своего любимого цвета зеленой травы, подбитый таким же мягким кроличьим мехом. Меган было ведено налить хозяйке кубок сладкого вина. Уинн добавила в него травы, приготовленные Мейдоком.
— Отправляйся к моему хозяину, Меган, и передай, что я приняла его снотворную микстуру Когда проснусь, буду знать все. Напомни еще о его обещании мне. — Потом, подняв кубок, Уинн тотчас же осушила его.
Она вручила ей сосуд и легла на подушки.
Почти сразу же веки стали необычайно тяжелыми. Все ее существо, казалось, погружалось в бездну, но не успела она даже подумать о страхе, как заснула глубоким сном. У нее было ощущение, что она падает, падает, падает, но сейчас ее тело было невесомо. Она хотела открыть глаза, но не смогла. Не было ни звука. Казалось, она плывет в небытие. «Я хочу вспомнить, — отчаянно думала она. — Я должна знать, что связывает меня с тобой и одновременно разъединяет, Мейдок! Я должна знать!»
Внезапно над ней прокричал ворон: «Вспомни! Вспомни!» Вокруг нее струился слабый розовато-лиловый туман, как куски разорванного шелкового газа, мешая ей разглядеть, где она. Потом неожиданно он рассеялся. Уинн очутилась в густом лесу. Чей-то голос звал ее, однако отвечала все же не она, или она? Она чувствовала, как убывает ее собственная жизненная сила, тогда как другая жизнь рвалась вперед, но ей не было страшно.
— Рианон! Рианон, где ты?
— Здесь, Анхарид. Ой, подойди и взгляни! Да подойди же!
