Искушения Парижа (Девственница в Париже; Ах, Париж!) - Картленд Барбара (бесплатные полные книги .TXT) 📗
Она грациозно вышла из-за стола и направилась к выходу.
Гардения поплелась за ней, а, выйдя на улицу, спросила:
— А к ювелиру мы не пойдем?
Герцогиня приостановилась и задумалась.
— Поступим вот как: вернемся вместе в отель, а потом ты выйдешь опять и сходишь к нему одна. Надеюсь, ты понимаешь, моя дорогая, что мне неудобно заниматься подобными вещами.
Гардения все прекрасно понимала. Ее тетя не желала принимать участие в самых неприятных мероприятиях. Спорить было бессмысленно, поэтому она не произнесла ни слова, даже когда герцогиня наняла экипаж и велела везти их к «Отелю де Пари».
— У меня болят ноги, Гардения. Опять идти пешком я просто не смогла бы, — пояснила тетя. — А все из-за тебя! Это ты заставила меня топать в гору!
— Но за экипаж нам придется платить, — осторожно произнесла Гардения.
— Это сделают служащие отеля. А потом впишут соответствующую сумму в наш счет.
Гардения ничего больше не сказала. Она смотрела сквозь окно на синеву моря, на дворец принцессы Монако на высоком утесе, возвышавшемся над водными просторами, и сознавала, что все эти красоты ее не радуют. Ее голова была занята одними мыслями — мыслями о том, что ждет их с тетей впереди. Ей казалось, они летят в чудовищную бездну.
Экипаж остановился у входа в отель, и герцогиня приподняла голову, намереваясь выйти на улицу с беспечно-жизнерадостным видом.
Гардения спрыгнула на землю первой и сразу узнала в человеке, только что вышедшем из отеля в сопровождении красивой женщины, барона фон Кнезебеха.
Герцогиня увидела его несколько мгновений спустя.
— Генрих! — вырвался из ее груди восторженный вопль.
Она порывисто шагнула к лестнице, протягивая вперед обе руки.
— Генрих!
Барон приостановился и посмотрел прямо на нее. На нем была форменная одежда, лысеющую голову покрывала фуражка.
Поправив очки, он невозмутимо повернулся к спутнице и протянул ей руку.
— Позвольте помочь вам спуститься с лестницы, дорогая графиня.
Они спокойно сошли вниз и направились в казино, проплыв мимо Гардении и герцогини, как мимо посторонних людей, Барон поддерживал даму под локоть, перья на ее шляпе плавно покачивались при ходьбе.
На протяжении некоторого времени герцогиня молча смотрела им вслед. Ее лицо было мертвенно-бледным, и Гардения, опасаясь, что тетя не устоит на ногах, взяла ее за руку.
Медленно и чуть пошатываясь, как от удара, герцогиня поднялась по лестнице и вошла в отель. Гардения шагала с ней рядом, не выпуская ее руки из своей.
Лишь придя в номер и опустившись на диван в гостиной, герцогиня заговорила.
— Он причинил мне страшную боль, — хрипло прошептала она. — Ты это видела, Гардения?
— Свинья! Чудовище! — разразилась ругательствами Гардения. — Да как он посмел так обойтись с вами?
— Когда он посмотрел на меня, я увидела в его глазах ненависть… — Герцогиня всхлипнула, и по ее щекам покатились слезы. Вскоре тушь, при помощи которой она так искусно делала себя более привлекательной, потекла по ее покрасневшему лицу черными ручейками.
Гардения смотрела на тетю и видела несчастную, постаревшую, увядшую женщину, женщину, больше не способную од» ним своим видом будоражить воображение мужчин.
— Негодяй! — закричала Гардения. — Подлец!
— Почему он ненавидит меня? — простонала герцогиня. — Ведь я люблю его. Я ни в чем и никогда ему не отказывала. Ни в чем…
— Этот тип вас просто использовал, теперь вы понимаете это, тетя Лили? — сказала Гардения, кипя от возмущения. — Он не достоин вашей любви.
Герцогиня медленно сняла шляпу и положила ее на диван рядом с собой.
— Порой я тоже думала, что он меня… просто использует… — произнесла она надтреснутым голосом. — Его просьбы выходили… за все допустимые рамки… Все эти мужчины, которых он приводил в мой дом… Но ему удавалось убедить меня в том, что все это — сущие пустяки… в сравнении с нашей любовью…
Она говорила все тише и неразборчивее, а выглядела настолько подавленной, что Гардения опустилась перед ней на колени и обхватила руками, желая хоть немного утешить.
— Не надо, тетя Лили, не терзайте себя, — пробормотала она. — Он того не стоит. Постарайтесь не думать о нем. Мы уедем отсюда. Уедем в Англию.
— Где никого не знаем, — ответила герцогиня. — Ради Генриха я порвала со всеми своими друзьями. Он их ненавидел, разговаривал с ними прескверно, объясняя свое поведение тем, что ревнует меня к ним. На самом же деле ему просто хотелось поссорить меня со всеми порядочными и достойными людьми. О, Гардения, как после всего этого он смог так со мной обойтись?
Она безудержно разрыдалась и продолжала рыдать до полного изнеможения.
— Пойдемте я помогу вам лечь в кровать, — сказала Гардения ласково.
Она проводила тетю в спальню, уложила в постель, накрыла стеганым одеялом и задвинула шторы, чтобы солнце не мешало ей отдыхать.
— Постарайтесь уснуть.
— Я не смогу уснуть, Гардения. Моя голова трещит от мыслей. Я думаю о Генрихе и о том, почему он так посмотрел на меня. Может, на то у него были свои причины? Вероятно, в тот момент что-то мешало ему заговорить со мной. Как ты считаешь, детка? Наверное, скоро он придет ко мне и все объяснит…
— Это маловероятно, тетя Лили, — ответила Гардения спокойно.
— Я ничего не понимаю… Почему, ну почему все так несправедливо?
Герцогиня вновь разразилась слезами.
Гардения вспомнила, что видела в тетином несессере бутылочку со снотворными таблетками, достала ее и пошла в ванную, чтобы принести оттуда стакан воды.
Когда она вернулась, герцогиня уже не плакала.
— Кстати, барон должен мне деньги, — сказала она, вяло двигая губами. — Небольшую сумму, но сейчас она могла бы нам пригодиться. Он продал одну из моих картин какому-то немецкому генералу. Тот якобы мечтал иметь именно эту работу Ренуара. Герцог купил ее несколько лет назад. Я сказала барону, что он может продать полотно за десять тысяч франков, хотя оно стоило дороже.
— Десять тысяч франков! — воскликнула Гардения.
— Сейчас они бы нам не помещали, — пробормотала герцогиня и опять заплакала.
— Конечно, не помешали бы, — ответила Гардения, протягивая тете таблетку и стакан воды. — Выпейте это, и вам станет легче. О деньгах, которые вам задолжал барон, мы поговорим позже.
Она вышла из комнаты и плотно закрыла за собой дверь, Было половина четвертого.
«Я не дам тете возможности в очередной раз унизиться перед этим негодяем, — решила Гардения. — Но он обязан вернуть ей хотя бы то, что должен».
Она позвонила консьержу и спросила:
— Скажите, пожалуйста, барон фон Кнезебех остановился в этом отеле?
— Нет, Ma'm'selle, Барон фон Кнезебех приходил к нам сегодня на ленч. А остановился в «Сплендиде».
— Спасибо, — сказала Гардения.
Пройдя в свою комнату и усевшись на кровать, она принялась тщательно обдумывать ситуацию. Во время разговора в поезде герцогиня объяснила ей, что значит cinq a sept. Сейчас барон находился в казино. Но где-нибудь к половине пятого должен был вернуться в отель, чтобы подготовиться к свиданию с красавицей графиней.
В двадцать минут пятого Гардения привела себя в порядок, надела перчатки, спустилась вниз, вышла из отеля и зашагала по дороге мимо сада, окружавшего казино. Она знала, где находится «Сплендид», обратила на него внимание, когда они с тетей ходили в кафе.
У ворот она присела на одну из скамеек, расположенных вокруг небольшого бассейна с золотой рыбкой, лилиями и искусственными рифами, достала из сумочки тетину вуаль и прикрепила ее к шляпе. Идти в номер к мужчине, да еще такому недостойному, как барон, ей было ужасно стыдно.
Она понимала, что должна войти в холл отеля смело и спокойно, но ее сердце колотилось так бешено, что казалось, оно находится где-то в горле.
— Я хотела бы видеть барона фон Кнезебеха, — сказала она, подойдя к окошку консьержа.
Тот ответил сразу:
— Барон фон Кнезебех ожидает вас, мисс. Он расположился в триста шестьдесят пятом номере на третьем этаже.