Кристиан (СИ) - Тюрина Елена Александровна (читать книги онлайн полностью TXT, FB2) 📗
– Я узнала о вашей беде и… поняла, что должна вас увидеть. Вам нужна поддержка. Оставаться одному наедине с таким горем нельзя, оно съест вас.
Сегун помолчал, а потом так же глухо произнес:
– Уходите.
– Послушайте… Я знаю, каково вам, и виню себя за свои жестокие слова…
– Да, я тоже думал о том, что вы сказали. Считаете, боги вас услышали?
– Надеюсь, нет. Быть виновной в гибели ни в чем не повинного человека слишком страшно…
– Да, я знаю. Это я виновен. И боги меня наказали. А теперь уходите.
– Почему вы даже не посмотрите на меня?
Шинджу слегка поежилась, стоя посреди большого зала. Было ощущение, что она говорит с пустотой или призраком, но никак не с живым человеком.
– Я не хочу никого видеть. Вас тем более.
– Я… ношу ваше дитя, – неожиданно для себя выпалила молодая женщина, понимая, что, возможно, другого шанса сказать об этом у нее не будет. В ее голосе смешалось все – сочувствие, боль, надежда.
На этот раз Токугава повернулся и окинул ее внимательным взглядом. Она ожидала увидеть измученное большой трагедией лицо, но глаза сегуна были непроницаемы. Он казался спокойным и равнодушным, словно ничего не произошло.
– Половина моих служанок и придворных дам носит или когда-либо носила детей от меня… И что же я должен был их всех признать?
Какой же из трех сегунов, которых она знала, был настоящий? Холодный и равнодушный правитель на людях? Романтичный, страстный, воплощающий в себе тепло и нежность, с интересом слушающий ее рассказы про Европу и упоенно ласкающий ее ночью? Или господин Токугава, отдающий жестокие приказы своим самураям? Ни в одной из этих трех его ипостасей не чувствовалось фальши, во всех них он был искренен.
Женщина ощутила, как где-то в районе сердца нарастает и начинает разливаться по всему телу жуткий холод. Какое-то время она смотрела пустым взглядом в его высокомерные глаза, а потом попятилась к двери, повернулась и порывисто выбежала вон. В ушах стоял его лязгающий сталью голос. И eщe взгляд. Тяжeлый, влaстный, злой. Тaк не смотрят на любимую женщину, нет! Вoплoщeнный бог войны! Гнeвный, жeсткий, жeстoкий. A eщe – невероятно мужественный.
– Никому не позволю делать из себя дрессированного пса… – процедил Токугава мрачно.
Чего она ждала? Что он, будучи виновным пред ней, будет извиняться, молить о прощении, или соблазнять? Не в его характере это, да и вообще не свойственно японским мужчинам. Здесь мужчина главный, а женщина подчиняется – иначе и быть не может. Поэтому какая бы она ни была самодостаточная, как бы сильно он не привязался в ней, он не сделает ни шага на встречу. Но такая жестокость… После всей той нежности, которую он дарил ей, Шинджу и подумать не могла, что сегун воспримет ее новость так равнодушно. Все же в глубине души она верила, что дорога ему. А теперь…
Cпустя 7 месяцев…
Шинджу Хоши вскрикнула от пронзившей тело боли. Она лежала на футоне, пряди волос прилипли ко лбу и шее, кожа блестела от пота. Снаружи творилось поистине что-то невообразимое. Вот уже несколько дней подряд лили дожди. Да такие, что из окна не видно было ничего, кроме сплошной стены воды. Из-за этого в доме было достаточно холодно. Но женщина не ощущала этого. А за шумом дождя хотя бы не так слышны были ее страдальческие крики и стоны. Все усилия японки были направлены на то, чтобы родить ребенка. Старая служанка Ая суетилась у ее разведенных ног, то и дело заглядывая, не появилась ли головка. Молодые служанки помогали ей, быстро выполняя четкие указания, чтобы новорожденный и его матушка ни в чем не испытывали нужды.
– Тужьтесь, Шинджу-сан, тужьтесь! – шептала женщина. – Еще! Сильнее!
Лицо госпожи Хоши в перерывах между приступами боли выражало удивительную решимость. Женщина вот уже четырнадцать часов мужественно терпела боль.
И вдруг, после очередного усилия, что-то покинуло ее тело, оставив после себя странное ощущение пустоты. Шинджу приподнялась на локтях, и увидела, как Ая подняла с футона довольно крупного младенца мужского пола. Окровавленное тельце имело красноватый оттенок. Малыш громко кричал слишком низким для столь маленького ребенка голосом. Шинджу даже подумала, что этот крик схож с визжанием поросенка. Отчего-то она пока не испытывала материнской нежности к своему новорожденному сыну, а лишь облегчение и усталость.
Завернув дитя в заранее приготовленные пелены, служанка передала сверток матери. Шинджу тут же уставилась на личико малыша, страшась узнать в нем черты ненавистного врага. Но сейчас было трудно сказать, на кого обещает быть похожим этот младенец.
Вскоре Ая забрала мальчика у матери, объяснив этот тем, что той следует отдыхать.
– Какое имя вы выбрали для ребенка? – спросила женщина.
– Я назову его Тайра, в честь моего мужа.
Служанка неодобрительно покачала головой.
– Все забыть его не можете? А ведь столько лет прошло. Не хорошо это. И что если младенец повторит судьбу господина Хоши? Лучше дать ему другое имя…
– Его будут звать Тайра Хоши! – резко оборвала служанку новоиспеченная мать.
Родив послед, Шинджу наконец заснула. Но вскоре сон ее прервал страшный шум. Казалось, в доме все всполошились. Слышались вскрики служанок, мужские голоса, шаги и звон металла. Не успела Шинджу открыть глаза, как двери в комнату распахнулись. Вошли несколько солдат. Но госпожа Хоши сразу увидела среди них его… Токугава, а это был он собственной персоной, вошел последним, и остановился, положив руку на пояс. Грозный, прямой и суровый, он окинул взглядом сначала сжавшуюся в комок служанку, затем ее ослабленную родами госпожу.
– Где ребенок? – отрывисто спросил сегун.
Перепуганная Ая поднесла ему младенца, и Токугава рывков развернул укрывающую его ткань.
– Мальчик, – Шинджу показалось, что голос сегуна смягчился, когда он произнес это слово.
Прикрывая себя покрывалом и дрожа от негодования, женщина попыталась привстать, но вдруг ощутила, как по ее ногам хлынула кровь.
– Не вставайте, Шинджу-сан, – воскликнула Ая.
– Если ты заберешь моего сына, я клянусь, что убью тебя! – прошипела японка, с ненавистью глядя на Токугаву.
Но тот уже повернулся к своим воинам и отдал им короткое приказание отвезти прямо сейчас мать и ребенка, а также служанку в его владения.
– Нет, – воспротивилась Шинджу, все же вставая, – Мой сын Тайра и я останемся здесь!
Сегун наконец взглянул на нее внимательнее. В его холодном взгляде сквозила насмешка.
– Тайра? – повторил он.
– Я дала мальчику имя единственного человека, которого когда-либо любила, – с вызовом произнесла женщина.
– Что ж он не смог сделать вам сына? – поднял брови Токугава и засмеялся.
Шинджу не успела ничего ответить, ее подняли прямо вместе с футоном, на который она вновь упала, и потащили на улицу. Следом солдаты толкали Аю, несшую на руках ребенка.
Токугава все эти месяцы присылал ей подарки, но она отправляла их назад. Теперь же он не будет церемониться с этой упрямицей. Ему нужен был сын, и он заберет его. А она подчинится, потому что материнский инстинкт победит гордость. Чтобы быть рядом с ребенком, она покорится ему.
Шинджу потеряла сознание практически сразу, как только ее грубо подняли. Токугава обратил внимание на карминные пятна, расползавшиеся по ткани, укрывавшей женщину, но не придал этому значения. Сейчас главным было забрать ее, а потом уже все остальное.
Однако мадам Хоши находилась в беспамятстве все время, которое занял путь. А потом были несколько дней лихорадки и бреда. Ая была уверена, что госпожа вот-вот покинет этот мир. Токугава по нескольку раз в сутки присылал справиться о состоянии Шинджу. В связи с тем, что местонахождение женщины и ребенка всячески скрывалось, сегун решил, что ни о какой кормилице не может быть и речи. Поэтому Ая постоянно подкладывала младенца к матери, и тот брал своим маленьким ротиком грудь. Может быть, это и помогло японке выжить. Кровотечение прекратилось, жар начал спадать.
