Шелковый путь «Борисфена» (СИ) - Ромик Ева (библиотека книг бесплатно без регистрации .TXT) 📗
На палубе действительно не было ни души.
— А кто нам трап подал, Никанор, ты, что ли? — пошутил один из матросов, обращаясь к другому. — Я не разглядел, но уж больно голова черная, только у тебя такая.
Тот, кого назвали Никанором, еще сидел в шлюпке.
— Та ти що, Зайцев! Ти ще б трошки випив, то й роги на голові побачив би! (Да ты что, Зайцев! Ты б еще чуток выпил, так и рога на голове увидел бы!)
Все выяснилось, как только приплывшие в шлюпке, поднялись на борт. Десятка три вооруженных людей, неизвестно откуда взявшихся, окружили прибывших.
Корсиканцы!
У Карла Ивановича, единственного, кто имел право носить шпагу, оружия при себе не было. Кто ж вооружается, отправляясь в церковь? Однако он, без долгих раздумий, пустил в ход кулаки.
— В шлюпку! Назад! — успел крикнуть фон Моллер.
Сандро схватил Нину и бросился к трапу, однако, им тут же преградили путь. Матросы, присоединившиеся к своему командиру, отвлекли внимание бандитов, но не всех. Корсиканцев было гораздо больше. Через насколько минут драка закончилась.
— Эй, Дино, что с ними делать? — корсиканцы между собой говорили по-итальянски. Кроме Сандро и Нины их никто не понимал.
Вперед выступил невысокий заросший корсиканец.
“Предводитель”, - догадался Сандро.
Бандит кивнул на избитого фон Моллера и матросов:
— Этих — в трюм, пусть понюхают нашей грязи!
Затем подошел к Сандро:
— Ты итальянец?
Сандро промолчал, но бандит и не ждал ответа. Он сорвал со своей жертвы бриллиант, украшавший кружевной галстук, затем потребовал отдать кошелек и перстень с сапфиром:
— Этого в каюту, к старику! Это он поет! За него много заплатят.
А затем, осклабившись, посмотрел на Нину.
— За синьору тоже хорошо заплатят, — сказал Сандро. — Это русская графиня, она очень богата!
— Богата, — удивился корсиканец, — а драгоценностей нет ни на ней, ни в ее сундуках?
Очевидно, в сундуках они уже все пересмотрели.
— У русских это не принято, — спокойно ответил Сандро. — Разве вы не знаете? У них есть земли, где самоцветы валяются прямо под ногами, поэтому и не ценятся!
Русский, который заточил их в эту поганую дыру, тоже об этом говорил, когда расписывал богатства своей земли, но Дино тогда не слишком ему поверил. А тут генуэзец повторяет то же самое! Ему-то, какой смысл врать?
— Ее тоже в каюту! — Дино решил, что разберется на досуге.
Часть операции удалась. Корабль захватили без шума. Теперь нужно срочно выбираться из этого проклятого Босфора, пока никто не поднял тревогу.
Стоя на палубе в сгущающихся сумерках, Энрико провожал глазами русскую шлюпку. Ах, какие у фон Моллера матросы! Такими гребцами можно только восхищаться. Крепкие ребята. Их всего двое, а стоят шестерых. Вина выпили столько, что и коня свалило бы, а как ровно идут!
Когда шлюпка достигла цели, Энрико посчитал свою миссию выполненной. Он с удовольствием потянулся, закинул руки за голову и зажмурился. Когда он снова бросил взгляд на палубу “Борисфена”, там творилось нечто невообразимое. В сумерках разглядеть подробности было трудно, но Энрико четко видел, как русский офицер и оба великана-гребца набросились на встречавших их людей. С чего бы это помощнику капитана колотить свою команду? Энрико метнулся в каюту и схватил подзорную трубу.
Разношерстная компания, окружившая недавних гостей капитана Розетти, никак не могла быть русской командой.
Пираты! “Борисфен” захватили пираты! Капитан “Альбатроса” видел, как фон Моллера и матросов спихнули в трюм, а синьора Лоренцини и его жену куда-то увели.
Подозвав помощника, Энрико велел тихо спустить шлюпку с противоположного борта:
— Я предупрежу русский корвет, — сказал он, — а ты, Джанни, отвечаешь за “Альбатрос”. Если что случится, — он повел глазами в сторону своей каюты, — лучше сразу умри.
Затем он закрыл дверь каюты на замок, а ключ повесил себе на шею. Шлюпка без фонаря быстро заскользила по темной воде.
— Лаврентьевич, там какой-то ненормальный итальянец говорит, что “Борисфен” захватили пираты! — Вахтенный офицер счел, что это — достаточно важный повод для того, чтобы оторвать капитана от игры в шахматы.
— Итальянец?! Взашей его! — вскинулся Милорадов. — Все они проходимцы! Знаем мы эти сказки про пиратов! Шах тебе, Петя.
Однако Маликова это донесение встревожило куда сильнее, чем грозящее поражение. Сергей выигрывал у него уже третью партию и Петр Лаврентьевич решил, что как раз время отвлечься.
— Что за итальянец? — спросил он, выходя из кают-компании.
— Говорит, генуэзец, с бригантины “Альбатрос”. На “Борисфене”, будто, остались его друзья, вот он и беспокоится!
О генуэзцах Маликов сегодня уже был наслышан. Весь день утешал Сережку, две шахматные партии ему подарил, а тут на тебе! На колу мочало, начинай сначала!
Но проверить не мешает.
В свете полной луны Босфор был, как на ладони. Сам капитан, и еще два офицера, по очереди осмотрели в подзорную трубу стоявший чуть поодаль бриг.
Первым молчание нарушил капитан:
* Ван Дорнинк, ваше мнение?
По заведенному порядку, сначала полагалось высказаться младшему по рангу.
— По-моему все тихо. Только фонарь на корме не горит! — Юлий ван Дорнинк, самый младший из офицеров, отметил ту же деталь, что обеспокоила и капитана.
— Фон Моллер, даже если совсем пьян, такого не допустит. — Это сказал помощник.
В это время недостающий фонарь зажегся.
— Нет, все в порядке, — подытожил Маликов.
На бригантину Энрико вернулся ни с чем. С борта корвета ему бросили что-то обидное, вызвавшее смех у русской команды, а потом по-французски посоветовали отправляться к себе и ложиться спать.
— Что, просто так отмахнулись?! — возмутился Джанни. — Для чего же тогда они здесь?
Энрико пожал плечами.
— Но мы должны что-то сделать, — продолжал помощник. — В руках у этого пирата сын дона Гаспаро. Старик никогда нам не простит, если мы ничего не предпримем!
— И что ты предлагаешь? Ввязаться в бой?
— Силы у нас практически равны, у нас тридцать пушек и у них не больше. Но мы в более выгодном положении. Можно попробовать загородить ему выход. Он, скорее всего, попытается выйти в Мраморное море.
— Почему ты так думаешь?
— А что ему делать в Черном? Его же здесь запрут, как таракана в бутылке! Куда он будет сбывать награбленное? Ему это не выгодно!
— Если только он не турок!
— Ты полагаешь?..
— Я не знаю! Но турки ненавидят Россию и могут мстить.
— Что же делать?
— Ничего! У нас на борту ценнейший груз. Нельзя подвергать опасности синьорину. Мы можем ее спасти, и мы сделаем это!
Джанни решил, что разговор окончен и собрался уходить, но Энрико задержал его:
— Постой, Джанни, скажи мне еще вот что. Там синьор Алессандро и синьора. Неужели ты стал бы стрелять по ним?
Джанни не стал бы, но его разозлило, что Энрико об этом спросил.
Энрико вошел в каюту, которую им с Джанни теперь приходилось делить, и опустился на колени перед распятием. Кто бы ни были эти пираты, Бог не может быть на их стороне!
Почему капитан Тихонов не оказался в трюме вместе со своей командой, Нина и Алессандро поняли сразу, как только их втолкнули в капитанскую каюту. Илья Тимофеевич умирал. Он не был ранен. С ним, как, некогда, с графом Михаилом Матвеевичем, случился удар. Когда это произошло, до бунта, или после, сказать было трудно. Возможно, корсиканцам только потому и удалось захватить корабль, что команда была дезорганизована болезнью капитана, а помощник отсутствовал.
Если бы не ценные заложники, капитан был бы обречен умереть в одиночестве. Он неподвижно лежал на кровати, кожа его отливала мертвенной бледностью, щеки впали, нос заострился. Полуприкрытые веками глаза бессмысленно взирали на мир. Только хриплое дыхание, периодически вырывавшееся из груди, свидетельствовало о том, что он еще жив.
— Мы не можем ему ничем помочь… — прошептала Нина, испуганно прижимаясь к мужу.
