Серебряные фонтаны - Хьюздон Биверли (лучшие книги онлайн .TXT) 📗

Я уставилась на него, увеличивая в уме десятиакровое боррельское поле в две тысячи сто раз — просто невообразимо.

— Разве ты не догадывалась, что под моей рукой большая часть Истонского графства? — с улыбкой спросил Лео.

— Под рукой? — озадаченно повторила я.

— Фермы Пеннингса сдаются внаем, но на истонских все иначе. У меня только восемь арендаторов, остальными фермами я управляю сам.

— Но я думала, что у богатых землевладельцев всегда есть арендаторы.

— Ешь суп, Эми — остынет. Да, это обычная практика, так было и в Истоне в восьмидесятых годах, пока не разразилась депрессия.

— Депрессия? — растерялась я.

— Разве ты не слышала об... — Лео оборвал фразу. — Конечно, не слышала — ты слишком молода, — он замолчал.

— Я услышу об этом, если ты мне расскажешь, — громко сказала я.

— Что?

— Ты сказал, что я не слышала об этом. Но как я об этом услышу, если ты мне не расскажешь?

— Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе? — Да.

— Я просто не знаю, с чего начать.

— А ты выпей бренди... Лео покачал головой.

— Мне не нужен алкоголь, чтобы помочь разъяснению состояния сельского хозяйства Британии, — тем не менее, он не начинал.

— У сэра Гарри в Борреле были арендаторы, — подсказала я.

— У меня в Пеннингсе они тоже есть, потому что западная часть графства меньше подверглась депрессии, и ренты там остались стабильными.

— Ренты — ты имеешь в виду те, которые фермеры платят владельцам земли? — догадалась я. — Что-то вроде возмещения землевладельцам.

— Да, верно.

Я так увлеклась, что не заметила, как тарелки с супом были убраны и заменены отварной треской.

— Но ренты в Истоне снизились?

— Они снизились по всей южной и восточной Англии — на пахотных землях, где растет пшеница. Но в Истоне был еще жив мой отец, и он отказался снизить ренты.

Я ухватилась за эту информацию и сделала вывод.

— Следовательно, он не нашел никого, кто взялся бы следить за его фермами, потому что в других местах было дешевле, — Лео кивнул. — Но почему ренты упали повсеместно? Разве случилась забастовка, и фермеры отказались платить?

— Не совсем — они были не в состоянии заплатить.

— Но почему?— я напрягла голову, в поисках ответа. — Им нужно было суметь продать пшеницу. В конце концов, все едят хлеб, каждый день.

— Правильно, — Лео внимательно наблюдал за мной.

— Но они не продали много? — он кивнул. Я вспомнила овощные ларьки на рынках, набитые до отказа, и предположила: — Значит, откуда-то появились излишки?

— Какая ты догадливая, Эми, — слегка улыбнулся Лео. — А теперь скажи, откуда, по-твоему, они могли появиться?

Я вызвала в памяти карту мира, которая висела на стене моей школы.

— Канада? Это новая страна. Он обрадовался моему прогрессу.

— Да... и Америка, и Россия.

— Но Россия — старая страна. Оттуда могли ввозить и раньше.

— Зерно тяжелое.

— Может, тогда в России построили железные дороги?

— Гораздо позже, — рассмеялся Лео. — Фактически, их еще строили, когда разразилась эта проклятая война.

— Но сейчас у них на пути Германия, поэтому они не могут везти пшеницу поездом. Выходит, цены поднялись снова? А корабли из Америки — их ведь топят? Значит, нужно распахивать больше полей, но все мужчины ушли в солдаты, а вспашка — это их работа, — я встряхнула головой. — Ничего удивительного, что мистер Селби забегался, — взглянув в тарелки, я увидела, что почти не тронула рыбу, а Лео уже заканчивал свою. Я подхватила вилку.

Пока я поспешно, едва не давясь, доедала свою треску под голландским соусом, Лео тихо сказал:

— Знаешь, Эми, трудно поверить, что ты оставила школу, когда тебе не было и двенадцати, — я зарделась от удовольствия, услышав одобрение в его голосе.

За цыплячьими котлетами я спросила его:

— Но почему ты сразу же не снизил ренты, когда вступил в наследство?

— Потому что был молодым и глупым. В любом случае даже снижение рент в тот период привлекло бы мало фермеров, особенно на мелкие фермы. Поэтому я решил сам заняться фермами. Хоть я еще был несовершеннолетним, отец Джорджа Бартона — один из моих опекунов — уговорил другого опекуна предоставить мне распоряжаться этими делами.

— Но... — я запнулась, но улыбка Лео подбодрила меня, — но если фермеры не могли продать пшеницу с прибылью, как это удалось тебе? — затем мой разум зашевелился. — Ты, наверное, знал, как, вырастить ее подешевле?

— Это была новая идея — я решил, что большая ферма позволяет вести хозяйство более экономно, путем покупки лучшей техники, например. Я купил механические плуги и молотилки.

— Это все равно, что швейная машина вместо того, чтобы делать каждый стежок от руки? Не нужно много рук, поэтому меньше денег идет на зарплату.

— Точно. Еще одной из причин, почему я связался с управлением фермами, было то, что если бы я ничего не сделал, у людей графства не было бы работы, — Лео положил на стол нож и вилку. — Мой долг землевладельца требует обеспечивать людей работой, а в результате покупки машин выявилась забавная ситуация — я одновременно и сэкономил рабочую силу, и обеспечил работой людей, которые в противном случае остались бы без дела.

Лео позвонил в колокольчик, и вошел мистер Тимс с бифштексом.

— В результате моих реформ домашняя ферма заработала и обновилась, как мой розовый парк. Каждая оросительная канава была расчищена, каждая изгородь подновлена, каждый сорняк удален. В добавление к этому, мои другие, более дикие и глупые, планы обеспечили людям дополнительную занятость. Осушение части Низины, например, заставило множество мужчин копать каналы, а затем обеспечило работу другим, когда весь этот план был отменен. Затем был истонский конный завод — дорогостоящая никчемная прихоть! Я слышал, что нечто подобное сделал в своем графстве лорд Вонтэдж, но дело в том, что нельзя успешно заниматься разведением лошадей, если не любишь этого по-настоящему, а я не любил. Теперь эти строения — самая дорогая, наверное, овчарня в стране! — Лео засмеялся, а я подумала — как будет жалко, если он уедет сейчас, когда только начал разговаривать со мной, как с равной.

— Однако, ты поступал правильно, — заметила я, когда он доел бифштекс. — Людям была нужна работа.

— С моей стороны это было незрелостью, — пожал он плечами. — К счастью, я не унаследовал закладных и получил в наследство недвижимость в Лондоне, за последние годы очень поднявшуюся в цене. Я мог себе позволить такие проекты. Кроме того, как я уже говорил тебе, ренты в Пеннигсе сохранились на прежнем уровне.

— Почему там получилось по-другому? — спросила я его за бисквитами.

— Потому что... — Лео улыбнулся и оборвал фразу. — Нет, Эми, используй свой острый ум и догадайся сама. Я дал тебе все ключи.

Это было похоже на задачку по арифметике, и я принялась ее решать.

— Наверное, там выращивали не пшеницу, а что-то другое. И что-то такое, что не может расти в Канаде, — я заметила, как брови Лео нахмурились, и поспешно поправилась, — или это нельзя перевозить, — складка на его лбу исчезла. — И люди должны потреблять это постоянно и помногу, — я вспомнила магазины в Ламбете. — Овощи?

— Не в Пеннингсе.

Я прокрутила в голове весь список продуктов.

— Не мясо, его привозят мороженым из Новой Зеландии, а мороженое мясо дешевле. Сыр, масло... — и вдруг я догадалась. — Молоко! Все в Лондоне пьют молоко, каждый день, есть даже специальный молочный поезд. Он идет с истонской станции в Лондон. А почему ты здесь не сделал то же самое?

— Я делал, но здесь граница низменной части земель, не все поля пригодны для этого. Я не мог полностью скопировать производство Пеннингса, и, кроме того, пахотные работы занимают больше людей, а я должен был думать и о безработице. И еще, — он улыбнулся, — раз уж я купил новые плуги, не позволять же им валяться без дела.

— Я еще никогда в жизни не видела механических плугов, — сказала я, доедая последнюю ложку бисквита.