Грешные намерения - Хойт Элизабет (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений TXT, FB2) 📗
Он только взглянул на нее с чуть заметной улыбкой на губах, и у Темперанс снова мелькнула тревожная мысль – она не знает этого человека. Она вообще ничего о нем не знала, если не считать мрачных предупреждений Нелл. На мгновение Темперанс почувствовала, как по спине пробежал крохотный паучок страха.
Она выпрямилась. Они заключили сделку, и она не унизит себя, изменив ее условия. Приют и все дети зависят от нее.
– Очень хорошо, – медленно произнесла Темперанс. – Я буду помогать вам неопределенный период времени. Но меня нужно предупреждать заранее, когда вы пожелаете отправиться в Сент-Джайлс. У меня в приюте есть обязанности, и мне потребуется найти кого-то, кто бы подменил меня.
– Я занимаюсь поисками по ночам, – ответил лорд Кэр. – Если вам нужна замена, я вам ее найду.
– Очень любезно с вашей стороны, – заметила она, – но если мы должны выходить из дома по ночам, то дети в это время уже спят. Надеюсь, я не буду им нужна.
– Хорошо.
– Как скоро вы сможете познакомить меня с возможными попечителями приюта? – Ей по меньшей мере потребуются новое платье и туфли. Обычная черная одежда не годится для знакомства с богатыми членами высшего общества.
Он пожал плечами:
– Недели через две. Может быть, больше. Мне, возможно, придется выпрашивать приглашения на важнейшие вечера и приемы.
– Очень хорошо.
Две недели были небольшим сроком, ведь приют нуждался в немедленной помощи.
Кэр кивнул:
– Тогда, я думаю, наши переговоры окончены.
– Не совсем, – сказала Темперанс.
Он остановился, держа в руке треуголку.
– Вот как, миссис Дьюз? Вы же сами признали, что я великодушен. Что еще вам требуется?
Слабая улыбка исчезла с его лица, и вид был довольно угрожающим, но Темперанс смело посмотрела на гостя.
– Сведения.
Он лишь поднял бровь.
– Как зовут человека, которого вы ищете?
– Я не знаю.
Она нахмурилась.
– Вы знаете, как он выглядит и где он чаще всего появляется?
– Нет.
– Это мужчина или женщина?
Он улыбнулся, на его худых щеках появились глубокие складки.
– Понятия не имею.
Она раздраженно вздохнула.
– Как же в таком случае, полагаете, я найду для вас эту личность?
– Не знаю, – ответил он. – Я лишь ожидаю, что вы поможете мне в поисках. Я думаю, что в Сент-Джайлсе имеется несколько источников сплетен. Отведите меня к этим людям, и я сделаю все остальное.
– Договорились. – Она знала, кто мог оказаться источником сплетен. Темперанс встала и протянула руку: – Я принимаю ваши условия, лорд Кэр.
Наступил ужасный момент, когда он вытаращился на ее протянутую руку. Возможно, это было слишком по-мужски или просто глупо. Но он тоже встал, и в тесном пространстве маленькой комнатки Темперанс пришлось задрать голову, чтобы посмотреть ему в лицо. Неожиданно она почувствовала, насколько он больше ее.
С каким-то странным, застывшим выражением лица он взял ее руку, быстро пожал ее и, словно обжегшись о ладонь, отпустил.
Темперанс все еще была озадачена этим странным мгновением, когда он надел шляпу, накинул на плечи плащ и кивнул.
– Я буду ждать вас завтра вечером у дверей вашей кухни в девять часов. А пока доброй ночи, миссис Дьюз.
И Кэр ушел.
Темперанс растерянно посмотрела ему вслед и поспешила на кухню закрыть заднюю дверь на засов. Когда она вошла, с камина соскочил Сут.
– Эта дверь была заперта, – шепотом сообщила она кошке. – Как же он вошел?
Но кошка только зевнула и лениво потянулась.
Темперанс вздохнула и вернулась в гостиную забрать поднос. Войдя в комнату, она взглянула на кресло, в котором совсем недавно сидел лорд Кэр. Там на сиденье лежал небольшой кошелек. Темперанс схватила его и открыла. На ладонь высыпались золотые монеты, их было достаточно для того, чтобы заплатить мистеру Уэджу ренту.
Видимо, лорд Кэр выплатил аванс.
На следующий день ближе к вечеру, когда Лазарус вошел в кофейню Башема, там было страшно шумно. Он прошел мимо стола, за которым пожилые джентльмены в алонжевых париках горячо обсуждали газету, и пробрался в угол к сидевшему там в одиночестве джентльмену в седом парике. Джентльмен просматривал сквозь половинки линз своих очков какой-то памфлет.
– Вы испортите себе глаза, стараясь прочитать это дерьмо, Сент-Джон, – сказал Лазарус, усаживаясь напротив приятеля.
– Кэр, – тихо поздоровался с ним Годрик Сент-Джон. Он постучал пальцем по памфлету: – Тезисы, выдвигаемые этим автором, не такие уж невероятные.
– Вот как? Это меня радует. – Лазарус прищелкнул пальцами, подзывая одного из молодых людей, бегавших туда-сюда с кофейными подносами. – Один сюда.
Он снова повернулся к Сент-Джону и увидел, что тот рассматривает его поверх своих линз. Из-за строгого вида, седого парика, очков и простой одежды Сент-Джона иногда принимали за старика. В действительности они с Сент-Джоном были одного возраста – тридцать четыре года. При близком рассмотрении можно было заметить ясные серые глаза Сент-Джона. Его крепкие челюсти и темные брови. Только по-настоящему проницательный взгляд мог разглядеть неизменную печаль, словно саваном окутавшую Сент-Джона.
– Я достал перевод, чтобы ты мог его посмотреть, – сказал Лазарус, доставая из кармана пачку бумаг и передавая ее Сент-Джону.
Тот посмотрел на бумаги.
– Катулл? Это разозлит Берджесса.
Лазарус фыркнул.
– Берджесс думает, что он великий знаток Катулла. Но он знает о римской поэзии столько же, сколько средних способностей курносый школьник.
– Да, естественно. – Сент-Джон поднял бровь, казалось, его немного забавляет этот разговор. – Но ты учинишь этим неприятный скандал.
– О, я на это надеюсь, – сказал Лазарус. – Можешь просмотреть это и сообщить мне свое мнение?
– Конечно.
За соседним столом раздался крик, и кружка с кофе полетела на пол.
Лазарус поднял голову.
– Они обсуждают политику или религию?
– Политику. – Сент-Джон равнодушно взглянул на споривших джентльменов. – В газетах сообщается, что Уэйкфилд призывает принять еще один билль о джине.
– Наверное, он узнал, что благосостояние слишком многих его пэров зависит от продажи джина.
Сент-Джон пожал плечами:
– У Уэйкфилда есть здравый аргумент. Когда так много бедняков слабеют от джина, это плохо отзывается на лондонской промышленности.
– Да, и нет сомнений, что жирный деревенский барон, перед которым встанет выбор: или продать избытки зерна виноделу, или оставить его гнить, поставит здоровье Лондона выше денег в своем кармане. Уэйкфилд дурак.
– Он идеалист.
– И дурак, – сказал Лазарус. – Но его идеалы не дают ему ничего, кроме врагов. С большим успехом он мог бы разбить голову о каменную стену, чем попытаться протолкнуть дельный билль о джине.
– Ты хочешь, чтобы мы отстранились и пусть Лондон горит синим пламенем? – спросил Сент-Джон.
Лазарус махнул рукой:
– Ты спрашиваешь, как будто есть другой выход. Уэйкфилд и ему подобные верят, что могут изменить курс нашего плавания, но они заблуждаются. Слушай меня внимательно: у свиней вырастут покрытые перьями крылья и они будут летать над Вестминстером, прежде чем джин исчезнет из лондонской свалки.
– Как всегда, глубина твоего цинизма потрясает.
Мальчик поставил перед Лазарусом кружку с кофе.
– Спасибо, постреленок.
Лазарус бросил ему пенни, и мальчик, ловко поймав его, побежал к стойке, за которой варился кофе. Лазарус отхлебнул горячего напитка и, опустив кружку, увидел, что Сент-Джон рассматривает его так, как через лупу рассматривают насекомое.
– Ты смотришь на меня, как будто мое лицо изъедено оспой, – сказал Лазарус.
– Когда-нибудь, не сомневаюсь, так и будет, – ответил Сент-Джон. – Ты довольно часто спишь со шлюхами.
– У меня есть потребности…
– У тебя есть похоть, – тихо перебил его Сент-Джон, – и ты не пытаешься сдерживать себя.
– А зачем это мне? – спросил Лазарус. – Разве волк подавляет радость, когда настигает свою добычу? А разве ястреб не хочет взлететь, а затем опуститься и схватить зайца когтями? Такова их натура, и мои… потребности… являются моими потребностями.
