Неразгаданное сердце - Картленд Барбара (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений .TXT) 📗
Должно быть, она сильнее вцепилась в руку дядюшки, потому что он наклонился к ней и шепнул:
— С тобой все в порядке, Вирджиния?
Они достигли конца гостиной, и теперь она стояла перед епископом рядом с маркизом. Она почувствовала, не поднимая глаз, что он повернул голову и смотрит на нее, и мысленно обрадовалась фате; а еще она обрадовалась тому, что из-за своего высокого роста он не увидит ничего, кроме сверкающей бриллиантовой диадемы на ее склоненной голове.
Началась служба.
— Согласна ли ты взять этого человека себе в мужья… в радости и горе, в богатстве и бедности… в болезни и здоровье?..
Она услышала свой голос, слабый и как бы идущий издалека:
— Да.
Она услышала, как отвечает он — решительно, уверенно и очень отстраненно. У него был странный выговор — британский, и она подумала, смогут ли они когда-нибудь понять друг друга — она и этот незнакомец, которому вверяла свою судьбу.
Церемония подошла к концу. Кто-то убрал ей фату с лица; муж повел ее вниз по ступеням в огромный шатер, где устраивали прием и посреди которого возвышался гигантский пятиярусный торт.
Она двигалась устало, боясь запутаться в платье, и никак не могла заставить себя посмотреть на маркиза, хотя держала его за локоть. Она сознавала его близость, сознавала и то, что он был весь как натянутая струна.
Рядом с ними щебетала ее мать.
— Сюда, пожалуйста, маркиз… ах, нет, теперь я не должна вас так называть, не правда ли? Себастьян! Какое прекрасное имя! Себастьян и Вирджиния — очень подходит друг другу, не так ли? Надеюсь, вам понравилась служба. Епископ Нью-Йорка такой чудесный человек. Наш старинный друг. Я бы не позволила никому другому обвенчать вас с милой Виржинией.
Они дошли до стола, на котором установили чудо-торт. Торт возвышался над всеми.
— Бокал шампанского! — воскликнула миссис Клей. — Затем, конечно, вы примете гостей; после этого вы должны разрезать торт. Я буду рядом. Гости пройдут гуськом мимо вас. Все наши друзья горят от нетерпения познакомиться с вами, маркиз… Я хочу сказать — Себастьян! Сегодня вы самый важный гость в Нью-Йорке. А теперь я хочу первой выпить за ваше здоровье.
— Шампанского! Шампанского! — обратилась миссис Клей к одному из лакеев. — Бокал для вас, Себастьян! Бокал для Вирджинии. За вас, мои дорогие! Будьте всегда счастливы.
— Благодарю вас, миссис Клей, вы очень добры, — голос у него был низкий, тихий и очень сдержанный.
— А теперь вы и Вирджиния должны выпить друг за друга, — настаивала миссис Клей.
Маркиз повернулся к Вирджинии, и она была вынуждена поднять на него глаза. Она взглянула на него; взглянула в незнакомое, невероятно красивое лицо и увидела в его глазах не отвращение, которое можно было бы ожидать, а почти циничное безразличие, определяемое совершенно безошибочно. Она продолжала смотреть на него в испуге, потому что думала увидеть совсем другое.
— За ваше здоровье, Вирджиния! — услышала она, и, когда попыталась ответить, комната вдруг закружилась вокруг нее, свадебный торт начал переворачиваться. И это был уже не торт, а груда монет, золотых, блестящих монет! Они падали, скатывались, больно ударяли ее, и не было больше сил сопротивляться.
Она начала сгибаться под их тяжестью и поняла, когда услышала чей-то крик — кажется, кричала ее мать, — что золото поглотило ее, и спасения нет!
Глава 2
Пели птицы. Вирджиния стала прислушиваться, пытаясь различить их голоса. Когда-то давным-давно она знала названия всех певчих птиц.
Очень медленно, с усилием она открыла глаза. На фоне ярко-голубого неба двигалось облачко красных, белых и желтых бабочек. Ее охватило ощущение радости и счастья. Неожиданно чье-то лицо закрыло небо над ней, и голос, очень мягкий и тем не менее с ноткой волнения, произнес:
— Ты очнулась! Вирджиния, ты очнулась! Вирджиния попыталась заговорить, но на секунду ей почудилось, что горло сковано параличом. Все же ей удалось чуть слышно прошептать:
— Кто… вы?
— Я твоя тетя, Вирджиния, тетя Элла Мэй! Ты меня помнишь?
— Я… помню… вас… — Слова ее были едва различимы. Глаза Вирджинии закрылись, она провалилась в сон.
Несколько часов спустя, а может, и несколько дней, она вновь пришла в себя. Птицы на этот раз молчали, но, когда она открыла глаза, бабочки все еще мелькали, и она подумала, что это, наверное, от жары. Ей показалось, что лежит она на веранде и глядит на свесившиеся через ограду глицинии. Чья-то сильная рука приподняла ее, а к губам поднесли стакан.
— Выпей, Вирджиния, тебе это полезно, — произнес голос тети.
Она покорно выпила. Было очень вкусно, но стакан сразу забрали после нескольких глотков.
— Где… я? — спросила Вирджиния, не отрывая глаз от бабочек. Для нее они были символом того, что она пыталась поймать, а может быть, того, что уже было потеряно?
— Ты в моем доме, — ответила женщина. — Я за тобой ухаживаю.
— Тетушка… Элла… Мэй, — запинаясь, проговорила Вирджиния. — Я… теперь… вспоминаю, вы… сиделка. Я… была больна?
— Да, дорогая, очень больна.
— Что… случилось со мной?
— Думаю, тебе не стоит сейчас говорить об этом, — ответила тетя. — Лежи спокойненько. Немного погодя я еще раз дам тебе питье.
— Я хочу… сейчас, — упрямо проговорила Вирджиния. — У меня жажда.
Ей опять поднесли стакан, и она попыталась понять, благодаря какому компоненту этого вкусного напитка пропадает сухость в горле.
— Мед! — сказала она вслух, выпив все до дна. Тетушка разулыбалась.
— И водяной кресс, и сельдерей и другая зелень.
— Зелень? — удивилась Вирджиния, но она была слишком слаба, чтобы продолжить разговор на эту тему. — Сколько времени… я здесь?
— Давно, — коротко ответила ей тетя. Вирджиния помолчала. Потом заговорила снова:
— Я пытаюсь вспомнить… Я упала… Произошел несчастный случай?
— Не думай об этом сейчас, — принялась упрашивать ее тетя. — Просто попытайся заснуть.
— Мне кажется… я спала… очень… долго, — пробормотала Вирджиния и тут же заснула, едва успев выговорить последнее слово.
Когда она вновь проснулась, наступил вечер. Она была уже в доме. Шторы на окнах задернуты — яркие ситцевые занавески, недорогие, но симпатичные. Комната была маленькой, с низким потолком, и хотя на дворе стояло лето, в камине горел огонь. Вирджиния шевельнулась, тетушка тут же поднялась из кресла у камина и подошла к ней.
— Вот ты и опять проснулась, — сказала она. — Хочешь немножко супа?
Вирджиния кивнула. Тетя покормила ее. Суп был даже вкуснее, чем медовое питье. Съев изрядную порцию, Вирджиния почувствовала себя не такой усталой.
— Я рада… видеть… вас… тетушка Элла Мэй, — сказала она, тщательно подбирая слова, как будто ей с трудом удавалось припомнить их. — Я часто думала о вас… но вы никогда… не заходили к нам… в Нью-Йорке.
— Да, дорогая, — мягко ответила тетя.
Вирджиния вдруг вспомнила и разговор на повышенных тонах, и отца, пришедшего чуть ли не в ярость, как часто бывало с ним, когда ему кто-нибудь перечил; и мать, тоже разозленную; и хлопанье дверьми, и то, как тетя Элла Мэй уходила из дома со слезами на глазах, но непобежденная и непреклонная в своем решении.
— Я… помню, — вслух произнесла Вирджиния. — Вы ушли… из дома.
— Да, дорогая, — подтвердила тетя. — Я ушла и вышла замуж. А к тебе на свадьбу меня пригласила твоя мать.
— Ко мне… на свадьбу! — Вирджиния замерла. Затем она сказала, как бы сама себе:
— Торт… упал на меня и… золото! Голова… очень болела. Наверное, все из-за той огромной… уродливой диадемы.
— Когда ты упала, — сказала тетя Элла Мэй, — диадема все катилась и катилась по полу.
У Вирджинии дрогнули губы, раздался слабый, дребезжащий смех.
— Я всегда считала, что диадемы до смешного бесполезны! — улыбнулась тетя Элла Мэй.
— Мама… называла ее… короной, — вспомнила Вирджиния, и они вместе рассмеялись. Внезапно смех оборвался.
— Мама! — испуганно вскричала Вирджиния. — Она… рассердится… что я заболела… Почему… она позволила мне… быть здесь?
