Анатомия любви - Шварц Дана (бесплатные книги полный формат .txt, .fb2) 📗

И сейчас листовка была спрятана в кармане юбки.

Испачканными в чернилах пальцами Хейзел дотронулась до нее, словно в поисках ободрения и удачи.

Бернарда вряд ли обеспокоят чернильные пятна – Хейзел сомневалась, что он их вообще заметит, – а вот лорд Алмонт заметит наверняка, и, зная его щепетильное отношение к соблюдению приличий, можно не сомневаться, что эта история дойдет до ее матери. «Я искренне надеюсь, что ты не станешь позорить меня перед своим дядей, Хейзел, – заявит тогда матушка, поднося чашку с чаем к тонким губам или втыкая иглу в канву вышивки и одновременно следя за тем, как слуга подкидывает поленья в камин утренней гостиной. – И заботит меня вовсе не то, что ты выглядишь как бродяжка, выезжая в город. Но я уверена, что подобное поведение плохо скажется на количестве полученных тобой приглашений в грядущем сезоне».

Хейзел даже представить не могла, что бы матушка или лорд Алмонт сделали, узнай они о листовке в ее кармане, сообщающей об анатомической демонстрации, которую проведет знаменитый доктор Бичем III, внук легенды и определенно самый известный хирург из живущих в Эдинбурге, если не во всем королевстве.

При мысли об этом Хейзел едва ли не трясло от волнения.

Вот в таком мероприятии Хейзел хотела принять участие! Не эти смертельно скучные утренние приемы, где сплошь занудные вдовцы и невыносимые дебютантки или бесконечные, наводящие тоску балы. Едва Хейзел исполнилось пятнадцать, мать решила вывезти ее на сезон в Лондон. Там ей предстояло упаковываться в кринолин размером с софу для того, чтобы пронестись сквозь череду различных бальных зал в объятиях разнообразных молодых людей с запахом изо рта.

В теории проведенный в Лондоне сезон должен был привести к тому, что один из этих «пахнущих» джентльменов воспылает к Хейзел (или, скорее, к ее весьма солидному приданому) пламенной любовью и женится на ней, хоть это и казалось довольно бессмысленным, ведь предполагалось, что она выйдет замуж за Бернарда, чтобы сохранить титул и деньги Алмонтов в семье.

«В Бернарде нет ничего плохого», – сказала себе Хейзел. Он по-своему милый, и кожа у него довольно чистая. Конечно, он, ну, глуповат, но таких большинство. К тому же тщеславен – собственные костюмы волнуют его больше всего на свете. Зато он хороший слушатель. Он частенько возился с Хейзел в грязи, когда они были детьми, и поэтому не ждет, что та станет изображать из себя хрупкую фарфоровую статуэтку, как прочие девицы из их круга.

Они с Хейзел настолько давно знают друг друга, что ему даже ее желание стать хирургом кажется чудаковатым, а не скандальным. Поддержка мужчины может оказаться необходимой, когда дойдет до зачисления на курс и сдачи Королевского экзамена по лекарскому делу, и лучше бы этот мужчина имел титул и связи. Хейзел с надеждой разгладила пальцами мятый листок объявления.

Стоял погожий осенний денек, и сентябрьский воздух был таким прозрачным, каким крайне редко бывает в Старом городе Эдинбурга, где похожие на кривые зубы деревянные домишки, усеявшие макушку холма, выпускают в небо клубы черной сажи обыденности. Лорд и леди Алмонт жили напротив Садов Принцесс-стрит – всего лишь у подножия холма, но словно в другом мире по сравнению со Старым городом: в Новом городе, в элегантном белом городском особняке на площади Шарлотт-сквер.

В итоге Хейзел так и не удалось оттереть чернила с рук, поэтому, едва лакей закрыл за ней дверцу экипажа, она сунула руки в карманы, поближе к спрятанной там листовке.

Не успела она позвонить, как дверь перед ней распахнул слуга, с пятнами пота на воротничке и поблескивающей лысиной.

В главном холле что-то происходило – он просто бурлил. Хейзел встретилась взглядом с Сэмюелем, камердинером, скользившим мимо с пустым тазом и лоскутом ткани. Сэмюель слегка поклонился.

Странного вида незнакомец – какой-то бродяга в пыльных лохмотьях – сидел неподалеку на простом деревянном стуле, прежде никогда не попадавшемся Хейзел на глаза. Вероятно, его принесли из комнат прислуги. Доктор в длинном пальто осматривал его рот.

Бродяга явно чувствовал себя не в своей тарелке среди изысканных интерьеров этого особняка. Он был тут совершенно неуместен, весь его вид выбивался из общей картины. Среди всех присутствующих лишь его рубашка была не выглажена и не накрахмалена, волосы не причесаны, лицо чумазо, и грязные разводы от пота и пыли были видны на немытой шее. Доктор поморщился, а затем похлопал мужчину по щеке, и тот послушно закрыл рот.

Лорд Алмонт – сидящий с другой стороны холла на широком, украшенном подушками стуле, стоявшем обычно в столовой, – поднялся, едва Хейзел вошла.

– А, Хейзел, – приветственно произнес он. – Приношу свои извинения за то, что сегодня ты застала в нашем доме такой беспорядок. Полагаю, Бернард спустится через минуту. Сэмюель, сообщите Бернарду, что прибыла мисс Синнетт.

Присев в ответ в уместном легком книксене, Хейзел полностью переключила внимание на странного бродягу. Ей не терпелось узнать, что же здесь происходит. Возможно, этот бродяга был одним из тех, кого лорд Алмонт брал под свою опеку? Из тех, кто жил за счет благотворительности его светлости? Или просто пришел наниматься в слуги и вот-вот получит категорический отказ? Хейзел даже вообразить не могла, что лорд Алмонт из тех, кто сам нанимает прислугу. И зачем ее дядюшке понадобилось, чтобы бродягу осмотрел врач?

– Мы можем продолжить? – негромко спросил доктор.

Тут Хейзел впервые обратила внимание на его лицо – рябое, покрытое оспинами, красными рубцами и глубокими морщинами. Левый глаз был спрятан под шелковой повязкой, но Хейзел удалось разглядеть красноватую припухлость по краям. Темные, довольно редкие волосы доктора были стянуты лентой в длинный хвост на затылке. В руке он держал похожий на металлические щипцы инструмент, поблескивающий в свете, сочившемся сквозь фасадные окна. Его пальто было пыльным и потрепанным.

Бродяга так широко распахнул глаза, что можно было хорошо разглядеть белки, окружавшие радужку. Он нервно мял лежащую на коленях шляпу, словно только что постирал ее и теперь пытался отжать. После нескольких секунд испуганного молчания он кивнул доктору, откинулся назад и открыл рот.

– Возможно, леди… – начал было лорд Алмонт, но не успел закончить мысль, как доктор уже выполнил свою задачу: сунул руку со щипцами в рот бродяги, быстро повернул и с тошнотворным хрустом вырвал коренной зуб.

Таз, принесенный Сэмюелем, немедленно был использован по назначению. Бродяга подставил его под подбородок, чтобы собирать слюну и кровь, текущие у него изо рта. Он даже вскрикнуть не успел.

Доктор фыркнул, осматривая зуб, все еще поблескивающий от крови.

– Теперь быстрее, – обратился он к лорду Алмонду. – Нужно брать зуб прямо из десны, если хотим, чтобы он прижился.

Лорд Алмонт послушно откинулся на спинку и открыл рот.

Доктор намазал корни зуба серебристой пастой и с помощью маленького скальпеля пристроил его глубоко во рту лорда. Позади них тихо поскуливал бродяга.

– Вот и все, – сказал он, закончив, – месяц не жевать мяса, разве что фарш. Только прозрачное спиртное, и никаких томатов.

Лорд Алмонт поднялся и поправил шейный платок.

– Конечно, доктор. – Из нагрудного кармана лорд Алмонт извлек несколько монет, оценил сумму, а затем, максимально вытянув руку, отдал их бродяге. – Полагаю, именно столько нынче стоит коренной зуб?

Хейзел подумалось, что лорд слишком уж старается держаться подальше от человека, чей зуб теперь находился у него во рту. Бродяга, по щекам которого текли слезы, сунул монеты за пазуху и ушел.