Греховная невинность - Лонг Джулия (читаем полную версию книг бесплатно .txt) 📗
Ни одна из женщин, входивших в Суссекское общество попечения о бедных, не явилась на службу. За исключением миссис Снит. Та сидела в самой середине церкви, в одиночестве, словно булавка, вонзенная в карту сражения. Почтенная дама склонила голову набок, ее лицо выражало жалость с легкой примесью скорби и ожесточения. Когда-то с подобным выражением на Адама смотрела мать, подавая ему рыбий жир: «Это для твоей же пользы, сынок. Поверь, мне еще больнее, чем тебе, Адам».
Остальные скамьи были пусты. Гладкое дерево, за минувшие века отполированное до блеска ерзающими задами жителей Пеннироял-Грин, сияло на солнце, и у Адама невольно закружилась голова. Ему показалось, что пустые ряды простираются во все стороны, уходя в бесконечность. Почти тотчас туман рассеялся, маленькая церковь снова обрела ясные очертания. В конце концов, в истории города бывали времена, когда на службу приходило и меньше прихожан.
Однако Адам прекрасно понял смысл этого символического жеста.
Мистер Элдред, владелец козла, из-за которого в городке разгорелся нешуточный спор, озадаченно вертел головой, сидя на передней скамье. Наконец он откинулся на спинку, вытянул скрещенные ноги и раскинул руки, точно крылья, явно довольный, что скамья досталась ему одному.
Адам внезапно понял, что множество взглядов, устремленных на него каждое воскресенье, давали ему чувство покоя и уверенности. Горькая ирония заключалась в том, что он забыл, как опасны бывают подчас людские взгляды. В его памяти вдруг с запозданием всплыли видения недавнего прошлого. Скрип колес коляски Эми Питни, когда он стоял возле дома О’Флаэрти с Евой — две застывшие фигуры, охваченные желанием. Выражение изумления на лицах горожан, когда на балу он повел графиню танцевать. И, наконец, сцена накануне днем, когда он чинил крышу сарая О’Флаэрти. Ева и Эми Питни о чем-то ожесточенно спорили, то взволнованно ломая руки, то скрещивая их на груди, будто защищаясь. Адам тогда подумал, что речь идет об украшении бального зала для предстоящего торжества.
Наверное, вместо проповеди ему следовало бы громко провозгласить с кафедры: «Я поцеловал ее. Я поцеловал ее. Я поцеловал ее», поскольку, о чем бы он ни заговорил, горсточка прихожан, собравшихся в церкви, услышит именно это.
— Спасибо, что пришли сегодня, — произнес Адам ровным, звучным голосом. — Недавно мне посчастливилось увидеть чудеса, которые становятся возможны, когда мы помогаем друг другу. Я верю…
Он неожиданно осекся. В почти пустой церкви его голос отдавался дразнящим, насмешливым эхом.
— Продолжайте, преподобный. Расскажите нам, как помогать ближнему, — послышался громкий восторженный шепот мистера Элдреда с передней скамьи.
И Адам продолжил. Он прочел свою проповедь до конца и даже сумел это сделать с чувством. Но собственный голос казался ему чужим, приглушенным, далеким, будто он говорил под водой.
Словно тяжелый якорь тащил его вниз, вниз, вниз.
«Какова бы ни была причина, Адам, — понизив голос, добродушно проговорил его дядя Джейкоб Эверси, покидая церковь после воскресной службы, — исправь это дело поскорее».
Напоследок он по-отечески похлопал племянника по спине, что выглядело, скорее, предостережением. Джейкоб Эверси щедро предоставил племяннику приход, но ему ничего не стоило его отнять.
И вот теперь Адам сидел в гостиной миссис Снит на очередном собрании Суссекского общества попечения о бедных в окружении женщин, которые утром не пришли в церковь, желая его наказать.
Впрочем, увидев пастора, они заметно смутились и держались скованно, неуверенно.
— Как идут приготовления к зимнему балу, миссис Снит? Возможно, вы хотели обсудить со мной кое-какие расходы?
— О, все идет прекрасно, думаю, новости вас обрадуют, преподобный Силвейн. Мы уже готовим украшения. Леди Фенимор любезно согласилась пожертвовать цветы из своей оранжереи. Думаю, нам удастся договориться насчет оркестра…
— Вам не кажется, что графиня могла бы помочь с украшением зала?
В комнате мгновенно воцарилась тишина. Это выглядело едва ли не комично. Дамы старательно прятали глаза, украдкой косились на Адама и вновь отводили взгляды. У всех запылали щеки. Руки принялись нервно разглаживать юбки. Многие женщины уткнулись в чашки, внезапно вспомнив о недопитом чае.
Наконец миссис Снит откашлялась, прочистив горло. Все с облегчением повернули головы в ее сторону.
— Что касается графини, преподобный Силвейн, мы хотели бы обсудить с вами один вопрос. Боюсь, разговор вас немного огорчит… то есть сильно огорчит… поскольку предмет беседы представляет для вас несомненный интерес.
— Я весь внимание, миссис Снит.
— Мы с самого начала рассматривали графиню Уэррен как особый проект…
— Не как проект, а как прихожанку, миссис Снит. Я вижу в ней прихожанку, наделенную всеми правами члена нашей церковной общины.
— Допустим, — храбро продолжала миссис Снит. — Движимый христианским милосердием, вы, как и я, мужественно закрыли глаза на прошлое графини и поверили в ее благие намерения, когда она выразила искреннее желание попробовать себя в новом начинании. Я высоко ценю ее усилия. И должна признать, нахожу леди Булман особой редкого обаяния. Знаю, вы делали все возможное, чтобы вразумить ее и наставить на путь истинный. Разумеется, это единственная причина, почему вы отдали ей крест, некогда принадлежавший леди Фенимор.
Все женщины в гостиной на мгновение застыли, а затем беспокойно заерзали или торопливо поднесли к губам чашки.
Стиснув зубы, Адам медленно повернул голову в сторону Дженни Фенимор. Та опустила глаза и шумно отхлебнула чай.
— Вы достойный человек, преподобный Силвейн, но иногда одного личного примера добродетели бывает недостаточно. Графиня Уэррен, несомненно, оказалась чрезвычайно полезной в деле благотворительности и помогла нам с О’Флаэрти, однако, учитывая некоторые новые сведения, которые до нас дошли, мы все же решили исключить ее из комитета.
Адам с трудом подавил отвращение, поймав на себе жадные взгляды. Лица женщин выражали напряженное ожидание. Всем не терпелось услышать, что он скажет в ответ.
— Я понимаю. Но поскольку мы согласились, что всякий из нас заслуживает, чтобы ему дали шанс начать новую жизнь, миссис Снит, я прошу вас объяснить, что побудило комитет принять подобное решение.
Миссис Снит бросила быстрый выразительный взгляд на мисс Питни, и та с видом мученицы кивнула, выражая согласие.
— Лорд Хейнсворт, который, как вам известно, бо́льшую часть года проводит в Лондоне, был вынужден с горечью сообщить мисс Питни, что когда графиня… — Миссис Снит конфузливо понизила голос до шепота. — Танцевала в театре, она настойчиво преследовала его, но виконт отверг ее домогательства. В отместку графиня попыталась опорочить доброе имя лорда Хейнсворта перед мисс Питни.
Хейнсворт.
От одного звука этого имени Адама обдало холодом. Он ощутил, как внутри затягивается узел сомнения.
— Уверен, виконт поведал эту историю мисс Питни, стремясь исполнить свой христианский долг. Полагаю, у человека столь безупречной нравственности не было иных мотивов.
Свою реплику Адам адресовал мисс Питни. Та попыталась храбро встретить его взгляд, но откровенный сарказм пастора заставил ее опустить глаза. Судорожно сглотнув, она отвернулась.
Возможно, мисс Питни не знала, что Хейнсворт стрелялся на дуэли из-за графини. Было бы жестоко заговорить об этом при всех. Вдобавок упоминание о скандальном поединке еще больше ожесточило бы женщин против Евы.
Адаму вдруг стало трудно дышать, словно грудь сдавило тисками. Ему пришлось приложить усилие, чтобы придать голосу спокойный, бесстрастный тон.
— Еще недавно графиня была всем вам другом, не так ли? Она много трудилась, помогая комитету. Радушно принимала вас у себя, и вы приглашали ее в гости. Вам нравилось ее общество.
— Это правда. Графиня нам действительно нравилась. Однако нам кое-что известно о ней, но многого мы не знаем. Вы ведь не станете отрицать, преподобный, что эта история крайне неприглядна.
