Тяжесть венца - Вилар Симона (читать книги онлайн без TXT) 📗

– Я не понимаю…

Оливер вздохнул и похлопал коня по крутой шее.

– Чего уж тут непонятного? Патриция всегда была странной. А после гибели язычника Гарольда совсем помешалась. Она ведь красоткой стала, эта Пат, и, хоть парни по ней вздыхали, ни один не решился посвататься. Она же все на могилу к своему Гарольду бегала, а потом, когда ведьма Риган явилась с болот в замок продавать свои лекарственные снадобья, они с ней о чем-то поговорили, и Пат вдруг собралась и ушла совсем. Уж как Молли плакала и молила дочь вернуться, но та ни в какую.

Анна вдруг почувствовала себя пристыженной. Тоска этой полудевочки по погибшему Гарольду была ей словно укором. Герцогиня опустила глаза под взглядом молодого рыцаря.

– Пойми меня, Оливер… Я была не одна, у меня Кэтрин… И я боялась, что, если она вернется в Ридесдейл [51], ее рано или поздно постигнет та же участь, что и меня.

– Но у Кэтрин остались бы дом и преданные люди, из поколения в поколение служившие Майсгрейвам. Вы ведь знаете, леди Анна, что нигде верность так не крепка, как у нас на Севере.

Анна внезапно почувствовала, что Оливер прав. Недаром, видно, она так тосковала по Нейуорту и только Гнездо Орла считала настоящим домом, а нейуортцев – своей семьей. Однако она поспешила отбросить эту мысль. Согласиться с этим означало признать, что она совершила страшную, непоправимую ошибку.

– Моя дочь теперь окружена богатством и роскошью. Она стала принцессой, и, даст Бог, ей уже никогда не придется столкнуться с ужасами войны, со всем тем, что пережила я.

Недовольный остановкой жеребец Оливера потянул повод, пятясь к обочине. Воин рванул узду и сумрачно поглядел на Анну из-под поднятого налобника шлема.

– Вам ведь известно, что по рождению я простолюдин и мой отец был простым наемником в Гнезде Орла. Может, я чего-то и не понимаю, но я помню принцессу Уэльскую, которая оставила все, чтобы соединиться с избранником своего сердца. Кэтрин ныне зовут принцессой из рода Плантагенетов, и герцог Ричард наверняка добьется для нее по меньшей мере графской короны. Но он же и пожертвует ею ради своих честолюбивых планов…

– Нет-нет, Оливер! – перебила Анна. – Мы заключили соглашение с супругом, о том что судьбой моей девочки я распоряжусь сама. В противном случае я разрушу его планы и открою, кто такая Кэтрин, а герцог превыше всего на свете ценит свою репутацию.

– И вы этому верите? – усмехнулся Оливер.

Анна вдруг ощутила холод в груди, но нерешительно проговорила:

– Верю. Он не так уж плох, как иной раз кажется. Он тиран и властолюбец, бывает жесток, но слово свое держит. Ты и сам служишь ему, Оливер. Когда-то Глостер дал мне слово, что станет присматривать за Гнездом Орла, – и разве он не справляется с этим?

Оливер вновь отвел взгляд, и вновь она увидела, как он со злостью прищурился.

– Да, Нейуорт он оберегает. Сейчас это снова одна из лучших пограничных крепостей. Да и за границей Дик Глостер присматривает так, как никогда не удавалось даже Перси. Тут ничего не скажешь. Поэтому я и служу ему.

– Вот видишь, – тихо отозвалась Анна, и на душе у нее словно немного отлегло.

Оливер резко повернулся к ней.

– Герцог Глостер сказал, что вы пошли за него не по принуждению. Дьявол и преисподняя! Неужто вы способны полюбить такого человека?

Несколько мгновений Анна лишь смотрела на него, не в силах вымолвить ни слова. Потом нахмурилась.

– Тебе, Оливер, в столь жаркий день вредно ходить в шлеме. Ибо как иначе тебе могло прийти в голову, что после такого человека, как Филип Майсгрейв, я могла отдать свое сердце Ричарду Глостеру?

Она даже хотела уйти, но теперь Оливер сам удержал ее.

– Почему же вы стали его женой?

Его голос звучал уже мягче. Анна заглянула в его глаза и увидела там такую боль, что у нее сжалось сердце. Плечи ее поникли.

– Сейчас я, пожалуй, и не смогла бы объяснить. Это было как наваждение… Мне казалось, что без замужества не обойтись. Ричард дал ясно понять: для нас с Кэтрин так будет лучше. К тому же я хотела сделать Кэт богатой и независимой, я хотела отомстить Кларенсу за своего отца, отняв у него принадлежащие мне земли. За отца, которого он предал, понимаешь? А снова став Анной Невиль, я уже не могла распоряжаться собственной судьбой. Я стала графиней и вассалом короны…

– Ну и что? Вы были бы только могущественнее, но к тому же и свободны. Что для вас вассальная присяга? Вы всегда были такой сильной, Анна! Вы были самой храброй женщиной, какую я знал. Еще с тех пор как разъезжали с арбалетом у седла…

Анна улыбнулась, но в улыбке ее была горечь.

– Моя храбрость объясняется безрассудством юности. Это были крылья, которые сама жизнь мне и подрезала. Я уже не та, мой добрый Оливер. Сейчас уже ничего не изменить. Теперь я легендарная дочь Уорвика и супруга брата короля. И я жду от него ребенка.

Оливер охнул и отступил на шаг. Какое-то время он смотрел на нее, и взгляд его был непередаваемым, но потом в нем все яснее стала проступать жалость. И это рассердило Анну.

– Что такое, Оливер? Или вы забыли, что в браке время от времени рождаются дети? Да, я ношу дитя Ричарда Глостера. И хотя супруг не занимает места в моем сердце, но я даже испытываю к нему некоторую благодарность. По крайней мере, в отличие от вас, я не забыла, что именно он прискакал в ту страшную ночь в Нейуортскую долину, разбил шотландцев и отстоял Гнездо Орла!

– Вы в этом уверены? – со странным спокойствием спросил Оливер.

– Да. Я видела это своими глазами. Отец Мартин рассказал мне, как Глостер едва не сломал себе шею на скалистых тропах, когда несся на выручку Нейуорту.

– Видимо, вы плохо расспрашивали священника, миледи.

Опять этот странно хладнокровный тон! Анна вдруг так вспылила, что пришлось дважды беззвучно глотнуть воздуху, прежде чем она смогла вымолвить:

– Что это означает, Нол?

И снова его глаза наполнились жалостью. И еще – нежностью, такой нежностью, какой Анна никогда не замечала на замкнутом лице этого воина, которого помнила еще совсем мальчишкой.

– Ничего, миледи, – проговорил он и натянуто улыбнулся. – Просто, несмотря на очевидные достоинства вашего супруга и то, что я служу ему, я не питаю к нему теплых чувств.

Он подтянул подпругу, вставил ногу в стремя и как-то тяжело, по-стариковски взобрался в седло. Анна сказала:

– Однажды я все же приеду в Нейуорт.

Оливер взял поводья в уцелевшую руку.

– Зачем? Не стоит вам туда возвращаться. В Нейуорте до сих пор вспоминают и любят вас как супругу Бурого Орла. Вы были одной из Майсгрейвов, то есть своей. О вас и о сэре Филипе по-прежнему говорят как о легенде. Что не было воина в Пограничье, равного ему, и не было госпожи лучше, чем его прекрасная жена. Оставайтесь же легендой. Люди думают, что вы все еще верны памяти мужа, и молятся о вас. Возможно, со временем они все узнают, но не я принесу им эту весть. Оставайтесь же для них прекрасной феей Мидл Марчеза, а не женой Глостера, и оставьте в покое Нейуорт.

Наверное, никогда в жизни Оливер не произносил такой длинной речи. Анна смотрела на него, чувствуя, как в ее душе поднимается волна безысходной печали. Этот друг и верный спутник прошлых лет, рыцарь с гербом Бурого Орла на груди, был олицетворением Нейуорта, который теперь отказывался от нее навсегда. У нее были Мидлхем, Шериф-Хаттон, Хэлмси, другие имения и замки, разбросанные по всему Северу Англии, но дома, надежного пристанища, у нее больше не существовало. Она никогда не осмелится явиться в Гнездо Орла, не сможет опуститься на колени у праха мужа и своего мальчика…

Усилием воли она сдержала слезы. Попыталась было что-то сказать, но слов не было.

Оливер указал ей крюком в сторону.

– Возвращайтесь, леди Анна. Ваши люди давно ждут вас и наверняка недоумевают, о чем герцогиня может так долго беседовать на дороге с каким-то воином.

Анна оглянулась. На склоне холма она увидела леди Харрингтон, Эмлин Грэйсток, Уильяма Херберта, нескольких стражников в ливреях дома Глостера и даже карлика-шута, собирающего цветы. Ее настоящее… Пора было возвращаться в реальный мир.