Чаровница - Брук Кристина (чтение книг .TXT) 📗

– Очень даже большое, – усмехнулся Монфор. – В своде правил и законов министерства есть один драконовский закон, позволяющий главе рода наложить вето на любой брак, одобренный министерством. Но им можно воспользоваться только один раз, после чего оно теряет силу.

Вето?!

Дрожащим, умоляющим голосом Сесили протянула:

– Та-ак, Ашборн наложил вето на мой брак с Норландом?

Монфор с видом напускного безразличия кивнул:

– Вот именно.

В один миг Сесили вскипела от злости и гнева. Вскочив, она закричала:

– Возмутительно! Я еще…

Монфор вытянул руку, как бы загораживая поток возмущений, готовый излиться из ее уст.

– Сесили, только без истерики. В данном случае это совершенно бесполезно. Полагаю, в вашем положении лучше всего не бороться с судьбой, а попытаться извлечь из нее как можно больше выгоды для себя. Если все хорошенько взвесить, то, пожалуй, такой итог следует принять с благодарностью, как подарок судьбы.

– Нет-нет, не нужен мне такой подарок. Что мне делать? Почему никто из вас не удосужился посоветоваться со мной? Узнать мое мнение?

Разумеется, мнение совсем юной девушки ровным счетом никого не интересовало.

– Если это может послужить для вас утешением, то замечу, что Норланд пока вообще ни о чем не знает.

Сесили пропустила это мимо ушей. Выходя замуж за послушного и мягкого Норланда, она хотела избежать тех трений, которые, несомненно, возникли бы между ней и надменным, властным мужем. О, как же она была права в своих опасениях насчет Ашборна! Она не представляла себе, как можно жить с таким деспотичным и высокомерным мужем, как Ашборн. Это было бы невыносимо!

Закусив губу, она принялась метаться из одного угла библиотеки в другой, изо всех сил пытаясь найти выход из создавшегося положения.

– А можно подать апелляцию против этого вето? Уверена, что можно. – Сесили резко развернулась, быстро подошла к Монфору и, протянув руку, попросила: – Будьте так добры, покажите мне свод законов вашего министерства.

Герцог нахмурился:

– Мне очень жаль, но я не могу этого сделать. Свод законов брачного министерства – это конфиденциальная информация. Ваша помолвка с герцогом Норландом разорвана. Это окончательное решение и пересмотру не подлежит. Вы просто поставите себя в глупое положение, если не откажетесь от своего намерения опротестовать его.

Монфор подвинул к себе бумаги, лежащие на столе, и принялся изучать их, недвусмысленно давая понять Сесили, что разговор окончен. В какое-то мгновение Сесили захотелось закатить истерику с криками, слезами и жалобами, но она не поддалась искушению.

Это была бы в самом деле величайшая глупость, так она показала бы, что не умеет справляться со своими чувствами, а следовательно, и со своими проблемами, что она, как ребенок, не знает, чего хочет, не способна трезво судить, что для нее хорошо, а что плохо.

Спорить с Монфором не имело никакого смысла. Приняв решение, он никогда не отступал от него.

Сесили выскочила из библиотеки, кипя от злости и возмущения.

Эти самодовольные мужчины просто несносны! Как они смеют решать за нее ее собственную судьбу? Быть или не быть ей замужем за Норландом! Монфор и Ашборн – одного поля ягоды! Но ведь она с самого начала была уверена в этом.

Так вот на что намекал Ашборн, объявляя ей войну по возвращении в Лондон! А она тоже хороша! Наивная, глупая дурочка, принявшая его слова за пустую угрозу, чуть ли не за шутку.

Ну что ж, все равно она не выбросит белый флаг! Сдаться на милость победителя, на милость Ашборна, – ни за что! Если Ашборн рассчитывал на такой исход, в таком случае он ее плохо знает.

Глава 17

Рэнд с любопытством поглядывал на Сесили, метавшуюся по его библиотеке, словно разъяренная тигрица, но такую прекрасную в своей ярости. Сжатые в кулаки изящные руки, раскрасневшееся от гнева лицо, в глазах огонь – она была чудо как хороша. Сесили так не похожа на бледных и худосочных девушек из аристократических семей, что казалась каким-то иным существом, непонятно каким ветром занесенным в лондонский высший свет.

Он любил ее такой, какой она была; он любовался ею, ему нравились любые проявления ее страстной натуры. Пусть вспышка гнева, а не любовная страсть – все равно он был счастлив. Рэнд, как ребенок игрушке, радовался любому чувству, которое проявляла к нему Сесили.

Он не мог удержаться и не подлить масла в огонь:

– Миледи, ваш визит ко мне – верх неприличия. Вам следовало бы послать за мной, и я послушно явился бы на ваш зов в особняк Монфора.

Сесили едва не оскалилась и прорычала от злости:

– Мне нужно переговорить с вами наедине. Если вы пожалуете к нам с визитом, то об этом будет судачить весь Лондон. О нас будут сплетничать, думать бог весть что. – Она взмахнула руками. – Да зачем я вам это говорю? Благодаря вам мы уже и так стали притчей во языцех.

– Тем не менее позвольте обратить ваше внимание на то, что ваше пребывание здесь может вас скомпрометировать, – тихо заметил Рэнд.

– А что мне оставалось делать? Лучше пойти на риск, чем терпеть сплетни.

Как бы ни храбрилась Сесили, но, приходя одна, она подвергала свою добродетель разным кривотолкам. Однако ее больше не связывала помолвка с Норландом, поэтому она могла смело признаться в своих чувствах к Ашборну.

Она дерзко взглянула ему в лицо:

– Надеюсь, вы не настолько низки, чтобы поставить мне в укор мой рискованный поступок или воспользоваться им к своей выгоде.

Она ему доверяла – это уже было хорошо. Рэнд положил руку на сердце:

– Вы не поверите, как мне приятно слышать такое от вас.

Сесили хмыкнула:

– Послушайте, я много размышляла и пришла к выводу, что ваше вето не совсем законно. Министерство брака не имело никакого отношения к заключению моей помолвки. Так на каком основании оно теперь расторгает ее?

Рэнд еле заметно вздрогнул. Это был как раз именно тот довод, который вызвал у них с Монфором наибольшие трудности при обсуждении задуманного ими хитрого плана.

Стараясь ничем не выказать восхищения перед ее сообразительностью, он произнес:

– М-да, но Монфор связан министерскими законами. На правах опекуна он может расторгнуть вашу помолвку.

– Но ведь это прямое злоупотребление своей властью, – возмутилась Сесили. – Странно, почему он позволил третьей стороне диктовать ему свои условия.

Ее проницательность, восхищавшая его, на деле оказывалась чертовски неприятной штукой. Пожалуй, она была права, но признавать ее правоту, конечно, было ни в коем случае нельзя.

Превосходно разыграв изумление, Рэнд пошутил:

– Неужели вы собираетесь указывать Монфору, как ему следует поступать?

Сесили вскипела от гнева:

– Разумеется, нет. Не надо насмехаться надо мной. Больше всего меня выводит из себя то, что он поступает так из самых лучших побуждений, желая мне одного лишь блага, но со своей точки зрения. Крайне ошибочной и, я бы сказала, снисходительной.

Их взгляды на миг встретились, от искры, пробежавшей между ними, казалось, может вспыхнуть воздух. Отвернувшись, она произнесла хриплым голосом:

– В этом герцог как раз не прав.

Рэнд глубоко вздохнул, пора было приступать к делу.

– Сесили, зачем вы пришли сюда?

Сесили вздернула голову:

– Потребовать, чтобы вы отменили ваше ужасное вето, вот для чего!

Желваки заходили на его скулах.

– Моя дорогая Сесили, я же откровенно сказал, что объявляю вам войну. Я не могу позволить, чтобы вы вышли замуж за него. Мне нужно время, чтобы вы наконец поняли…

– Вероятно, вы знали, что уже выиграли, прежде чем выкинуть такую подлость?

Ее глаза заблестели – то ли от негодования, то ли от слез.

– А я почти убедила себя, что вы правы, что любовь все преодолевает и покоряет.

Сесили закрыла глаза, словно от нестерпимой боли:

– И тогды вы ловко воспользовались своей силой для того, чтобы подчинить меня вашей воле. Заставить плясать под свою дудку.