Унесенные страстью - Барнет Джилл (смотреть онлайн бесплатно книга txt) 📗

Эйкен?! Джорджина вскинула голову и испытала вдруг такое облегчение, что голова у нее закружилась, и она не могла даже встать. Но это продолжалось недолго. Девушка вскочила, ухватившись за прутья решетки:

– Забери меня отсюда!

Эйкен взглянул на тюремщика:

– Что мне нужно для этого сделать?

– Внесите залог в десять долларов и подпишите заявление о том, что забираете ее под свою полную ответственность.

– Подпиши его, Эйкен!

Надзиратель перевел взгляд с девушки на Эйкена, потом сказал:

– Она ни под каким видом не имеет права снова входить в тот дом. И дом, и все, что в нем находится, является собственностью банка.

Эйкен задумчиво посмотрел на Джорджину.

«Если он заставит меня умолять его, я его просто убью».

– Ты вернешься на остров со мной?

Он ни словом не обмолвился о какой-либо просьбе.

– Да.

– По собственному желанию?

– Да. Только подпиши это и вызволи меня отсюда.

Спустя пять минут Джорджина покинула камеру под опекой Эйкена Мак-Лаклена, человека, который похитил ее.

Глава 37

Его брат уже давным-давно отплыл на баркасе в Бат, так что Эйкен заплатил, чтобы судно для ловли сельди, выходившее в море этим вечером, доставило их на остров. Джор-джина поначалу держалась отчужденно; она сидела одна, в стороне, ни с кем не заговаривая, и почти все время смотрела на Эйкена.

Тот стоял на корме, и волосы его развевались на ветру вольно, безудержно, под стать ему самому. Он казался еще выше, стоя вот так и озирая простор, словно бог, повелевающий волнами и небом. Джорджина могла бы и не смотреть на него; она и так не сомневалась, что он – самый красивый из всех мужчин, каких она когда-либо видела. Лицо его было суровым, точно высеченным из камня. Лицо настоящего мужчины. Он не был ни плешивым, ни низкорослым. Но не был и богатым.

Однако трудно было оторвать от него взгляд. Джорджина оперлась подбородком на руку, думая, что в общем-то ничего ей больше в жизни и не надо – вот так бы сидела и смотрела на него! Главное, чтобы при этом он не раскрывал рта.

Джорджина вспомнила вновь тот бал и как она представила себе Эйкена одетым с иголочки, с белым галстуком на шее. Смотреть на него сейчас, среди моря, ночью, было куда более захватывающе, чем если бы он был в белом галстуке, или фраке, или вообще в любой другой одежде.

Эйкен Мак-Лаклен был такой же необузданный, резкий, как тот остров, на котором он жил. Они и правда подходили друг другу. Весь этот твердый, видевший немало штормов гранит, способный противостоять натиску морских волн, – и этот упрямый человек, не обращавший внимания ни на то, что Джорджина говорит, ни на то, что она делает. Он был такой же, как этот скалистый остров. Неколебимый.

Эйкен как ни в чем не бывало беседовал с человеком, которого нанял, стариком и болтуном, каких много было на побережье Мэна и у которых для всего находилось словечко. Старик думал, что они с Эйкеном муж и жена, и Эйкен не пытался его разубедить.

Когда они вышли из гавани, старик принялся рассказывать о штормах, какие ему довелось пережить, и о том, как ужасно завывал ветер – так, что мог бы разбудить даже мертвого!

Двое его сыновей по его указанию выводили судно в открытое море, а сам он посмотрел на Джорджину.

– Ты не из Бостона?

Девушка кивнула.

– Ну еще бы! Всегда можно узнать того, кто из Бостона. Это прямо-таки шибает в нос.

Эйкен расхохотался.

– А известно ли вам, что отцы-пилигримы высадились вовсе не в Плимуте? – Старик, говоря это, распутывал рыболовную сеть. – Пилигримы, они поначалу причалили к острову Манхэттен. Решили наловить себе трески про запас. Так вот оно и вышло, что как-то поутру жена одного рыбака выглянула в окно и видит – «Мэйфлауэр» входит в гавань и закидывает сети для рыбы. Ну она повернулась к муженьку и спрашивает: «Как ты думаешь, кто это там?». Ее муж посмотрел за окно: «Должно быть, пилигримы, больше некому. Вот они и добрались наконец!»

Это, разумеется, была чепуха, но даже Джорджина рассмеялась. Все эти девушки из высшего света, каких она знала, ее так называемые подруги, гордились тем, что их предками были те, кто прибыл на «Мэйфлауэре», то есть первые американские поселенцы.

Смех оборвался, когда один из сыновей старика заметил косяк сельди. В следующее мгновение они уже развернули лодку и забросили сети в море.

– Джорджи! Пойди-ка сюда. – Девушка взглянула на Эйкена, потом встала и, пройдя на корму, остановилась у поручней рядом с ним. – Ты видела когда-нибудь, как идет косяк сельди?

Джорджина рассмеялась:

– Да нет, едва ли.

– Смотри туда. – Эйкен показал на воду.

Луна зашла за большое и плотное облако, но гладь воды поблескивала, отливая прохладным и спокойным сиянием. Неожиданно вода засверкала, мерцая и вспыхивая, как будто море таило в себе множество светлячков. Их были сотни, может быть, тысячи – мерцающих вспышек, рассыпанных повсюду, блестящих, мелькающих везде, где хватало глаз.

Джорджина рассмеялась – она в жизни не видела ничего подобного. Зрелище было волшебным, завораживающим и очень красивым. Она чувствовала на себе взгляд Эйкена. Тот стоял, откинувшись на поручни.

Эйкен не смотрел на косяк. Он смотрел на нее. Джорджина гадала, о чем он может думать. Что видел он, глядя на нее? Девушка задумалась о том, что будет с ней дальше. Как она теперь будет жить? Ей больше ничего не оставалось, как только выйти замуж за этого человека.

Странно, подумала Джорджина, как могло случиться, что он оказался единственным человеком на свете, которому она была не безразлична? Она подумала, что Эми она тоже не безразлична и та, конечно же, пришла бы ей на выручку, однако кто знает, где теперь Эмилия Эмерсон! Эми решительно заявила ей, что ни за что не вернется назад. Джорджина размышляла, чувствовала ли Эми себя такой же потерянной, как она сама, или она все-таки послушалась ее советов и испробовала свои женские чары на Калеме Мак-Лаклене.

Рыбаки отпустили сети и стали понемногу подводить их под косяк.

Джорджине было неловко под взглядом Эйкена и от того, какие чувства пробуждал в ней этот взгляд. В ней на мгновение вспыхнуло желание наброситься на него, но, по правде говоря, она устала бороться, да и не могла больше ему противиться. У нее ведь никого не оставалось, кроме него.

Девушкой овладело ужасное ощущение потери, пока она стояла, глядя на мужчин, тянущих сети с рыбой. Они рассыпали улов по всей палубе, и сельди подпрыгивали, бились, прекрасные, серебристые, – они метались в отчаянной попытке вернуться обратно в море, в свой дом.

– Мне хочется их всех бросить в воду, – сказала Джорджина, не глядя на Эйкена.

– Это ничего бы не дало. Их просто выловил бы кто-нибудь другой.

– Ты думаешь? Совсем необязательно. Смотри, как они бьются. Может, они уплыли бы далеко-далеко, в открытое море.

– А там бы их съели морские львы или какие-нибудь хищные рыбы.

Он был прав, но ей от этого не стало легче. Девушка извинилась и отошла. Она чувствовала себя точно рыба, которая билась на палубе.

Выбрав момент, когда все были слишком заняты и никто не обращал на нее внимания, Джорджина встала и бросила несколько рыбок за борт. Это было глупо. И все-таки, как ни странно, ей стало легче.

Глава 38