Память любви - Смолл Бертрис (полные книги .txt) 📗

Она протянула ему руки, и Рашид одним движением придавил ее к ложу. Его нетерпеливая плоть легко скользнула в ее недра, но, как ни вглядывался в лицо наложницы, он не смог заметить следа страха. Только почти детское изумление и радостное предвкушение того, чему суждено свершиться.

Какая она горячая и тесная!

— Ты в самом деле отважна, моя прекрасная женщина-воин, — шепнул он, прежде чем сделать первый выпад.

Ронуин смежила веки, наслаждаясь каждым его движением, чувствуя пульсацию мощного копья, проникавшего в ее глубины. Она остро ощущала все, что происходит с ней. Только сейчас она поняла, что мать, горячо любившая ап-Граффида, никогда не запрещала дочери испытать столь же поразительные восторги плоти. Ронуин выгнулась, пытаясь подхватить его ритм, и вскрикнула, когда крошечный огонек удовольствия превратился в бушующее пламя экстаза, в котором сгорела прежняя дочь Ллуэлина и, подобно фениксу, родилась новая. Ослабевшая, удовлетворенная, она все же почувствовала, как его любовные соки оросили ее.

Наконец она, отдышавшись, застенчиво призналась:

— Это было прекрасно, повелитель.

— Рашид, — поправил он. — Меня зовут Рашид, и я никогда не расстанусь с тобой, прекрасная Hyp. Ты моя навеки!

Она положила голову ему на грудь, странно счастливая… И все же в сердце эхом отозвалось совсем другое имя — Эдвард.

Она любит своего мужа, а не этого пылкого мужчину. Но именно Рашид аль-Ахмет проник в тайну, столько лет дремавшую в ее душе. Муж, с которым она прожила год, не сумел сделать этого, а халиф Синнебара, которому ее доставили только сегодня утром… Почему ему удалось то, чего не добился ни один мужчина? Почему?! Что за волшебство он сотворил с ней? Но и она, очевидно, сумела угодить ему. Если так будет и дальше продолжаться, кто знает, каких высот она достигнет в Синнебаре! Но не этого хотела Ронуин. Она стремилась вернуться к мужу и отдаться ему — беззаветно, безоглядно, самозабвенно.

И за это тоже следует благодарить халифа. Увы, ее желанию не суждено исполниться.

Впрочем, так ли это? Время покажет, а пока она станет делить ложе с халифом. Ей еще многому нужно научиться, а она ученица способная и готова упражняться в сладчайшем искусстве день и ночь.

— О чем ты думаешь? — спросил халиф.

— Ты прекрасный наставник, господин мой Рашид, — откровенно призналась она.

Халиф громко рассмеялся:

— О нет, мы только начали, моя красавица. Только начали!

— Проснись, дитя мое, — донесся сквозь сонную дымку голос Найлек.

Глаза Ронуин медленно открылись.

— 0, Hyp, халиф потерял от тебя голову! Оставил на своем ложе и приказал, чтобы тебя не тревожили, пока солнце не пройдет половину предназначенного пути по дневному небу! Весь гарем только о тебе и говорит! Впервые он не отослал женщину посреди ночи, после того как достиг наслаждения. Ну же, дитя, вставай! Сходим в баню, а потом посмотрим твои новые покои, те, что рядом с комнатами госпожи Алии! Ты стала любимой наложницей халифа, и судачат, будто вторая и третья жены вне себя от гнева. Ходят слухи, что он собирается сделать тебя своей четвертой женой, ибо ты свела его с ума, счастливица этакая!

Ронуин пыталась осознать слова Найлек, но не могла.

Осторожно усевшись, она ощутила, как между ногами слегка саднит. Он взял ее дважды прошлой ночью, и второй раз был куда лучше первого. Она до сих пор была потрясена произошедшим, хотя халиф объяснил ей, что воспоминания о насилии над матерью, похороненные в дальнем уголке ее разума, и были причиной ее неспособности испытать наслаждение. Теперь, освободившись от невыносимой душевной боли, Ронуин обрела возможность чувствовать и познать радости страсти. Оставалось гадать, почему Эдвард не сумел расшевелить ее.

Найлек тихо тронула ее за руку.

— Госпожа Hyp, нужно идти, — настаивала она.

— Да-да, — рассеянно откликнулась Ронуин, почти не замечая пожилую женщину, надевавшую на нее шелковую рубаху.

— Утверждают даже, будто после завтрака халиф вернулся сюда, чтобы посмотреть на тебя спящую, — шептала Найлек. — Чем ты так очаровала халифа?

Ронуин промолчала, а Найлек поспешно повела подопечную на женскую половину. Ронуин растерялась, увидев, что рабы и обитательницы гарема низко кланяются ей. Похоже, Найлек права!

Ронуин задумчиво прищурилась. Из слов Найлек она усвоила одно: чтобы выжить тут, ей необходима власть. А чтобы обладать властью, нужна помощь трех человек: халифа, госпожи Алии и Баба Гаруна. Она уже добилась расположения халифа и, если действовать умно и осторожно, сохранит его благоволение. Остается завоевать дружбу первой жены и евнуха.

До сих пор госпожа Алия была неизменно добра к Ронуин. Но не изменится ли ее отношение теперь, когда гарем бурлит слухами?! Придется быть как можно вежливее и учтивее с Алией. А евнух? Он по-собачьи предан первой жене и не станет доверять ни одной женщине, угрожающей ее высокому положению. Но все же следует выказывать ему неизменное почтение и советоваться по каждому поводу. Если Ронуин не приобретет в нем друга, по крайней мере и врагом не обзаведется.

Они вошли в баню, Серай угодливо приветствовала новую наложницу, и в огромном помещении воцарилась тишина. Серай поклонилась и, раздев Ронуин, принялась собственноручно мыть. Остальные женщины стали тихо переговариваться. Только двое, которым как раз стригли ногти, пронзали новенькую злобными взглядами.

— Та, русоволосая, — Фатина, вторая жена, — подсказала Найлек, — а каштановые волосы у третьей жены, Хасны.

Как они вытаращились на тебя! Сразу видно, ревнуют!

— Они могут как-то мне навредить? — поинтересовалась Ронуин.

— Во всяком случае, попытаются, — кивнула Найлек.

— Но Баба Гарун меня защитит?

— Конечно, но все равно осторожность не помешает, госпожа Hyp. Нужно тщательно отобрать слуг.

— Мне никто не нужен, кроме тебя, — отказалась Ронуин. — Наши судьбы отныне связаны, и, думаю, тебе можно доверять. Но помни: если предашь меня, задушу собственными руками!

Найлек на миг растерялась, но тут же улыбнулась:

— У тебя не будет на это причин, Hyp. Клянусь, я никогда тебя не предам!