Царица Пальмиры - Смолл Бертрис (читаем книги онлайн бесплатно полностью txt) 📗
— И все же это так, Зенобия. Но это еще не конец света. Зенобия откинулась на ложе. Она страшно устала, однако мозг работал четко. Баб, ее верная Баб, тем временем обмывала свою хозяйку.
— Какое счастье, что я вновь смогу растить маленькую девочку! — громко ликовала она. — У тебя уже есть два прекрасных сына, дитя мое. А дочь станет утешением на старости лет.
Она помогала поддерживать Зенобию, пока две горничные меняли белье на ложе царицы. Зенобия беспокойно попросила Юлию:
— Дай мне ребенка! Я хочу взглянуть на него. Она все еще никак не могла заставить себя произнести слово «ее», — — Одну минуту! — запротестовала Баб, вытирая свою хозяйку губкой, смоченной душистой водой.
Потом надела на нее свежую льняную ночную сорочку и помогла снова лечь в постель. Покрывала вокруг подвернули, и Баб с неумолимым видом стояла рядом, когда Зенобии подали питательный напиток. Царица выпила его с недовольной гримасой.
— Почему все, что полезно, имеет такой ужасный вкус? — спросила она, подавая Баб пустой бокал. — Ну, а теперь принесите мне ребенка!
Юлия приблизилась, баюкая запеленутый сверток, издававший тихие мяукающие звуки.
— Вот, взгляни, — сказала она, кладя ребенка на руки Зенобии.
Зенобия обратила взгляд на ребенка. Он не был похож ни на Вабу, ни на Деми. Потрясенная Зенобия пристально всматривалась в девочку. У нее голубые глаза, и их выражение казалось ей необычайно знакомым! Тут у нее закружилась голова, и она крепко прижала к себе ребенка. Сквозь мутную красноватую пелену до нее донесся чей-то голос:
— Я люблю тебя. Я всегда любил тебя. Я любил тебя в незапамятные времена и буду любить еще долго после того, как всякие напоминания о нас будут стерты с лица земли.
Голова прояснилась довольно быстро.
— Уберите ее прочь! — почти закричала она, протягивая сверток. — Прочь!
Ребенок начал плакать, то ли испугавшись звука ее голоса, то ли каким-то образом почувствовав, что мать отвергает его. Юлия быстро подхватила ребенка и со странным выражением взглянула на Зенобию.
Баб поспешила к царице.
— Что такое, дитя мое? Что случилось?
— Я не хочу ее! Я не хочу ее! Я рожаю для моего Ястреба сыновей, а не дочерей.
— Но этот ребенок — последнее дитя господина Одената. Несомненно, это самый драгоценный подарок для тебя, дитя мое, — сурово возразила Баб. — Что ты имеешь в виду, говоря, что не хочешь ее? Конечно же, ты не хочешь. У тебя были трудные роды, и это помутило твой рассудок.
— Унесите ее! — кричала Зенобия.
Баб кивнула Юлии, и они поспешно вышли из комнаты, оставив царицу в одиночестве. В душе Зенобии царило смятение. Голос, который она слышала, был голосом Марка Бритайна! Разрозненные образы в ее памяти начали соединяться в единое целое, когда она изо всей силы пыталась сконцентрироваться, стараясь отыскать ключ, который откроет эту тайну. Однако этот ключ все ускользал от нее, и все это в сочетании с тяжелыми родами привело к тому, что вскоре она в изнеможении заснула.
Когда несколько часов спустя она проснулась, была глубокая ночь. Слабое пламя отбрасывало мерцающие отблески на стены, потолок и пол. Наступила ранняя весна, и ночи стояли еще прохладные, и она натянула на себя покрывала. Она вспомнила. Она вспомнила все о той жаркой июльской ночи, когда умер Оденат. Она вспомнила, с какой готовностью отдалась Марку Бритайну и какую нежную, страстную, дивную любовь он подарил ей.
«Я люблю тебя, — сказал он тогда. — Я всегда любил тебя. Я любил тебя в незапамятные времена и буду любить тебя еще долго после того, как всякие напоминания о нас будут стерты с лица земли».
Какая сокрушительная сила была в этом обязательстве! Ребенок, несомненно, его. Эта девочка никак не может быть дочерью Одената. Знает ли он об этом? И, что еще важнее, кто еще об этом знает?
— Адрия! Адрия, проснись! — крикнула она девушке-рабыне, которая спала на полу у подножия ее ложа.
Девушка неловко поднялась на ноги, протирая со сна глаза.
— Да, ваше величество! Чего желаете?
— Приведи сюда старую Баб, — приказала Зенобия. — А потом еще Кассия Лонгина. Поспеши, девушка!
Рабыня выбежала из комнаты.
Зенобия на несколько минут заставила себя выкинуть все эти мысли из головы. Потом дверь ее спальни открылась и поспешно вошла старая Баб. Она спросила:
— Как ты себя чувствуешь, дитя мое? Что случилось?
— Я послала за Кассием Лонгином, — ответила Зенобия. — Когда он придет, мы поговорим. Посмотри, не задержался ли кто-нибудь возле моей двери. Нас никто не должен слышать. Ты понимаешь?
Баб кивнула.
Дверь снова открылась, и вошел Кассий Лонгин, слегка заспанный.
— Ваше величество? — произнес он.
— Адрия, мне нужно поговорить с ними наедине. В эту ночь ты мне больше не понадобишься. Ступай в комнаты прислуги и ложись спать.
— Слушаюсь, ваше величество, — ответила девушка и вышла прочь из комнаты.
Баб оставила дверь спальни открытой и удостоверилась, что девушка покинула прихожую. Охрана при входе в апартаменты не позволит никому другому войти сюда. И она снова повернулась к Зенобии.
Царица перевела взгляд с Кассия Лонгина на Баб.
— Этот ребенок — не от Одената, — сказала она, наблюдая за их реакцией.
— Как бы то ни было, — быстро ответил Лонгин, — похоже, никто не сомневается в его отцовстве, ваше величество. Кроме того, маленькая царевна все равно никогда не сможет унаследовать трон, так что династия останется незапятнанной.
— Вы с самого начала обо всем знали, вы оба, — сказала Зенобия.
— Да, я знал. Баб тоже подозревала, хотя и надеялась, что ее подозрения окажутся беспочвенными. Но мы с ней сопоставили факты и пришли к общему мнению — ребенок не от Одената.
— А он знает?
— Нет, — ответил Лонгин. — Лучше, если он не будет знать об этом.
— Значит, вы подумали, что так будет лучше? Ее тон был холоден, но он не испугался.
— То, что произошло, результат потрясения, которое вы испытали в связи со смертью царя. А потом этот инцидент исчез из вашей памяти. Я не мог рассказать вам правду из страха, что это подвергнет опасности ваше здоровье и здоровье вашего ребенка. Вы — царица Пальмиры. Вот для чего вы родились на свет, вот в чем ваше предназначение! Я не знаю, сможет ли он с готовностью принять этот факт, если вы станете любовниками.
— Не вам принимать такое решение! — в ярости воскликнула Зенобия.
— Вы не можете сделать этого! — парировал он. — Я всего лишь стремлюсь защитить вас и юного царя! Неужели вы действительно готовы пожертвовать всем ради любовника? Я так не думаю, ваше величество. Вы, может быть, и любите его, но самое первое и самое главное — это то, что вы — Зенобия, царица Пальмиры!
— А разве нельзя иметь и то, и другое? Ее глаза наполнялись слезами.
— Это зависит от Марка Бритайна, ваше величество. Вы, я знаю, способны и любить, и править одновременно. Но вот ему придется любить вас, несмотря на то что вы царица. Не думаю, что он поведет себя разумно, ваше величество.
— Но он должен знать, что Мавия — его дочь, — сказала Зенобия.
— Мавия? — воскликнули оба.
— Да, моя дочь. Я решила назвать ее Мавией, — ответила царица.
— Неужели действительно необходимо сказать ему об этом? Кассий Лонгин выглядел расстроенным.
— Ох, Лонгин, ты слишком беспокоишься, — мягко произнесла Зенобия. — Я не могу утаить от него это, а кроме того, она похожа на него: волосы, глаза…
— У всех новорожденных детей голубые глаза, — с надеждой сказал Лонгин.
— Но не такого оттенка. Глаза у Мавии такие же голубые, как у ее отца, и у них то же выражение.
— Но он не сможет публично признать ее. Даже сейчас еще найдутся люди, которые станут дискредитировать вас и лишат регентства.
— Не сомневаюсь, что Марк так же, как и мы, позаботится о безопасности Мавии, Лонгин.
Она повернулась к старой Баб.
— Марк Бритайн был здесь, во дворце, сегодня ночью?
— Да, дитя мое. Он и сейчас еще спит в своих апартаментах.
