Нежно влюбленные - Патни Мэри Джо (книга регистрации .txt) 📗
Джеффри изготовил рождественские подарки для всех взрослых — такие, что дети обычно делают в школе. Джерваз был необычайно тронут вниманием мальчика.
После официального обеда слуги отправились в свои комнаты, чтобы там продолжить празднование, а хозяин особняка и его гости принялись играть в традиционные рождественские игры. В детстве Джерваз был одиноким и заброшенным ребенком, он и не знал, что можно получать удовольствие от такой, например, игры, когда в комнате гасили свечи и надо было вылавливать из бокала с горящим бренди брошенные туда изюминки, стараясь при этом не обжечь пальцы. Джеффри был в восторге оттого, что может хоть чему-то научить невежественного в развлечениях лорда, и мальчуган напевал веселую песенку.
Все это были развлечения, известные всем, но оказавшиеся совершенно новыми для виконта.
Все болтали, смеялись, рассказывали забавные истории, ели сладкие пирожки и запивали их горячим вином. Эдит (чего Сент-Обен не мог и заподозрить), оказавшись великолепной рассказчицей, потешала их невероятными байками.
В сочельник Джеффри, как обычно, не отправляли спать вовремя, и в конце концов он заснул, положив голову Диане на колени. Джерваз отнес его наверх, в детскую, и, наблюдая, как сонного мальчика укладывают в постель, виконт залюбовался ангельским и доверчивым личиком ребенка.
А потом Сент-Обен и Диану отнес на руках в постель и остался у нее, и они смеялись и дарили друг другу самое прекрасное из всех удовольствий.
Дни летели. Диане прежде не приходилось видеть Джерваза в таком спокойном состоянии. Когда они только стали любовниками, он сгорал от желания к ней, но теперь, вдобавок к желанию, появилось и нечто большее. Сент-Обену доставляло удовольствие видеть Диану рядом, и, когда он получал депеши из Лондона, она обычно сидела у него в библиотеке, наблюдая за тем, как виконт читает бумаги. Виконт работал самозабвенно, но иногда Диана вдруг замечала, что, отбросив депеши в сторону, он просто пожирает ее глазами. Хоть Джерваз и не дотрагивался до нее в эти мгновения, Диане казалось, что он нежно ласкает ее. Несколько раз Диана отправлялась в музыкальный салон — поиграть на фортепьяно. Она полностью отдавалась музыке и иногда, неожиданно для себя, видела рядом с собой виконта, который неслышно входил в салон. Ему доставляло удовольствие смотреть на нее и слушать музыку.
Если день был сухим, они совершали прогулку верхом. А недели через две Джеффри, светясь от гордости, присоединился к ним на своем пони. Эдит была безумно рада вновь оказаться за городом, а Мадлен, которая каждое мгновение жизни воспринимала как подарок, была серьезна, но счастлива. Все люди, которых Диана любила, собрались в Обенвуде. Больше всего девушке хотелось, чтобы эта идиллия продолжалась вечно и чтобы не надо было возвращаться в чопорный и одновременно развязный Лондон. Но… желания — желаниями, а время неумолимо бежало вперед.
Двенадцать рождественских дней пролетели незаметно. Каждый день они съедали крохотный пирожок с марципаном — наудачу в каждый из грядущих месяцев года. А потом елку и праздничные веночки убрали и торжественно сожгли.
Настало время собирать вещи. Вечером, накануне их отъезда, неожиданно пошел снег, окутав землю и воздух пушистым покрывалом. Джеффри уложили спать, Мадлен и Эдит тактично удалились. Джерваз с Дианой мрачнели с каждой минутой, и, чтобы окончательно не испортить себе настроения, Джерваз предложил Диане прогуляться.
Рука об руку они отправились в сад. На фоне снега отчетливо выделялись черные ветви кустарника. Снег заглушал их шаги. Ветра не было, стояла торжественная тишина. Наши герои напоминали этаких северных Адама и Еву на заре мироздания. Джерваз всегда любил только что выпавший снег, особенно ночью и вечером, когда каждый лучик света заставлял снежинки гореть мириадами разноцветных огоньков.
Диана задумчиво поинтересовалась, не воспрепятствует ли погода их отъезду.
— Думаю, нет, — покачал головой Джерваз. — Землю засыпало всего на пару дюймов, а штормового ветра, похоже, не будет. К полуночи снег, наверное, прекратится. Скорее всего не потеплеет, земля не оттает, и карета спокойно проедет по дороге.
Диана с сожалением вздохнула, а затем, смеясь, как ребенок, стала хватать снежинки. В неясном полумраке Джерваз в который раз поразился ее удивительной красоте. Ее милое личико обрамлял капюшон плаща из бархата винного цвета, подбитого русским соболем. Этот плащ был рождественским подарком виконта.
Целых три недели она принадлежала ему одному, и мысль о том, что кто-то другой завладеет ее вниманием, была для Джерваза невыносимой.
Они зашли уже довольно далеко. Внезапно, схватив Диану, Сент-Обен грубо повернул ее к себе. Он-то считал, что время укоротит его страсть, но дело обстояло совсем наоборот. Проведя с ней все дни и ночи, Джерваз хотел ее все больше и больше. Ее нежные губы, манящее тело сводили его с ума. Чем лучше он знал Диану, тем больше возбуждался при виде ее.
Обладая ею первый раз, Сент-Обен сгорал от страсти, хотел подчинить ее себе. Но очень скоро он понял, что эта куртизанка на все имеет свое мнение и повинуется лишь своему разуму да интуиции. Однако виконт не хотел, чтобы все продолжалось в том же духе, и поэтому решил использовать все средства, чтобы заставить Диану изменить свое отношение к нему.
Диана прижалась к Джервазу, их губы были жадными, потому что оба боялись предстоящей разлуки. Она закрыла глаза. На ее длинных ресницах сверкали пушистые снежинки. Вечер был холодным, но их тела горели.
Джерваз крепко прижимал к себе Диану, засунув руки под меховые полы ее плаща. Вот его рука скользнула ей на грудь и ласкала ее до тех пор, пока девушка не вскрикнула от возбуждения. Затем виконт приподнял легкие юбки Дианы, и его пальцы проникли в ее лоно.
— Хочу, чтобы ты была моей, Диана, только моей, — прошептал Сент-Обен ей на ухо.
Не поддерживай Диану виконт, она бы не удержалась на ногах. Прикосновения замерзших пальцев к ее горевшей коже необычайно возбуждали ее.
— Обещай мне, Диана, что у тебя не будет другого мужчины, — хрипло произнес Джерваз.
Девушка понимала, что виконт хочет использовать страсть для того, чтобы добиться от нее обещания, которого она давать не хотела. Она считала, что с него довольно и того, что он уже получил, и не желала сулить ему большего. Неужели он хотел подчинить ее себе?! Впрочем, Мадлен не раз говорила ей, что страсть — грозное оружие, и она тоже, как и Джерваз, могла прибегнуть к нему.
Не отвечая виконту, Диана провела рукой по его телу и почувствовала, как он задрожал. Опустившись на колени, Диана потянула его за собой, припала к его губам страстным поцелуем, а затем легла на покрытую снегом землю.
Снег оказался чудесной периной, сверху они были накрыты плащом виконта, а снизу их грел соболь плаща Дианы. Слишком возбужденный, чтобы думать еще о чем-то, Джерваз одним резким толчком вошел в нее. Наслаждение было столь велико, что они почти сразу же достигли высшей точки удовольствия.
— Обещай мне, — хрипло повторил виконт, когда дыхание вернулось к нему.
Но даже в это мгновение Диана не потеряла голову. Вместо того чтобы давать ему обещание, она прошептала:
— Люби меня, Джерваз, люби, как я люблю тебя. — Ее руки лихорадочно ласкали его тело, Диана застонала. — Люби меня, — еще раз повторила она.
Они на мгновение застыли, а затем их тела, неожиданно для них самих, еще раз содрогнулись от наслаждения.
— Зачем тебе другой, Диана? — спросил Джерваз. — Тебе нужны деньги? Если хочешь, я дам тебе, сколько нужно.
Гнев охватил Диану. Как мог он использовать ее любовь для достижения своей цели?!
— Может, я не удовлетворяю тебя? — настойчиво продолжал Джерваз.
Нелегко было вести беседу, когда их тела еще не разъединились, к тому же Диана начинала мерзнуть. Почувствовав, что она дрожит, Сент-Обен вскочил и помог встать Диане. Отряхнув снег с плаща Дианы, он взял ее за руки.
