Семейные реликвии - Кэмп Кэндис (читать книги онлайн бесплатно серию книг .txt, .fb2) 📗
— Какая чепуха! В первую очередь вам обоим следует подумать о себе. Вы же не юная парочка, которой подавай непременно любовь под луной. Вы уже достаточно взрослые, чтобы внять голосу разума. Джульетта, разве вы хотите остаток дней своих заниматься ведением хозяйства в чужих домах? Шить и готовить пищу для чьих-то детей? Или, может быть, вы предпочтете всю жизнь распевать песенки со сцены и мотаться по всей стране, не имея собственного угла, ночуя в гостиницах и неизбежно выслушивая неприличные предложения от мужчин, никогда не зная наверняка, не сбежит ли твой менеджер со всеми деньгами, бросив тебя в незнакомом месте без гроша в кармане! То есть, конечно, даже и это может продолжаться только до тех пор, пока вы не состаритесь настолько, что мужчины не захотят на вас смотреть. А вот тогда вас просто выгонят с работы, не задумываясь.
У Джульетты внутри все похолодело.
— Конечно, я не хочу такого. Но…
— Что но?
Но не может же она заявить, что не хочет выходить замуж за Эймоса только из-за выгоды. И о том, что она не желает, чтобы одни лишь практические выгоды вынуждали Эймоса брать ее в жены. Джульетта просто пожала плечами.
Генриетта начала снова наступать на Эймоса.
— Ну, а ты? И ты этим озабочен? Тоже дожидаешься любви? — Она густо приправила эти слова сарказмом и презрением.
— Не корчи из себя дурочку, — рявкнул Эймос, вставая и резко отодвигая стул. — Мне не нужна жена.
— Ну, да, конечно. Несомненно, для тебя гораздо лучше держать при себе экономку, которая будет к тебе в лучшем случае равнодушна. Ты, наверное, предпочитаешь и дальше жить в холодном доме, без любви всю жизнь, вместо того, чтобы иметь жену и детей. Ты так будешь счастлив, когда Итан вырастет, женится и уедет отсюда, а ты останешься совсем один. Холостяцкая жизнь для тебя, как видно, куда привлекательнее, чем семейная жизнь с прекрасной, доброй и ласковой женщиной.
Генриетта перевела дыхание.
— Ай, ладно. Я уже вижу, что разговаривать с вами — только тратить время попусту. Мне так все это неприятно, но, пожалуй, вы оба заслуживаете такой судьбы, которую сами себе выбираете. — Она повернулась к Джульетте, напоследок бросая на нее грустный взгляд. — Завтра утром после завтрака уезжаем.
Джульетта кивнула.
— Хорошо.
Когда Генриетта решительными шагами вышла из комнаты, Джульетта продолжала сидеть на стуле, опустив голову. Уголком глаз она заметила, как Эймос с поникшей головой, засунув руки в карманы, в волнении подошел к раковине, затем к буфету. Он исподтишка бросил на нее взгляд.
— Извините, — выдавил он наконец. — Генриетта, как всегда, если уж начнет чего-то добиваться, то ее не остановишь.
— Я знаю.
Он помолчал.
— Какая глупая выдумка! — произнес он неуверенно.
Джульетта кивнула головой. Она думала о своей жизни, так красочно нарисованной Генриеттой, и хотела плакать. Генриетта была права. Но нельзя же выходить замуж за Эймоса лишь потому, что это самое разумное решение. Она не может просто лечь с мужчиной в постель ради того, чтобы иметь свой дом. Ведь в таком случае ее поведение в точности будет соответствовать тому, что все любят говорить об актрисах.
Она украдкой посмотрела на Эймоса. Он глядел в окно, погруженный в свои мысли. Несколько мгновений она рассматривала его высокую, широкоплечую фигуру: мускулистые грудь и руки, длинные стройные ноги. Его ладони были крупные, с сильными длинными пальцами, кое-где покрытыми завитушками черных волос. В этих руках было что-то волнующее и она вспомнила, как эти руки двигались, когда она наблюдала за его работой с деревом, как его пальцы обхватывали кусок дерева, как играли его мышцы. Неужели он мог бы так же нежно прикасаться к ней, как к своим деревянным фигуркам? Мог бы он гладить ее кожу так же трепетно, почти благоговейно?
Джульетта закрыла глаза, внезапно ощутив внутри горячую волну. Несомненно, в этом ощущении было что-то греховное, но она знала, что уже смогла бы разделить постель с Эймосом. Ей хотелось бы вновь ощутить поцелуй, как в тот раз после танцев.
«О, пожалуйста! Попроси меня остаться!»
Она знала, что существует немало проблем. Конечно, нельзя было сказать, что она не хотела остаться здесь и выйти замуж за Эймоса. Но ей также трудно было представить, что она больше никогда не сможет появиться на сцене, не сможет петь перед зрителями, не услышит их аплодисменты. Оставшись здесь навсегда, она бы скучала о городах и привычной ей с детства жизни. И все же она была сейчас готова лишиться всего этого, чтобы не уезжать отсюда и выйти замуж за Эймоса. Ей уже совершенно не нужны были деньги для поездки на восток. Ей нужна была эта жизнь, этот дом, ей нужен был Эймос.
Джульетта поняла, что ей уже невозможно отрицать этот факт: она любит Эймоса. В течение какого-то времени ей удавалось не допускать и мысли о подобном. В самом деле, это было очень странно — он был ворчливым, резким, он был молчун, он крайне редко проявлял свои чувства. Но Джульетта всегда была женщиной, движимой сердцем, а не рассудком. Вот и сейчас она не избрала благоразумный путь, а влюбилась в этого невозможного человека. И сердце ее готово было разорваться из-за того, что завтра она уедет от него.
Но и оставаться она не могла. Джульетта поняла, что ей надо признаться самой себе, что Эймос не хочет жениться на ней. Он не хочет, чтобы какая-то женщина вторглась в его жизнь. Он не любит ее. Джульетта поднялась.
— Я… пойду, пожалуй, собирать вещи…
И тут Эймос впервые посмотрел ей прямо в глаза. Он скрестил руки на груди и кратко кивнул. Джульетта выбежала из комнаты. Эймос долго стоял и смотрел ей вслед. Затем шумно вздохнув, он повернулся и вышел из дома.
Эймос сидел в темноте, опираясь на край огромного чурбака, на котором они с Итаном рубили дрова, и смотрел на свой дом. На кухне для него тускло светился огонек. Он знал, что его зажгла Джульетта; она всегда так делала для него. Он уже целый час сидел на чурбаке и смотрел, как Джульетта двигается по кухне, пока, наконец, она не убавила огонь в лампе и вышла.
Эймос подумал, что больше она никогда не будет делать этого и неожиданно почувствовал комок в горле. Он не знал еще, как сможет жить после того, как завтра утром Генриетта увезет Джульетту.
Он обхватил голову руками и глубоко запустил пальцы в волосы, стискивая кулаки и дергая себя за волосы, чтобы физической болью заглушить боль душевную. Он думал о будущей жизни без нее, о том, как по вечерам он будет заходить на кухню и не увидит Джульетты, встречающей его приветливой улыбкой, не увидит ее за столом напротив себя, не услышит, как она поет за работой. Он думал о том, что дом больше никто не будет украшать цветами, которые собирала Джульетта, и никто не будет повсюду расставлять красивые вещи, как любила делать она. Он думал о своем доме, который без нее опять станет мрачным и холодным. Эймос тихо выругался. Что же ему теперь делать? Боже мой, как он сейчас хотел, чтобы она никогда не появлялась в его жизни! Он привык к своей жизни и примирился со своим одиночеством. Но как теперь вернуться назад в те времена, когда он еще не знал Джульетту и не ощущал на себе то солнечное тепло, которое она принесла в его жизнь?
Конечно, он мог предложить ей этот брак, о котором говорила Генриетта. Какое-то время эта мысль с мучительным соблазном вертелась в его голове. Он мог вообразить Джульетту своей женой, с его кольцом на пальце, представить, как она выходит к нему навстречу и протягивает руки, когда он возвращается с полей. Зимними вечерами она сидели бы вместе в уюте и безопасности у огня. Она бы вязала или шила, а он бы читал или вырезал по дереву. Потом они вместе шли бы в свою комнату. В его комнате были бы тонкие женские вещи — ленты или флакончики с духами, ручное зеркальце, расческа с серебряной ручкой, камея или расшитые думочки, украшающие кровать. Она бы распускала и расчесывала волосы, а он смотрел бы на нее. А может быть, он сам брал бы расческу и водил бы ею по ее волосам, расчесывая их до тех пор, пока они не лягут в его руках послушными завитками, словно ласковый зверек с нежной золотисто-рыжеватой шерсткой. И тогда он наклонялся бы и целовал ее, а она тянулась бы к нему, обвивая его шею руками.
