Аметистовая корона - Дюксвилл Кэтрин (версия книг .txt) 📗
Мужчина ответил, что надо сказать жене, и ушел.
Констанция стала медленно подниматься по лестнице. Сенрен искал внизу мешки для постели.
Найдя несколько мешков, жонглер прихватил еще накидку для лошадей и вслед за остальными поднялся наверх. Он увел Констанцию в дальний угол чердака, устроил там постель из сена и мешков. Графиня могла наконец лечь. Воздух был холодный, но из куска старой монашеской одежды она сделала накидку, укрылась и почувствовала себя уютнее.
Графиня Морлакс приобретала новый опыт, она училась носить мокрую одежду, узнала, что значит дрожать от холода. Констанция поняла, почему ее сердце было всегда расположено к нищим, бедным и простым людям.
Сенрен устроился рядом. Его одежда, волосы были такими же мокрыми. Они не разговаривали весь этот длинный день. Графиня понимала, как он устал. Констанция снова подумала, что он имеет нечеловеческую силу — Сенрен нес ее с утра до сумерек почти без остановки. Мускулы на его теле были могучими, выпуклыми. Графиня была рада, что им посчастливилось отдохнуть на этом сухом чердаке и сухом сене.
Жонглер бросил на Констанцию свой лазурный взгляд.
— Сними одежду и просуши… Никто не увидит. — Становится темно.
В этот момент внизу открылась входная дверь и ввели двух коров, а за ними вошел извозчик и принес им еду.
— Боже мой! — не поверила Констанция. — Это же суп! Я чувствую запах!
Сенрен вскочил на ноги и быстро спустился вниз. Мужчина хотел поговорить с ними, расспросить, откуда они, кто такие, куда направляются, но жонглер быстро расплатился и, взяв большой чан, поднялся наверх. Они если есть. Суп был с турнепсом и бараниной, к тому же горячий, пар поднимался из чана.
Констанция почувствовала прилив счастья. Сенрен, улыбаясь, наблюдал за ней. Неожиданно их глаза встретились. Констанция поднесла ложку к его рту, он проглотил. Потом он стал кормить ее… И так они продолжали кормить друг друга, пока чан не опустел.
Леди Морлакс легла на сено и потянулась. Она ничего не ощущала, ни сырости, ни холода. Суп приятно грел ее изнутри. Графиня уже давно не чувствовала себя так хорошо. Она посмотрела на Сенрена, по нему нельзя было понять, о чем он думает.
Было тихо, только дождь стучал по крыше амбара. И вдруг среди тишины раздался голос Сенрена. Это был какой-то странный голос, казалось, он разговаривает сам с собой:
— Это я отвел ее в монастырь в последний раз. Графиня удивленно взглянула на него. Сенрен продолжал говорить таким же странным голосом:
— Я был их курьером… Когда у нее было послание для него, я относил его. Или приводил Хелоизу к нему по темным парижским улочкам. Я учился тогда у него, но я не был несмышленым мальчишкой, как другие ученики, вот почему Абелард выбрал меня. Я любил ее. Я так сильно любил ее, что иногда думал, что зря Питер доверяет ее мне, но позже я пришел к выводу, что он знал обо всем. Когда я видел, что он делает, мне хотелось убить его, но меня удерживало то, что она любила его. Он был для нее единственным любимым мужчиной, и, если бы я сделал то, о чем мечтал, она возненавидела бы меня. Я привел ее из монастыря повидаться с ним, после того как его кастрировали… Но им не суждено было встретиться, и я отвел ее обратно. Она очень любила смеяться… — Его голос неожиданно стал резким. — Этого ангела уже знали во всей Франции. Фулберт гордился ею. Он поддерживал все ее безрассудства, вплоть до желания учиться у него. Абелард был еще очень далек от своей славы. Он читал Овидия, изучал латинские трактаты и соблазнял девушек. Это было до того, как она забеременела от него и Абелард увез ее из Парижа в Британию. Он заставил ее оставить там ребенка и вернуться обратно. Питер, в конце концов, согласился жениться на ней, но жениться тайно, а затем убедил ее носить одежду послушницы.
Сенрен говорил с ненавистью. Констанция не знала, как остановить его воспоминания. Она молча наблюдала за ним. Он стоял почти обнаженный, с трясущимися руками.
— Ты хочешь знать, почему Питер Абелард хотел, чтобы его женитьба оставалась секретом? — спросил он, хотя Констанция не задавала ему никаких вопросов. — Фулберт был против тайного венчания, а Питера его брак, женитьба делали рабом, рабом человеческих страстей, рабом любви, наконец! Он же хотел посвятить себя церкви, стать ее рабом, но не мог этого сделать с женой и ребенком. Ты знаешь такие слова? — Сенрен произнес несколько слов на латыни, но Констанция отрицательно покачала головой, она не знала латыни.
— О! Это великие слова. Я знаю, что ты не понимаешь латыни. И зачем я это все тебе рассказываю? — спросил он себя, но продолжил: — Я умолял ее уйти со мной, я обещал любить, поддерживать ее и ребенка… Я говорил, что буду любить ее, оберегать до последних дней ее жизни. Но мои слова вызвали только гнев, Абелард был Богом для нее…
Констанция положила руку ему на лоб.
Не волнуйся, это уже в прошлом, — как можно спокойнее проговорила она
— В прошлом?! — вспылил он. — Я рассказываю, что было! Он любил ее! Да, да! Любил, великий Питер! Он выглядел как человек, потерявший рассудок!
Графиня присела около него.
— Но это все в прошлом, ты только мучаешь себя этими воспоминаниями, — прошептала она.
— Ты не понимаешь! Один знаменитый философ кастрировал себя сам, чтобы укротить свою плоть и не быть зависимым от женщин, и я знаю, как работал мозг Питера. Он хотел избавиться от Хелоизы, чтобы укротить свою плоть, чтобы стать свободным!
Его трясло, Констанция обняла его обнаженные плечи и притянула к себе. Было темно, и они едва могли видеть друг друга. Она хотела любить его, но не знала, как лучше к нему подступиться, он еще находился во власти воспоминаний.
— Я схожу с ума, — сказал он. — Я хочу разрушить мир и все в нем. Я хочу распространять разрушение, как это делал великий Абелард. Они говорят, что дьявол вселился в меня и я не могу сам помочь себе…
Констанция прекрасно знала, какая агония происходит с ним время от времени. Она повалила его на сено. Он посмотрел на нее.
— Что ты делаешь?
— Я буду любить тебя, — прошептала она. — Любовь не умерла, не так ли? Я не верю, что она могла умереть!
Она притянула его к себе и стала страстно целовать, ее язык раскрыл его губы и проник в рот. Графиня почувствовала, как напряглась его плоть. Жонглер замер и застонал, когда она коснулась его живота, затем спустилась ниже… Ее рука нащупала его члесн, жесткий и теплый. Она стала нежно ласкать Сснрена.
Констанция! — вскричал он. — Я не дотронусь до тебя! Оставь меня одного!
Она стала нежно покрывать поцелуями его подбородок, шею затем грудь. Она, как кошка, вылизывала его своим теплым и мягким языком, при этом умудрялась говорить ему нежные слова.
Ее губы скользили по его телу… Дождь стал для них ванной, и от волос Констанции пахло свежсстью. Его дыхание учащалось, становилось жестким по мере того, как ее губы спускались все ниже и ниже.
— Констанция! — выдохнул он и стал насмехаться над ее мужьями, хорошо обучившими ее приемам, от которых они получали удовольствие. Это была правда — Констанция многому научилась у них; но сейчас она делала все это с любовью, заставив его почувствовать, что и его любовь не умерла, не потерялась в жестоком, хаотичном мире. Она целовала его плоть нежно и мягко и вместе с тем не переставала ласкать его бедра, кожу под коленками, снова и снова возвращаясь к его члену, который стал негнущимся, жестким и толстым.
Она полностью взяла его в рот и своим языком стала играть с ним — сосала его, нежно покусывала, до тех пор, пока Сенрен не застонал.
Он забился под ней. Констанция поднялась с колен, скинула свое тряпье и легла на него. Почувствовав, как он вошел в нее, она стала двигаться. Внезапно Сенрен остановился и схватил ее за руки.
— Колстанция, черт тебя дери! Почему я нуждаюсь в тебе, почему хочу тебя так сильно? — прошсптал он задыхаясь.
Его руки стали с силой ласкать ее грудь, но эта боль только раззадорила графиню. Она закрыла глаза. Они с сумасшедшей страстью наслаждались друг другом. Констанция была такая же дикая, как и он. Он поднял ее на колени и взял сзади, потом положил на спину и вошел в нее сверху. Констанция растворилась в наслаждении и в порыве страсти впивалась зубами в его плечи, руки…
