Звезда для Наполеона - Бенцони Жюльетта (читать книги онлайн без .txt) 📗
Сделав реверанс, Марианна протянула запечатанное зеленым воском письмо, которое ей дал Фуше. Княгиня вскрыла его и начала читать, а девушка в это время испытующе разглядывала свою новую хозяйку. Фуше, описывая внешность супруги бывшего епископа Отенского, сказал ее возраст: 47 лет. Но, надо честно признаться, выглядела она значительно моложе. Высокая, с пышными формами, Екатерина де Талейран-Перигор была женщиной, вызывавшей невольное восхищение: большие глаза небесной синевы под густыми темными бровями, пышные шелковистые волосы, светлые, вьющиеся от природы, восхитительной белизны зубы за полуоткрытыми чувственными губами, точеный, чуть вздернутый нос и очаровательная улыбка, – она обладала всем, чего можно желать от женщины, по крайней мере от ее физического облика, ибо духовное начало оставляло желать лучшего. Не будучи такой тупой, как ее представляли многочисленные соперницы, она обладала своеобразной наивностью, которая в соединении с бесконечным тщеславием и давала повод злобным нападкам. Если бы она не была так привлекательна, никто не смог бы понять, каким образом Талейран, самый изысканный, самый остроумный человек своего времени, попался в ее руки, и не было в Париже женщины, которую чернили бы больше. Сам Наполеон откровенно ненавидел княгиню, а ее муж, устав от постоянных ребячеств, часто вообще не разговаривал с нею. Что не мешало ему требовать, чтобы с нею обращались соответственно положению. Чтение письма закончилось одновременно с «экзаменом» Марианны. Княгиня посмотрела на девушку и улыбнулась ей.
– Мне сказали, что вы из хорошей семьи, хотя и не носите благородного имени, и получили превосходное образование. Вы хорошо читаете, поете и говорите на нескольких языках. Следовательно, вы своим присутствием только окажете честь нашему дому. Добавлю от себя, что вы хорошенькая и в вас много естественной грации, что мне подходит. Ваши обязанности у меня будут легкими. Я читаю мало, но люблю музыку. Вы будете сопровождать меня почти везде, но не должны забывать, когда мы будем вместе, держаться всегда на пять шагов сзади. Имя, которое я ношу, и занимаемое положение в обществе очень высоки, и я придаю большое значение соблюдению правил этикета.
– Но это вполне естественно! – улыбнулась Марианна, которую позабавила эта полная наивного тщеславия тирада.
Фуше ничего не преувеличил. М-м де Талейран была, возможно, прекрасной женщиной, но ее буквально распирало от гордости быть княгиней. Чтобы лучше в этом убедиться, девушка спросила:
– Как я должна титуловать… г-жу княгиню?
Обращение в третьем лице было трудным, – Марианна до сих пор только один раз им воспользовалась в разговоре с принцем Уэльским, – но знатная дама ничего не заметила.
– С тех пор как Император назначил князя вице-канцлером, меня надо звать ваше сиятельство, – заявила она с видом превосходства. – Вы можете употреблять этот титул… или еще… г-жа княгиня. Теперь идите. Я позову вас позже. Фанни, первая камеристка, покажет вам вашу комнату.
Жест, которым она удаляла Марианну, был полон высокомерия, но доброжелательная улыбка смягчила ощущение неловкости. Собственно говоря, эта красивая женщина вызывала только симпатию, и Марианна почувствовала, как растет ее замешательство. Если бы г-жа де Талейран могла догадаться, для чего в действительности появилась здесь та, кого она так дружелюбно приняла! Нет, решительно Марианна не чувствовала себя способной к этому ремеслу! Если бы ей удалось убежать так скоро, как хотелось, она собирается сообщать как можно меньше ее опасному работодателю или же вообще ничего! Марианна уже уходила, когда княгиня позвала ее:
– Вернитесь, милочка! Мне необходимо знать, из чего состоит ваш гардероб! У нас бывает четыре званых обеда в неделю, и мы принимаем почти каждый вечер, не говоря уж о приближающемся Рождестве. Я не могу рисковать, что вы окажетесь не на высоте вашего положения.
Марианна побагровела. Кокетливые одежды, купленные в Бресте у м-м Легильвинек, казались ей до сих пор очень элегантными, но, оказавшись в этом княжеском доме, она поняла, насколько они безыскусны.
– У меня только то, что на мне, ваше сиятельство, и две перемены платьев: одно из черного бархата, другое – зеленое, шерстяное…
– Совершенно недостаточно! И к тому же это платье своими цветами напоминает ливрею одного из отелей… Пойдемте в мою комнату.
Опершись на плечо Марианны, одновременно смущенной и польщенной этой неожиданной фамильярностью, княгиня торжественно прошествовала в примыкавшее к купальне помещение. В этой просторной комнате, словно в розово-золотом храме красоты, парили изображения лебедя: в позолоченной бронзе, в мебели, в аллегорических картинах… Главное место занимала великолепная кровать с балдахином и громадное трюмо в золотой раме. Всюду лежали бесчисленные картонки всех цветов, открытые и закрытые, среди которых расположились четыре новых персонажа. Из трех женщин две были определенно модистками из магазина, третья – мощная особа, затянутая в зеленую душегрейку, с золотыми шнурами.
Четвертым был кругленький человечек, прыгавший, как воробей, но, желая придать себе важный вид, надувшийся, как индюк. Лицо его было нарумянено и напудрено, голова украшалась громадным коком, очевидно, чтобы казаться выше. Реверанс, которым он приветствовал входящую княгиню, возмутил бы любого учителя танцев, и при виде этого стремительного антраша Марианна едва не расхохоталась. Но княгиня, отпустив ее плечо, направилась к забавному человечку с протянутыми руками.
– Ах, дорогой Леруа… Вы пришли! В такую отвратительную погоду! Ах, как отблагодарить вас!
– Я должен был сам принести ее сиятельству эти праздничные одеяния. Смею утверждать, что мы сотворили чудо.
С ловкостью фокусника он стал извлекать из коробок сверкающие платья, кашемировые шали, всевозможные пояса и шарфы, в то время как дама в зеленом, которая была не кто иная, как м-ль Минетт, знаменитая белошвейка, заставила порхать в воздухе тончайшие рубашки, кружевные юбки, газовые накидки и… вдруг Марианна забыла о своих переживаниях. Эта выставленная напоказ роскошь пробудила в девушке естественные женские эмоции. К тому же Леруа был таким забавным!
На какое-то время м-м де Талейран оставила в покое свою лектрису, приветствуя маленького человечка с необычайной любезностью, кстати вполне заслуженной, ибо содержимое картонок было действительно чудом. У ослепленной Марианны разбежались глаза. Еще не зная, что перед ней великий Леруа, портной Императрицы, у которого весь двор и вся наполеоновская Европа на вес золота вырывали друг у друга его творения, она поразилась, что существо такой внешности способно создавать подобные произведения искусства. Особенно привлекательным было платье из атласа фисташкового цвета, расшитое жемчугом, буквально очаровавшее ее. Казалось, что оно покрыто сверкающей росой, и девушка погрузилась в мечты. Как было бы чудесно стать обладательницей подобного платья! Она робко коснулась переливающейся всеми цветами радуги ткани, как вдруг негодующий крик портного заставил ее вздрогнуть:
– Ее сиятельство желает, чтобы ее лектрису одел я? Я, Леруа? О… Мадам!..
Но Марианна не успела обидеться на маленького человечка. Две решительных руки заставили ее повернуться кругом, завязки ее плаща оказались развязанными, а сам он полетел в угол комнаты. Девушки из магазина бросились на помощь, а м-м де Талейран вскричала с не меньшим негодованием, чем Леруа:
– Это «моя» лектриса, Леруа, и она стоит всех ваших маршалов, герцогинь и графинь от прилавка! Вы только посмотрите на нее! Я уверена, что ее красоту оценят по достоинству. Она еще и меня затмит.
Высокомерный взгляд приблизившегося к девушке портного стал задумчивым. Обходя медленными шагами вокруг нее, словно вокруг памятника, он присматривался к мельчайшим изгибам ее фигуры. Затем распорядился:
– Уберите прочь это ужасное платье! От него на лье несет провинцией!
Марианна ахнуть не успела, как оказалась в нижней юбке и рубашке. Инстинктивно она прикрыла руками обнажившуюся грудь, но сухая ладошка Леруа заставила ее опуститься.
