Империя сердца - Крейг Джэсмин (библиотека электронных книг .TXT) 📗
— Неужели вы считаете российского императора таким наивным человеком? Что же, по-вашему, он просто хочет досадить Англии?
Мистер Разерспун недовольно хмыкнул:
— Подумайте сами — зачем царю Александру горная страна, где нет ничего, кроме камней и овечьих пастбищ? Афганский вопрос для царя — удобное средство выпустить пар. Его голодных крестьян нужно чем-то занять. Самое лучшее — забрать их в армию и отправить в Афганистан воевать со зловредными англичанами.
— Лучше бы он велел крестьянам возделывать поля. Это самое эффективное средство покончить с голодом.
— Увы, миледи, правители рассуждают иначе. Я очень рад, что в переговорах будет участвовать лорд Эдуард де Бомон. Это наш последний шанс избежать ужасной ошибки. Необходимо, чтобы кто-то остудил пыл чересчур прытких помощников лорда Литтона.
— Я не знаю, каковы полномочия, полученные моим мужем от министра, — сказала Люси.
— Да, но я знаю лорда Эдуарда много лет. Он не любит вести серьезные разговоры в обществе, но я заметил: всякий раз, когда ваш муж участвует в переговорах, мы с туземцами приходим к разумному соглашению. Проблема вице-короля в том, что он все время оглядывается на политическую ситуацию дома, частенько игнорируя положение в Индии.
«Дома». Вот и мистер Разерспун, проживший в Индии более двадцати лет и осуждающий британское правительство за неосмотрительность и невежество в колониальных вопросах, считает своим домом Англию. Впервые Люси задалась вопросом: способна ли Британия править Индией, если администраторы считают себя здесь чужеземцами?
— Какой у тебя задумчивый вид, дорогая, — сказал Эдуард, который вынырнул из толпы, как только мистера Разерспуна отозвали в сторону.
— Беседа с губернатором дала мне пищу для размышлений.
— По опыту я знаю, чем чревато такое выражение твоего лица. Сейчас, должно быть, последует лекция на тему о том, что образованные женщины должны иметь право голоса.
— Не сегодня, — улыбнулась Люси.
— Уф, слава Богу.
— Не слишком-то радуйся. Сегодня вечером тебя ждет другая лекция. Я расскажу тебе, почему Британии нужно во что бы то ни стало избежать войны в Афганистане.
— Какая кошмарная перспектива! Это еще хуже, чем права женщин. Если я буду смиренно слушать, какая награда меня ожидает?
— Полезные знания.
— Нет, это меня не соблазняет. Может быть, ты предложишь что-нибудь еще?
Люси сделала вид, что сосредоточенно думает.
— А чего бы ты хотел?
Наклонившись, он прошептал ей на ухо:
— Чтобы ты была в постели рядом со мной совсем голая.
— Милорд, я шокирована! — ответила она, раскрывая веер. — Но беседа и в самом деле очень важная, поэтому вы получите то, чего требуете. Итак: лекция о британской политике в Афганистане в обмен на голую жену в кровати.
— Не только голую, но еще и страстную, — поправил Эдуард, и глаза его блеснули.
Люси деланно зевнула, делая вид, что все эти глупости ее совершенно не касаются.
— Ох, милорд, вы настоящий вымогатель.
Эдуард галантно помог ей подняться на ноги:
— Мне это часто говорят на переговорах. Если хочешь, дорогая, мы можем удалиться. Только нужно попрощаться с хозяином и хозяйкой. Ага, вот и они.
— Уже уходите? — спросил мистер Разерспун.
— К сожалению, нам пора, — невозмутимо сказал Эдуард, а Люси слегка покраснела. — Жена хочет поговорить со мной на важную тему.
— Нет, просто я устала, — пролепетала Люси. — Знаете, это утомительное путешествие на поезде…
Миссис Разерспун была полностью удовлетворена таким объяснением. Она сказала, что «драгоценные лорд и леди де Бомон» отныне могут считать резиденцию Разерспунов собственным домом. Эдуард пообещал, что непременно так и будет относиться к резиденции, после чего гости удалились.
Как только молодые супруги вернулись к себе в бунгало (довольно скромное, но другого в Пешаваре не нашлось), Эдуард отпустил всех слуг и потащил Люси в спальню. Он уселся в резное кресло красного дерева и скрестил руки на груди и с деланной серьезностью сказал:
— Вот, я весь внимание. Быстро прослушиваю лекцию, а потом получаю награду. Начинай.
— Но, Эдуард, — запротестовала Люси. — Я требую, чтобы ты отнесся к моим словам со всей серьезностью.
— Еще бы, дорогая! Жду не дождусь, когда ты просветишь меня насчет британской внешней политики. Начинай же!
Люси решила, что не будет обращать внимания на хищный блеск в его глазах.
— Мне кажется, — начала она, усаживаясь и целомудренно сложив руки на коленях, — что мистер Дизраэли глубоко заблуждается, пытаясь раздвинуть границы нашей империи. Если мы распространим свое влияние на Афганистан, нашему премьер-министру и этого покажется мало. Куда устремит он свой взор — на Хиву? Узбекистан?.. Эдуард, перестань смотреть на меня таким взглядом.
— Каким, любимая?
— Таким… Можно подумать, ты сейчас на меня накинешься и сорвешь с меня одежду.
— С какой бы стати я повел себя подобным образом, любимая? Ведь ты обещала, что сделаешь это сама.
— Ничего я не обещала!
— А как же насчет голой и страстной жены?
Люси проигнорировала этот вопрос.
— Лекция еще не окончена, — с достоинством ответила она. — Я должна еще многое тебе сказать.
Эдуард вежливо кивнул:
— Хорошо. Ты остановилась на том, где мистер Дизраэли захочет проложить новую границу Британской империи. Кстати, я говорил тебе, что твои губы притягивают поцелуи как магнит?
— Да, то есть нет. Эдуард, перестань!
— Я внимательно слушаю твои мудрые речи, дорогая. Продолжай же.
Люси страдальчески вздохнула.
— Так вот. Я считаю, что Афганистан должен стать сильной, независимой страной, которой правил бы честный, способный правитель, которому было бы под силу примирить все враждующие племена. Что же касается афганских границ…
— Прекрасная идея, — прервал ее Эдуард. — Любимая, я так благодарен тебе за лекцию. У меня просто глаза открылись. А теперь давай снимай платье.
— Эдуард!
— Что, дорогая?
— Ты не держишь слова. Мы договорились, что ты выслушаешь меня до конца. Я же только-только начала!
— Увы, золото мое, тебе нужно усвоить первое и самое важное правило дипломатических переговоров. Знай же, что противная сторона при первой же возможности постарается отказаться от взятых на себя обязательств. Так что снимай платье.
Люси, конечно, могла бы посопротивляться, но, честно говоря, ей и самой не терпелось предаться любви. Прежде чем она сообщит невероятную, чудесную новость мужу, пусть он сполна оценит ее любовное искусство. Ведь скоро ее роль переменится…
Она бросила на Эдуарда томный взгляд, потом скинула туфли, наклонилась, приподняла платье и медленно стянула тонкие шелковые чулки. Эдуард смотрел как зачарованный.
Чулки полетели в кресло; следом за ними — заколки из волос. Тяжелые темные локоны рассыпались по плечам, что явно произвело на зрителя желаемое впечатление.
— Я не могу снять платье, пока мне не расстегнут пуговицы, — пожаловалась Люси. — Может, позвать горничную?
— Не надо, — быстро сказал Эдуард, поднимаясь.
Он проворно расстегнул маленькие жемчужные пуговки на спине, и платье, а вслед за ним и нижняя рубашка скользнули вниз. Люси перешагнула через одежду и легкомысленно закружилась на месте.
— С каждым днем ты становишься все прекрасней, — констатировал Эдуард. — Ах, Люси, как же я жил раньше без тебя?
— Должно быть, искал утешения у других женщин, — предположила она.
— Нет. Я не жил, а прозябал.
Решив покончить с болтовней, он страстно поцеловал ее и потянул к кровати. Колени молодой женщины коснулись прохладной простыни, и Люси упала навзничь, потянув Эдуарда за собой.
Его руки принялись ласкать ее грудь, затем Эдуард поцеловал ее в ключицу, коснулся языком разбухшего соска и вдруг замер.
— Ты что? — спросила Люси, задыхаясь. — В чем дело?
— Сама знаешь. Я же не слепой! Я вижу, как меняется твое тело.
