Короли алмазов - Терри Каролин (читать книги бесплатно полные версии .txt, .fb2) 📗
Чаще всего он думал о Мэтью. Он начал ходить к большому дому, как только Мэтью привез туда жену. Любопытство заставило его пойти посмотреть на англичанку, чтобы узнать, на кого Мэтью променял Алиду. Она была красивая, Даниэль признал это. Она смотрела на него добрыми глазами и даже несколько раз улыбнулась, когда Сэм вилял ему хвостом. На мгновение Даниэль почувствовал, что готов растаять, но он злился на себя за эту слабость, бросал камнями в Сэма и убегал.
Теперь ему было уже легче поддерживать эту ненависть в своем сердце, потому что он видел, что она ждет ребенка. В память Даниэля навсегда врезался образ Алиды, лежащей в гробу с крошечным младенцем на руках. Его тоска и ревность усиливались, направленные на еще неродившегося ребенка и его мать.
Пока ненависть Даниэля была пассивной, ему достаточно было наблюдать и ждать и позволять ей расти. Однако, оставалось совсем немного времени, когда она толкнет его на активную месть.
Энн застегнула на шее бриллиантовое ожерелье и посмотрела на свое отражение в зеркале. Когда носишь такое украшение, надо много работать над своей внешностью; его великолепие, его огонь и сияние были такими, что алмазы затмевали обладательницу ожерелья, вместо того чтобы подчеркивать ее красоту. На самом деле ожерелье очень похоже на Мэтью, подумала Энн, убедившись, что еще может соперничать с его блеском. У Мэтью была такая сильная личность, что он подавлял всех вокруг себя — даже Джона Корта. В начале их знакомства Энн считала Корта слабым. Потом она поняла, что не Корт был слабым, а Мэтью настолько сильным, что затмевал более мягкий свет личности своего друга.
Энн ждала до конца обеда, чтобы заговорить с Мэтью на волновавшую ее тему.
— Мэтью, я знаю, как неохотно ты занимаешься делами, которые прямо не затрагивают твоих производственных интересов, но есть проблема, которая, я уверена, касается и тебя, и твой долг решить ее.
— Что это? — Его тон едва ли способствовал продолжению разговора.
— Оспа.
Мэтью со звоном поставил бокал с бренди на стол.
— Нет никакой оспы. Ты опять говорила с этим сумасшедшим доктором-буром.
— Ханс Зауэр может быть и родился в Оранжевой республике, но учился в Эдинбурге и он опытный и образованный врач.
— Этот Зауэр — возмутитель спокойствия. Нет никакой оспы, уверяю тебя.
— Нет, есть, — настаивала Энн. — Ты знаешь не хуже меня, что угроза существует уже больше года. Ханс поставил карантин на главной дороге из Кейптауна, где он делает прививки каждому приезжающему, но болезнь как-то просочилась через заслон.
— Он все еще оспаривает отчет врачей? Ты же отлично знаешь, что группу чернокожих рабочих из восточной Африки изолировали, их осматривали все врачи в Кимберли и сделали вывод, что у них не оспа, а кожное заболевание, осложненное пузырчаткой. Отчет подписали доктор Мэтьюс, доктор Мэрфи, доктор Джеймсон и другие, а твой дорогой доктор Зауэр все еще не доволен!
— У Ханса есть опыт лечения оспы, и он абсолютно уверен, что рабочие больны. Правду замалчивают, потому что другие местные рабочие покинут город, если узнают об эпидемии.
— Все это глупости! — сердито бросил Мэтью. — Но даже если бы это было правдой, чего ты ждешь от меня? Я, конечно, имею влияние в местном обществе, но это отразится на всем населении города. Если шахты закроются, пострадает весь город и все отрасли производства.
Энн сжала кулаки.
— Кто-то должен стать заслоном — кто-то должен показать пример. Ты — уважаемый член общества и, если ты скажешь, что надо что-то предпринять, тебя послушают.
— Но я не считаю, что надо что-то предпринимать, — спокойно ответил Мэтью.
Побледнев, она удивленно посмотрела на мужа.
— Даже в таком важном деле ты ставишь на первое место алмазы! Ничто не должно стоять на твоем пути к богатству, даже жизни людей.
— Ты преувеличиваешь.
— Мэтью, я когда-нибудь просила тебя сделать что-нибудь для меня лично?
Неохотно он покачал головой.
— Теперь я прошу тебя. Я хочу, чтобы ты поговорил с Хансом Зауэром и дал рекомендацию закрыть шахты до тех пор, пока с эпидемией не будет покончено. Это единственный способ помешать распространению болезни.
— Нет. — Ответ был окончательным.
Шурша шелковым платьем, Энн поднялась и сердито взглянула ему в лицо.
— В город придет смерть, — тихо сказала она с убежденностью обреченного. — Мужчины, женщины, дети и еще неродившиеся младенцы будут проклинать тот день, когда жадность взяла верх над человечностью. Пусть это будет на твоей совести, Мэтью Брайт, хотя я не верю, что она у тебя есть!
Она быстро вышла из комнаты, и впервые за годы супружества в эту ночь Мэтью нашел дверь спальни запертой от него.
Глава вторая
Примерно в тот же час, когда Энн надевала бриллиантовое ожерелье, Изабель также сидела перед зеркалом и любовалась собой. В тридцать лет она была в расцвете своей красоты. Совершенство ее фигуры осталось неизменным, глаза и волосы не потускнели, но главным ее богатством была ее кожа. Она источала здоровье и чистоту и светилась таким ровным шелковистым светом, что каждый мужчина непременно хотел дотронуться до нее, гладить ее руками или ласкать губами. Сегодня Изабель была бесподобна; она завела нового любовника, и с ее лица не сходило особое выражение, которое бывает у женщины, когда она знает, что ею восхищаются.
Шум в коридоре за дверью заставил ее нахмуриться. Фредди! Большая жирная муха в ее восхитительной бочке меда.
У него все чаще случались приступы. По ночам из его спальни были слышны крики, и теперь в смежной комнате спал его слуга. Кошмары были всегда одинаковыми: он представлял себе, что вода смыкается у него над головой, и пытался выбраться на поверхность воображаемого водоема. Эти приступы не только причиняли всем беспокойство, но они привели к тому, что Фредди часто оставался дома. Сегодня они обедали одни, и Изабель надеялась, что он будет вести себя нормально.
Закончив туалет и надев витую нить жемчуга на шею, Изабель на секунду заглянула в детскую, чтобы пожелать доброй ночи детям. Самый младший, четырехлетний Эдвард, уже спал; пухлая щечка и вьющиеся каштановые волосы покоились на подушке, карие глаза были закрыты. Джулия, восьми лет от роду, обещавшая стать красавицей, как мать, лежала в кровати и ждала появления матери. Изабель поцеловала дочь и быстро ушла, оставив девочку расстроенной и грустной. Чарльз, виконт Суонли, стоял в своей комнате у окна, наблюдая за заходом солнца. Занятия в школе возобновлялись на следующей неделе, и он пользовался последними деньками свободы. Как и сестра, он получил символический поцелуй холодных материнских губ.
Обед проходил ужасно. Боязнь воды у Фредди простиралась почти на все жидкое. Он мог испуганно посмотреть на тарелку супа и резко оттолкнуть ее, поэтому приходилось быть очень осторожными с кувшинами воды или молока, соусницами и бутылками с вином. Вино он пил, но иногда его истерики усиливались, когда он видел красное или белое вино в бокале и начинал что-то невнятно бормотать. К сожалению, мыть его в ванне было невозможно, поэтому от него уже начал исходить неприятный запах.
Сегодня он был, по крайней мере, в более ясном сознании, чем обычно. Он ел обед даже с явным удовольствием и в полном молчании. Изабель мысленно унеслась в волшебный мир, где не было ни Фредди, ни детей, а только множество красивых молодых людей.
— Видела своего ублюдка сегодня?
Мысли Изабель были очень далеко, и она вздрогнула от звука его голоса.
— Что ты сказал?
— Твой ублюдок сын — как себя чувствует милый ребенок?
— Все наши дети здоровы, Фредди.
— Наши дети! Наши дети! — процедил сквозь зубы Фредди, поднося к губам бокал с вином. — Эдвард — не мой сын. Его каштановые волосы и карие глаза неопровержимое доказательство этому. Он сын достопочтенного, хотя и не слишком порядочного, Джорджа.
— Ничего подобного! Как ты смеешь ставить под сомнение мою честь!
