Твое имя после дождя (ЛП) - Альварес Виктория (читать хорошую книгу .TXT) 📗
— …или же у них проблемы с психикой, — заключил Лайнел, сидевший справа от Рианнон. — Это так же очевидно, как и то, что день — это день, а ночь — это ночь. К счастью для нас!
Рианнон кивнула, все еще ошеломленная. Она поднесла чашку чая к губам, но к тому моменту тот настолько остыл, что женщина не смогла сдержать гримасу отвращения.
— Думаю, пришло время ответить на эти письма, — вступил в разговор Александр.
— Я тоже так думаю. Хорошо, что мы решили подождать с ответами несколько дней, теперь же мы не можем пренебрегать будущим владельцем Маор Кладейш, заставляя его ждать слишком долго. — Рианнон снова пригубила чай, уставившись на поднос с белым пудингом[4], стоящий в центре стола рядом с тостами. — Теперь уже ни к чему заниматься коллекционированием почтовых марок.
— Вы шутите? — усмехнулся Лайнел. — Когда-нибудь они будут стоить целое состояние!
— Вы уже решили, где будете жить после того, как покинете Маор Кладейш? — спросил профессор. — Собираетесь и дальше жить в Ирландии?
Рианнон посмотрела на него поверх чашки прежде, чем поставить ее на стол.
— Пока не знаю. Я всегда хотела вернуться в Дублин, город, где я родилась, но теперь я уже не очень-то в этом уверена. Что-то подсказывает мне, что если мы останемся на острове, то не сможем избавиться от клейма, которое банши поставила на всех поколениях О’Лэри. Все будут показывать на нас пальцем, и не важно, где мы будем жить, в Киркёрлинге или в столице, — она скрестила пальцы под подбородком и тихо добавила: — Возможно, Англия будет не самым худшим вариантом.
Оливер украдкой коснулся ногой крошечной туфельки Эйлиш. Девушка замерла, услышав слова матери, и, перекладывая с места на место столовые приборы, бросила на Оливера такой взгляд, что тот не смог сдержать улыбку.
— Думаю, в Оксфорде вам понравится, — выдержав паузу, прокомментировал Александр. — Жизнь там не такая напряженная, как в Лондоне, где ритм жизни покажется вам слишком необузданным после многих лет в столь уединенном месте как Киркёрлинг. И, разумеется, там вы всегда сможете рассчитывать на нашу поддержку.
— У нас еще будет время подумать об этом, — сказал Лайнел, наливая себе стакан апельсинового сока. — Сейчас главное — сбыть Маор Кладейш за максимальную цену. И мне пришла в голову отличная идея.
— Мне уже страшно, — пробормотала Рианнон. — В чем состоит ваша стратегия?
Эйлиш извинилась и вышла из-за стола. Она молча направилась к двери, но, прежде чем выйти, оглянулась на Оливера. Он едва заметно кивнул головой и девушка, заулыбавшись еще больше, исчезла в дверном проеме.
— Выберете трех самых платежеспособных клиентов и пригласите их посетить Маор Кладейш, — объяснил Лайнел. — Причем одновременно, в один день. Если они встретятся в замке, зная, что у них общая цель, то будут биться до последнего, пытаясь перещеголять друг друга. Они будут предлагать все больше и больше денег, чтобы заполучить собственность. Когда на кону — любовь всей жизни, возможны любые безумства, Рианнон. Например, двойная или даже тройная оплата.
Рианнон удивленно приподняла брови. Александр задумался ненадолго и изрек:
— И снова ты оказался прав, Лайнел. Только пусть это не послужит для тебя прецедентом. То, что ты предлагаешь, может хорошенько подстегнуть покупателей.
— Не стоит благодарности. Мне вполне хватит небольших комиссионных в обмен на мои советы. Возможно, мне стоит посвятить себя именно этому…
— Даже не знаю, что и сказать, — призналась Рианнон. Она покрутила чашку в руках. — То, что говорит мистер Леннокс имеет смысл, но мне бы не хотелось, чтобы покупатели Маор Кладейш посчитали себя вовлеченными в грязные игры.
— У них нет для этого никаких оснований. Вы никогда не бывали на аукционах? Почему люди сходят с ума в попытках получить вожделенный лот, выставленный на продажу?
— Это может сработать, — сказал Александр Рианнон. — Почему бы нам не попытаться?
Она пробормотала что-то вроде «я не уверена», что, впрочем, не остановило Лайнела:
— Пора приниматься за дело и разослать письма. Если мы хотим продать замок, надо чтобы он понравился покупателям во время визита. Необходимо нанять прислугу помимо Джемимы и Мод, чтобы привести все в порядок и хорошенько обслужить клиентов во время пребывания в Маор Кладейш.
— О, я вспомнил, что не доделал кое-что в комнате, — извинился Оливер.
Никто не обратил на него внимания и он смог уйти, не вызывая подозрений. Он оставил Рианнон терпеливо выслушивать планы Лайнела, который словно перевоплотился в заместителя Морана, адвоката О’Лэри, и бесшумно выскользнул из столовой. Поднялся на два пролета по покрытой ковром лестнице, повернул направо и прошел по коридору к комнатам Эйлиш и ее матери. Он столько раз провожал девушку после ужина, что точно знал, перед какой дверью надо остановиться. Убедившись, что поблизости нет Джемимы, юноша дважды постучал.
— Эйлиш, это я, — не услышав ответа по ту сторону двери, он позвал снова: — Можно войти?
Никто не ответил, но от нажима пальцев дверь приоткрылась. Эйлиш не заперла ее и теперь створка приоткрылась, позволяя заглянуть в спальню, которую раньше Оливеру удавалось увидеть лишь мельком, при прощании с девушкой.
Оливер нерешительно шагнул внутрь и прикрыл дверь, чтобы не привлекать внимания. Комната была побольше его, с шероховатыми стенами, увешанными акварельными пейзажами. Мольберт Эйлиш стоял в углу у окна с голубыми шторами, развевавшимися на ветру. Полог кровати тоже был голубым, так же как и заваленное книгами покрывало и обивка кресла, расположенного у окна, где девушка любила читать по вечерам.
В кресле Оливер увидел зачитанный экземпляр «Дамы в белом» — видимо, Эйлиш взяла его из библиотеки после того, как накануне рассказала о том, как ей нравится это произведение. Там же лежала кожаная папка для заметок о банши. Когда молодой человек подошел чтобы взять ее, то увидел под ней раскрытую тетрадь. Это была именно та тетрадь, которую Эйлиш держала на коленях в птичнике. Под шелковой обложкой было множество исписанных каллиграфическим почерком страниц. Оливер улыбнулся, увидев, что у девушки была привычка записывать на полях музыкальные отрывки, которые, должно быть, приходили ей в голову, когда она позволяла мечтаниям уносить ее далеко-далеко. Сначала Оливер подумал, что это дневник и собирался отложить его подальше, чтобы не поддаться искушению прочитать. Но, бросив-таки взгляд на страницы, он понял, то, что там написано, никак не могло прийти в голову Эйлиш, которую он так хорошо знал.
«Воскресенье, 9 февраля 1903 года
Майред, как бы я хотел, чтобы ты снова была рядом со мной. Майред, когда я смотрю на твой портрет, то не могу понять, почему это должно было случиться. Твой портрет находится под стойкой, и я всегда смотрю на него, смотрю каждый раз, когда вытираю стаканы и разливаю пиво, смотрю на Фиону и вижу, как она на тебя похожа. Майред, наш дом пуст без тебя».
«Понедельник, 17 февраля 1903 года
Не могу забыть, что сказал мне Патрик в нашу последнюю встречу. Думай о Лисморе[5], сказал он мне. Думай о Лисморе и о нас в Лисморе, об отце и матери, и обо всем, что мы делали, когда мир был лучше. Патрик, я знаю, что ты хотел улучшить этот мир, но все чего ты достиг, это разрушить мир отца, матери и мой. И в моих воспоминаниях о Лисморе холодно как никогда, каждую ночь я вижу нас четверых, но больше нет, ни улыбок, ни иллюзий, ни мечтаний о лучшем мире. Мне кажется, что ты унес мир с собой, Патрик. Мир всех нас».
«Пятница, 7 марта 1903 года
Дождь, еще больше дождя. Поезд мчится по полям, Оксфорд все ближе и ближе, за спиной Лондон со своим туманом, который словно происходит из сердец его жителей. В порядке ли едущая в соседнем вагоне аппаратура? Надо бы пойти взглянуть. Скоро мы приедем в Ридинг, Роберт выходит в Ридинге. Надо спросить его про жену и дочь, хоть мне и больно слышать о его счастье. Он заслужил его, у меня нет права завидовать жизни Роберта. Беатрис. Моя Беатрис. Если бы я мог увидеть тебя. Моя маленькая Роксана, если бы я мог поговорить с тобой…»
