Укрощение - Перцева Татьяна А. (библиотека книг .txt) 📗

Роган воззрился на нее, как на деревенскую дурочку.

— Иногда мой брат бывает на редкость глуп и упрям, но он не изменник.

— Почему же он сотворил такое?

Роган тоскливо посмотрел на еду. Лайана встала с постели.

— Почему он одурманил нас и затащил сюда?

— Кто знает? А теперь ешь.

Лайану затрясло от злости. Подойдя к двери, она дернула за ручку и принялась бить кулаками подоскам. При этом Лайана громко требовала, чтобы ее выпустили. Но ответа не дождалась.

— Как ты можешь есть? — набросилась она на мужа. — И сколько нам тут сидеть? Как же выбраться отсюда?

— Мой отец делал эту комнату специально, чтобы содержать заключенных. Выбраться нам не под силу.

— То есть мы будем мучиться здесь, пока твой глупый, напыщенный брат не выпустит нас? Господи, зачем я только вышла замуж в подобную семейку? Найдется ли здесь хоть один мужчина с капелькой здравого смысла?!

Роган окинул ее жестким взглядом, и Лайана немедленно пожалела об опрометчивых словах.

— Я…

Он повелительно поднял руку.

— Как только нас выпустят, ты можешь немедленно возвращаться к своему отцу.

Он оттолкнулся от стола и подошел к узкому окну. Лайана встала рядом.

— Роган, я…

Он отвернулся от нее.

День прошел в гневном молчании. Лайана смотрела на Рогана и вспоминала, как он утверждал, что ее деньги — главное для него. Пусть будет так. Она вернется к отцу или удалится в одно из поместий и прекрасно проживет без семьи Перегринов и конских черепов, висевших над очагом.

Еду им доставляли в узелке, который протискивали сквозь бойницу. Роган взял узелок и подробно описал брату, что собирается сделать с ним, когда освободится. После этого он отнес свою долю на другой конец комнаты, отказавшись сидеть с женой за одним столом.

Наступила ночь, а они все еще не разговаривали. Лайана уселась на постель, гадая, где собирается спать Роган. И попыталась было запротестовать, когда он лег рядом, правда, спиной к ней, но вовремя прикусила язык. Она просто сделала все, чтобы не коснуться его.

Но когда утренние лучи проникли в бойницу, Лайана проснулась и обнаружила себя в объятиях мужа. Забыв о спорах и распрях, она поцеловала его смягчившиеся во сне губы.

Роган мгновенно проснулся и стал с жаром целовать ее. Оба тут же потеряли голову, стали срывать друг с друга одежду и вцепились друг в друга, как дикие звери, со всей страстью, накопившейся за последние две недели.

Потом они долго лежали, прижавшись друг к другу мокрыми от пота телами. Первым порывом Лайаны было спросить, действительно ли Роган считает ее уродливой и действительно ли хочет отослать ее к отцу, но она сдержалась.

— Я видела призрак, — пробормотала она наконец.

— В той комнате, что под нами?

— Это Леди, которую я сначала приняла за Иоланту. Помнишь, я говорила, что она старше Северна. Это она рассказала мне о Жанне Говард.

Он не ответил, и Лайана повернулась в его объятиях, чтобы взглянуть ему в глаза.

— Ты тоже видел ее, верно? — спросила она, помолчав.

— Конечно, нет. И никакого призрака не существует. Просто…

— Что? Когда ты видел ее? Она шила или пряла?

— Вышивала, — не сразу ответил Роган. — Даму с единорогом.

— Ты кому-нибудь рассказывал?

— Ни одной живой душе… до этой минуты.

Торжество переполняло Лайану.

— Когда это было? Что она сказала тебе?

— После того как Оливер Говард похитил… ее…

— Жанну?

— Да. Эта особа пришла ко мне, призналась, что хочет Говарда и носит его отродье. Просила меня прекратить распрю. Мне следовало убить суку голыми руками.

— Но ты не смог.

— Просто сдержался, вот и все. Вернулся сюда, чтобы забрать припасы: мы почти целый год непрерывно воевали с Говардами. Как-то утром я послал стрелу, чтобы испытать новый лук, а ветер ее подхватил и понес в окно комнаты над соларом. По крайней мере в то время мне так показалось. И показалось также, что я услышал женский крик. Я поднялся в солар, потом в ту комнату, что над ним. Там много лет никто не жил из-за историй о призраке. Отец проклинал свою мать, потому что она всегда пугала его гостей.

— А ты тоже испугался, когда пришел за стрелой?

— Я слишком злился на Говардов, чтобы обращать внимание на привидение. Я потерял двух братьев и нуждался в каждой стреле.

— И кто там был?

Роган слегка улыбнулся:

— Я думал, что привидение должно быть… туманным. Но она оказалась совсем настоящей. Держала в руках мою стрелу и пожурила меня. Сказала, что я едва ее не ранил. А я и не подумал, что стреляю в сторону от стен замка.

— О чем вы беседовали?

— Все это очень странно, но я говорил с ней так, как никогда и ни с кем.

— Я тоже. Она столько знала обо мне. О Жанне она что-нибудь сказала?

— Да. Что моя жена не та самая.

— Не та самая? Что это значит?

— Понятия не имею. А пока был с ней, вроде понимал каждое слово. По-моему, это имеет какое-то отношение к стихам.

— К стихам? — удивилась Лайана.

— Я сто лет не думал о них. Вернее, это не столько стихи, сколько загадка. Погоди…

Лайана долго не шевелилась.

— И что это означает? — спросила она наконец.

— Не знаю. Иногда я перед сном долго думал о разгадке, но так ни до чего не додумался.

— А Северн не пытался ее разгадать? Или Заред?

— Я никогда их не спрашивал.

Она отстранилась, чтобы взглянуть на него.

— Не спрашивал? Но ведь это может быть каким-то образом связано с церковными книгами. Леди — твоя бабушка, и если кто-то и знает, где лежат книги, так это она.

Роган нахмурился.

— Эта женщина — призрак и давно мертва. Может, я вообще не видел ее, а загадка мне приснилась.

— А вот мне не приснилась история о тебе и Жанне Говард. Леди рассказала, как была прекрасна Жанна и как ты ее любил.

— Я едва знал эту суку и не помню, чтобы она была как-то особенно красива. Никакого сравнения с Иолантой.

Лайана натянула простыню на голую грудь и села.

— Значит, теперь ты хочешь Иоланту? Сразу получишь и деньги, и красоту!

Роган недоуменно поднял брови:

— Иоланта — настоящая стерва. Уверен, что это она все придумала. — Он показал на запертую дверь.

— Зачем? Пытаясь заставить меня простить тебя за то, что в присутствии своих людей заявил о моем безнадежном уродстве?

Роган разинул рот и покачал головой:

— Я никогда ничего подобного не говорил.

— Говорил! Сказал, что женился на мне из-за денег, а не ради моей красоты или моих советов!

— Я лишь сказал правду, — окончательно растерялся Роган. — Мы даже не виделись перед свадьбой, так как же я мог знать, красива ты или нет? Я действительно женился на большом приданом.

Слезы досады выступили на глазах Лайаны.

— А я вышла за тебя, думая, что ты… желаешь меня. Ты поцеловал меня, даже не зная, есть ли у меня деньги.

Роган никогда не пытался понять женщин и сейчас ясно осознал, почему именно.

— Я целовал тебя и когда узнал, что ты богата, — повысил он голос и наклонился над ней. — Целовал, когда ты встала между мной и крестьянами, когда уговорила меня посмотреть пьесу, в которой был выставлен полным идиотом. Я целовал тебя…

— Потому что я твоя жена, ни по каким другим причинам, — перебила она. — Ты сказал всем, что считаешь меня уродиной! Может, я не так красива, как Ио или твоя первая жена, но некоторые мужчины считали, что на меня приятно посмотреть.

Роган в отчаянии воздел руки к небу.

— Ты совсем неплоха, когда не ноешь и не жалуешься.

И тут Лайана разразилась слезами. Она лежала на боку, подтянув колени к подбородку, и рыдала так, что тряслись плечи.