Голубая звезда - Бенцони Жюльетта (читать книги бесплатно полностью TXT) 📗
Послышался скрип гравия под легкими шагами; князь обернулся – Анелька стояла перед ним. Одна.
– Где же ваш цербер? – улыбнулся он.
– Никакой это не цербер. Ванда беззаветно предана мне. Она без колебаний бросилась бы в этот пруд, если бы я попросила.
– В худшем случае промочила бы ноги; но вы правы – это о чем-то говорит. Вы оставили ее снаружи?
– Да. Я сказала ей, что хочу погулять здесь одна. Она ждет напротив входа, у тележки продавца вафель. Она обожает вафли...
– Благословим же эту маленькую слабость Ванды! Хотите прогуляться немного?
– Нет. Вон там, у скал, есть скамья. Давайте сядем и поговорим.
Чтобы Анелька не испачкала свой белый костюм, Альдо достал из кармана носовой платок и расстелил его на каменном сиденье. Спутница поблагодарила его улыбкой и села, чинно сложив на своей зеленовато-синей, в тон шляпке, сумочке ручки, затянутые в перчатки из такой же кожи. Она молчала, как будто не решаясь заговорить или не зная, с чего начать. Альдо пришел ей на выручку.
– Итак, – произнес он ласково, – вы, наверно, хотели сказать мне что-то очень важное, если попросили встретиться с вами... тайком?
– Отец и брат убили бы меня, если бы узнали. Они вас ненавидят...
– Не понимаю, за что.
– Это связано с разговором, который вы имели вчера с сэром Эриком. Когда вы ушли, у отца и Сигизмунда произошла очень неприятная сцена с моим... женихом. Состоялось бурное объяснение по поводу нашего сапфира, нашей фамильной драгоценности. Вы, кажется, посмели сказать, что...
– Минутку! Я не намерен обсуждать эту тему с вами. И меня очень удивляет, что сэр Эрик затеял этот разговор при вас.
– Это было не при мне... но я умею подслушивать за дверью, когда мне нужно что-то узнать.
Морозини рассмеялся:
– Вот, оказывается, чему учат девушек в знатных польских семействах?
– Нет, конечно. Но я давно поняла, что не всегда следует придерживаться высоких принципов и хороших манер.
– Не могу с вами отчасти не согласиться. Но скажите же мне наконец, что побудило вас осчастливить меня этим свиданием.
– Я пришла сказать вам, что я вас люблю.
Она проговорила это просто, почти застенчиво, тихим, но твердым голосом, не решившись, однако, поднять глаза на Альдо. Тот был ошеломлен.
– Вы отдаете себе отчет в том, что сейчас сказали? – пробормотал князь, силясь проглотить ком, внезапно закупоривший горло.
Прекрасные золотистые глаза на миг встретили взгляд Альдо и снова опустились.
– Наверно, – тихо сказала Анелька, вся порозовев, – я опять нарушаю приличия, но бывают минуты, когда надо, не таясь, говорить все, что у тебя на сердце. Вот я так и сделала. Это правда, я люблю вас...
– Анелька! – выдохнул князь, потрясенный до глубины души. – Как бы я хотел вам верить!
– Почему же вы не можете поверить мне?
– Но... вспомните нашу первую встречу. Из-за того, что я видел в Вилануве. Ладислава.
Грациозным движением ручки девушка отмахнулась от этого воспоминания, как от назойливой мухи.
– О! Вы о нем?.. Мне кажется, я забыла его сразу, как только встретила вас. Знаете, в молодости, – продолжала эта пожилая особа девятнадцати лет от роду, – хочется изменить свою жизнь во что бы то ни стало, а потом нередко оказывается, что все было ошибкой. Так произошло и со мной, а теперь я знаю: я люблю вас, только вас. А вы – вы могли бы полюбить меня?
Изо всех сил сдерживая желание немедленно заключить девушку в объятия, Альдо склонился к ней и взял ее ручку в свои.
– Помните, что я говорил вам в Северном экспрессе? Невозможно не полюбить вас. Какой мужчина, достойный называться мужчиной, смог бы устоять перед вами?
– Но вы ведь устояли, вы же отказались сойти со мной в Берлине?
– Быть может, тогда я еще не до конца потерял голову? – с усмешкой предположил Альдо и, отогнув край перчатки, приник губами к шелковистой коже запястья.
– А теперь потеряли?
– Во всяком случае, близок к этому. Но не заставляйте меня грезить наяву, Анелька! Вы теперь помолвлены, и вы сами согласились на эту помолвку.
Она резко вырвала ручку и сдернула перчатку. В солнечном блике на ее безымянном пальце сверкнул великолепный сапфир густо-василькового цвета в окружении бриллиантов.
– Посмотрите, какими красивыми кандалами этот человек приковал меня к себе! Он внушает мне страх... Он сказал, что этот камень вселяет мир в душу и изгоняет ненависть из сердца того, кто его носит...
– ...и побуждает хранить верность, – добавил Морозини. – Я знаю, что говорит предание...
– Но я не хочу... Я хочу быть счастливой с тем, кого выбрало мое сердце, хочу подарить ему себя, родить ему детей... Почему вы отказываетесь от меня, Альдо?
В ее прекрасных глазах стояли слезы, влажные розовые губки, похожие на омытые водой кораллы, задрожали, приблизившись к его лицу.
– Разве я говорил когда-нибудь подобную глупость? – воскликнул Морозини, привлекая девушку к себе. – Конечно же, я не отказываюсь от вас, я люблю вас... я...
Губы Анельки заглушили последнее слово, и Морозини забыл обо всем на свете. Ему казалось, будто он погружается в букет цветов; трепещущее юное тело тянулось к нему, словно звало. Это было блаженство и мучение одновременно: так бывает, когда видишь чудесный сон и знаешь, что это только сон и пробуждение неминуемо... Он не знал, сколько длилось волшебное забвение, и вдруг Анелька выдохнула:
– Так возьмите меня! Сделайте меня вашей навсегда.
Предложение было настолько неожиданным, что Альдо вернулся с небес на землю.
– Как? Здесь, сейчас?.. – вырвалось у него с коротким смешком, и девушка тоже засмеялась в ответ, касаясь губами его губ.
– Конечно, нет, – весело отозвалась она, – но... немного позднее.
– Вы все еще хотите, чтобы я увез вас? Кажется, сегодня вечером есть поезд в Венецию...
– Нет. Не сегодня. Еще рано!
– Почему же? В ваших речах я не вижу логики, любовь моя. Тогда, между Варшавой и Берлином, вы хотели, чтобы я увез вас немедленно, прямо в одном халатике, а теперь, когда я предлагаю вам уехать вместе, вы говорите, что еще рано. Подумайте, от чего вы отказываетесь! Восточный экспресс – дивный поезд, поистине созданный для любви... как и вы. У нас будет купе из красного дерева, обитое бархатом... нет, лучше два купе, чтобы соблюсти приличия, но смежных, и нынче же ночью вы станете моей женой, а в Венеции священник обвенчает нас. Анелька, Анелька, вы сводите меня с ума, так потеряйте рассудок тоже, не думайте о последствиях!
– Если мы хотим быть счастливы, о том, что вы называете последствиями, нельзя забывать. Мой отец и мой брат...
– Вы, надеюсь, не настаиваете, чтобы мы взяли их с собой?
– Нет, конечно, но я хочу, чтобы мы отложили путешествие в дивном Восточном экспрессе на несколько дней. До вечера моей свадьбы, хорошо?
– Что вы такое говорите?
Альдо отодвинулся на самый край скамьи, чтобы видеть ее всю, и с тревогой спрашивал себя: что, если эта восхитительная девушка и впрямь безумна, но не так, как хотелось бы ему? Но нет – она смотрела на него с лукавой улыбкой, очаровательно наморщив носик.
– Чего же вы испугались? – сказала Анелька – так разговаривала бы взрослая рассудительная женщина с глупеньким мальчиком. – Это единственная разумная вещь, которую мы можем сделать...
– Вот как? Объясните, пожалуйста, я не понимаю.
– Скажу вам даже больше! Это не просто разумно, тут ваши интересы совпадают с интересами моей семьи. Чего хочет отец? Чтобы я вышла замуж за сэра Эрика Фэррэлса, который накануне свадьбы подпишет документ, обеспечивающий мне солидное состояние, и в этом я отцу отказать не могу. Бедный, ему так нужны деньги!.. Но я – я ни за что не хочу принадлежать этому старику. Не хочу, чтобы он раздевал меня, прижимал к своему телу... Какая мерзость!
От будущего, ожидавшего юную польку, и откровенности, с которой она описывала предстоящую брачную ночь, у Альдо пересохло в горле. Внезапно охрипшим голосом он смог только произнести: «И что же?»
