Меч короля - Фокс Катя (бесплатные полные книги TXT) 📗
– А что теперь? – вздохнув, спросила Эллен. Ее глаза были распахнуты от любопытства.
Джоселин улыбнулся.
– Амальгамный состав! – сказали они хором и рассмеялись. Они стояли совсем близко друг к другу, и Эллен чувствовала его тепло. Его кожа пахла дымом и свежим розмарином, и Эллен ощутила, как возбуждение охватывает ее тело. Она посмотрела ему прямо в глаза, и ей казалось, что она вот-вот в них утонет. Она стояла так некоторое время. «Почему он меня не поцелует?» – пронеслось у Эллен в голове. Но тут наваждение прошло.
– А еще нам нужно вот это! – сказал Джоселин деловым тоном, взял винный камень и растер его в порошок. – Порошок винного камня необходимо смешать с солью… и водой, которую мы использовали для смыва амальгамы. Потом надо добавить немного ртути и все это нагреть. – Джоселин перемешал получившуюся смесь и поставил ее в очаг. – Возьми кисточки, которые ты сделала, и дай мне льняную тряпку.
Эллен сделала все, как он попросил.
Джоселин немного нагрел чашу для алтаря, обмакнул кисточку в теплую смесь и начал наносить ее на чашу, пока она вся не покрылась амальгамой, приобретя белый цвет. После того как на всю чашу была нанесена амальгама, Джоселин вытащил из кожаных ножен острый нож, соскоблил им позолоту со стержней и небольшими порциями тщательно нанес ее на чашу при помощи медной лопатки. Затем он равномерно распределил позолоту по чаше при помощи влажной кисточки. Он постоянно подогревал чашу, чтобы позолота оставалась теплой. Через некоторое время вся позолота была нанесена. Джоселин проделал то же самое три раза, а Эллен внимательно следила за всеми его движениями. Он нагревал чашу и водил по ней кисточкой, пока она не стала желтой.
– Благодаря нагреванию ртуть испаряется, а золото остается на серебре, – объяснил он в конце концов. – А теперь мы остудим чашу. Принеси латунные щеточки.
Эллен сосредоточенно повторила мысленно отдельные стадии всего процесса.
– А зачем вам щеточки?
– Взгляни на позолоту. Ты ничего не замечаешь?
Эллен внимательнее присмотрелась к чаше. Она была золотисто-желтой, но ее поверхность оставалась матовой.
– Она не блестит.
Джоселин улыбнулся.
– Поэтому ее нужно отполировать! Мы начинаем с ножки. Возьми латунную щеточку, смочи ножку чаши, а затем полируй ее, пока она не начнет блестеть.
– А я ее не поцарапаю? – удивилась Эллен. Джоселин заглянул ей в глаза.
– Ты что, мне не доверяешь?
Эллен смущенно опустила взгляд. Конечно же, она ему доверяла. Доверяла слепо и безоговорочно…
Итак, она начала полировать ножку чаши.
Смеркалось, и Джоселин зажег две свечи. Восковые свечи были дорогими, но они горели ровнее, чем сальные свечи, к тому же дым от горелого сала разъедал глаза и работать было трудно. На лицо Джоселина падали длинные тени, подчеркивая его высокие скулы.
Эллен попыталась сосредоточиться на ножке чаши.
– Вы только посмотрите, как она блестит! – воскликнула она, отполировав каждый изгиб.
Джоселин кивнул.
– Теперь ты должна опять ее разогреть, пока ножка не станет красновато-желтой. Затем вытащи ее из очага и остуди водой.
Эллен сделала так, как он сказал, подождав, пока ножка чаши приобретет нужный цвет.
– Но она теперь совершенно не блестит! – разочарованно воскликнула она и с упреком взглянула на Джоселина.
– Охлади ее и снова отполируй! – бросил он, казалось, получая удовольствие от ее разочарования.
Итак, Эллен отполировала ножку чаши еще раз, и теперь она блестела пуще прежнего. Девушка с гордостью рассматривала результат своего труда.
– Так, теперь мы покрасим золото, чтобы оно блестело еще лучше, а завтра продолжишь работу над чашей сама.
– Как это – покрасим? – удивленно спросила Эллен.
– Для этого нам нужен атрамант, – сказал Джоселин, не ответив на ее вопрос. – При нагревании он плавится, а затем застывает, – пояснил он, взяв его из плошки, а затем положив прямо на угли. – В огне он сгорает, так что как только он станет красным, необходимо его вытаскивать. – Вытащив атрамант из огня, он посмотрел Эллен прямо в глаза, и ее сердце бешено забилось. Отведя взгляд, он взял деревянную плошку и растер в ней атрамант железным молоточком. – Добавим одну треть соли и немного мочи. – Усмехнувшись, Джоселин взял флакончик с мочой, смешал все до кашеобразного состояния и покрыл всем этим золоченую ножку чаши.
– Никогда не думала, что позолоту наносят так долго, – обронила Эллен.
Джоселин кивнул и положил ножку в огонь, чтобы она высохла. Когда от ножки чаши пошел дымок, он вытащил ее из огня, вымыл в воде и тщательно очистил кисточкой из свиной щетины.
– Что ж, теперь нужно разогреть ее в последний раз, а затем дать ей остыть. Завтра ты увидишь, какая красивая получилась позолота. Тебе понравится.
После того как они закончили работу и убрали в мастерской, они увидели, что уже совсем темно. Эллен уже собралась уходить, когда Джоселин подошел к ней и нежно убрал прядь с ее лба.
– Ты устала, – нежно пробормотал он и провел по ее щеке тыльной стороной кисти.
А затем он взял ее за подбородок и нежно поцеловал в губы. Эллен закрыла глаза и немного приоткрыла рот, но Джоселин отстранился и посмотрел ей в глаза.
– До завтра, – тихо сказал он.
Эллен развернулась и молча ушла домой. Ее сердце выскакивало из груди, и на следующий день она никак не могла дождаться обеда, когда заканчивалась ее работа в кузнице. Она даже не прикоснулась к еде, потому что ее подташнивало от возбуждения, так что она словно на крыльях летела к Джоселину.
– Покажите мне позолоту, – запыхавшись, сказала она. Но на самом деле ее интересовала вовсе не чаша. Джоселин поздоровался с ней приветливо, как и всегда, но никак не выразил свою нежность.
Эллен едва выдержала до конца вечера – ведь она была так близко от Джоселина, а тот не проявлял к ней никакого внимания. Она стала очень беспокоиться по поводу того, что вчера вела себя неправильно и не дала Джоселину пощечину. Теперь он, наверное, думал, что она легкодоступная женщина, и презирал ее за это.
– Простите меня, я выйду на минутку, – сказала она сдавленно и выбежала из мастерской.
Она подбежала к забору в саду, прислонилась к доскам и расплакалась. Эллен достаточно долго не могла успокоиться, но потом все же вытерла слезы и решила в будущем быть умнее. И что она только себе вообразила? Золотых дел мастер! Да как она могла подумать, что он… Наверное, он просто над ней насмехался и ничего не чувствовал при этом поцелуе. Когда она вернулась в мастерскую, Джоселин уже принялся за новую работу и не поднял на нее глаз.
– Продолжай работу над чашей, Эллен. Если что-то будет неясно, спрашивай.
Эллен села. Нужно было еще отполировать саму чашу и покрасить ее. Она попыталась вспомнить о каждой стадии процесса позолоты, так как не хотела задавать вопросов.
– Прошло пять лет с тех пор, как умер мой мастер. Это был его дом, – внезапно сказал Джоселин и оглянулся. – Это его мастерская, а не моя. – Джоселин на мгновение запнулся. Казалось, ему нелегко было об этом говорить. – Жена мастера еще при его жизни положила на меня глаз. Естественно, я ей отказал. И не только потому, что она была старой, она вполне могла быть молодой и красивой, но она была женой моего мастера, и я бы никогда в жизни не… – Джоселин запнулся и встал, чтобы взять какой-то инструмент. – Когда мастер умер, я должен был принять решение – либо всю жизнь оставаться подмастерьем, либо принять предложение госпожи, жениться на ней и стать мастером в собственной, мастерской. Я на ней женился. – Джоселин снова сел. Эллен молчала, не понимая, почему он ей все это рассказывает. Неужели он не понимает, как она себя чувствует? Не знает о боли, которую он ей причиняет, говоря о другой женщине? А может быть, он хотел ее обидеть и дать ей понять, что она ему не нужна, потому что у нее нет большого состояния?
– Она умерла два года назад. Так что траур уже давно закончился, и я могу снова жениться.
