Самый желанный герцог - Брэдли Селеста (библиотека книг бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Любовь к Грэму пришла к ней так легко, что она не была в точности уверена, когда та трансформировалась из тоски по фантазии до настолько мощной потребности, что Софи выбросила бы свои и так уже потрепанные моральные принципы в ночной горшок, чтобы заполучить его. Она могла лгать всему миру, но себе она больше лгать не станет. Ее героическая миссия по спасению его людей была всего лишь тусклым пламенем по сравнению с пылающим адом ее собственных, эгоистических желаний.
Пусть так и будет.
В последний момент девушка остановилась и встала на колени перед камином. После поисков с кочергой, она нашла тлеющий уголек среди пепла. Софи подхватила его совком для золы и бросила в наполовину заполненное ведерко для угля, которое Грэм оставил здесь ранее. Она, возможно, и не ощущает холода, но Грэм может замерзнуть.
Затем она посмотрела на смежные двери в обшитой элегантными панелями стене, на те, через которые герцог может навещать герцогиню. Сделав глубокий вдох, Софи положила руку на ручку двери и толкнула ее.
Грэм отправился в постель замерзший и голодный, и отчаянно раздираемый противоречиями. Этой комбинации было достаточно, чтобы ему приснился самый странный сон.
Прежде всего, ему стало тепло. Восхитительный жар распространялся по его коже, заставив его томно вытянуться. Затем на него навалилось что-то чудесно мягкое, вытянулось вдоль его бока. Мягкое рядом с твердым – и ради Бога, он был таким твердым! Что-то легко коснулось его груди, подразнило волосы, растущие там, затем пропутешествовало медленно и дразнящее вниз… вниз…
Прикосновение замедлилось, затем остановилось. Грэм выгнулся вверх, прижимаясь к этой руке, с нетерпением ожидая, когда эти длинные, игривые пальцы обернутся вокруг его пульсирующего члена.
Это был один из самых приятных его снов за всю жизнь.
Теплая и нежная рука распласталась на его животе, но на самом деле не отступала. Да, предвкушение было еще лучше . Заставь меня ждать. Заставь меня жаждать.
Затем к его губам прикоснулись губы. Тогда Грэм застонал, этот звук странным эхом отразился в его сне. Что?
Мягкий влажный рот открылся под его губами, и он немедленно забыл о своем беспокойстве. Такой дразнящий, такой податливый и влажный… черт, он так любил рот Софи!
В этот момент он осознал, что раньше уже видел этот сон. В прошедшие месяцы он повторялся снова и снова, но никогда это сновидение не было настолько реальным, настолько горячим и влажным, и перехватывающим дыхание с такой силой, что звук их смешанной одышки отражался от высоких стен спальни герцога…
Что?
Подожди. Нет, не просыпайся. Не будь идиотом. Продолжай смотреть сон.
Слишком поздно.
Понимание обрушилось на него, как холодная океанская волна. Он был в Иденкорте с Софи. Что еще хуже, он был в постели с Софи.
Нет, все было гораздо хуже. Грэм был привязанк кровати – прикручен за оба запястья к столбикам, ради Бога! – а Софи распласталась на нем, как джем на тосте, ее руки блуждали застенчиво, но жадно по его телу, в то время как ее рот дразнил его губы.
Герцог отпрянул от ее губ с ошеломленным выражением на лице.
– Софи?
В глазах Грэма отражался ужас – в этом невозможно было ошибиться. Внутренности Софи превратились в лед.
Такая некрасивая палка, как ты – кто тебя захочет?
Ни один мужчина не хочет жирафа.
Нет, конечно же, он не хочет. Ее кожа покрылась мурашками от отвращения, которое он должен ощущать, и девушка соскользнула с кровати, стянув покрывало, чтобы обмотать вокруг себя. Ей хотелось выпалить извинения, ей хотелось заплакать, но вовсе не стоять в его комнате в середине ночи, закутавшись в шелк, холодивший ее голую, противную кожу.
Ее позаимствованная рубашка лежала на полу у ее ног. Софи встала на колени, неловкая в своей поспешности, и отчаянно попыталась натянуть кусок полотна. Он немедленно запутался у нее в руках, конечно же, а затем полностью затуманился перед ее глазами. Девушка прекратила хватать его руками и уронила голову на согнутые колени, ее глаза жгло от неудачи и унижения.
Софи Блейк снова сделала это.
Господи, как она ненавидела Софи Блейк.
– Ах… Софи…
Она вздрогнула от голоса Грэма.
– Никогда не говори об этом. Никогда.
– Софи…
Она подняла вверх руку, ее голова все еще была опущена.
– Я серьезно, Грэм.
– Черт бы все это побрал, Софи, немедленно развяжи меня!
Это был хриплый шепот, а не рев, но произвел почти такой же эффект. Вздрогнув, Софи совершенно потеряла равновесие, растянувшись на ковре наполовину запутавшись в покрывале, наполовину обнаженная.
С того места, где он лежал на кровати, Грэм мельком увидел длинные, элегантные ноги, ведущие к восхитительно вздернутому заду, а еще кожу цвета фарфора и янтарный шелк волос. На один момент показался изгиб талии и маленькие, идеально высокие груди, словно очаровательное второе блюдо, пока девушка быстро поднималась, чтобы прикрыть себя сияющим занавесом рыжих волос. Эротический удар по его и так уже истощенному самообладанию заставил его глаза остекленеть, а дыхание сделаться прерывистым.
Затем Грэм накрепко зажмурил глаза, чтобы не видеть Софи – его Софи! – растянувшейся голой на ковре в его спальне.
Когда он ощутил холодные пальцы, теребящие узлы, он осмелился приоткрыть один глаз – нет, не надо было этого делать. Она так туго обмотала покрывало вокруг себя, что ее грудь вздымалась очень высоко, прямо в поле его зрения, когда девушка наклонилась над ним, чтобы дотянуться до противоположного столбика кровати. Взмолившись Богу о том, чтобы Всевышний сжалился над ним и приглушил его бушующую эрекцию в несколько следующих секунд, герцог покорно закрыл глаза от всех тех вещей, которые не должен был видеть.
Но это не помогало против всех тех вещей, которые он не должен был чувствовать, а именно, что Софи устроила одно колено между его ног, чтобы потянуться через него, раздвинув его бедра, и стараясь, чтобы струящийся шелк покрывала прикасался к его возбужденному члену при малейшем ее движении.
Или то, как ее кожа пахла простым мылом и водой – практичная, не разменивающаяся на пустяки Софи – и как этот свежий запах не делал абсолютно ничего, чтобы скрыть более темный аромат разгоряченной, возбужденной женщины.
Сможет ли он когда-либо снова почувствовать запах мыла без немедленного притока горячей крови к паху?
Сможет ли он когда-либо смотреть на Софи в ее скромных широких юбках и не вспоминать, какие длинные и стройные бедра скрываются под ними, или то, как ее маленькие груди увенчиваются самыми восхитительными красно-розовыми сосками, о каких Грэм когда-либо имел удовольствие бесплодно мечтать до конца своей жизни?
А как насчет этого старого как мир вопроса, того, который задают себе все мужчины, и перед ответом на который он закрыл глаза, вместо того, чтобы получить удовлетворение и узнать – были ли шелковистые кудряшки между этих прелестных бедер такого же рыже-золотистого цвета, как и на ее голове?
Может быть, еще не слишком поздно узнать.
Развратник.
Ой! Это же меня привязали здесь. Не будет же моей вины в том, что мне придется открыть глаза, всего лишь на секунду, и что шелк соскользнет снова, хотя бы на секунду – интересно, она сможет снова уронить его, если я испугаю ее?
Негодяй. Это же Софи.
Ага, я знаю. Обнаженная, влажная, потрясающе сложенная Софи… в моей спальне в середине ночи по ее собственной воле. Кто узнает об этом?
Сам Грэм узнает.
Хорошо, пусть будет так. И я полагаю, что Софи тоже сможет запомнить. Полагаю, что мне просто придется занести этот момент в список «Пропущенные возможности».
Чертовски верно.
Это довольно-таки короткий список. На самом деле я вовсе не так благороден, ты же знаешь.
А сейчас он благороден.
И долго я собираюсь вести этот внутренний спор?
