Любовные хроники: Флинт Маккензи - Ли Эйна (бесплатные книги полный формат TXT) 📗
— Он взял из походной кухни солонину и все необходимое для кофе.
Она несколько минут переставляла тарелки с места на место.
— Пожалуй, я отнесу ему этих цыплят. Они просто восхитительны.
— Будет очень мило с твоей стороны, — пробормотала Хани, усердно пережевывая свою порцию.
— И вот еще что. Раз уж у нас смежные комнаты, вы можете положить ко мне Джоша. Пусть этой ночью поспит со мной.
— Правда? — В голосе Хани затеплилась надежда. — А он тебя не стеснит?
— Конечно, нет.
— Вы, дамы, в бане между собой сговорились? — подозрительно поднял на них глаза Люк.
— Ну что ты? — вскинулась было Хани, но тут же расплылась в улыбке, и на ее щеках появились очаровательные ямочки. — Сговорились, если бы только додумались.
Сам Джош внимательно следил за ходом разговора.
— Тетя Гарни, а ничего, если с нами устроится Амиго? Он ни за что без меня не заснет.
— Да-да, тетя Гарни, — поддакнула Хани. Она изо всех сил пыталась сохранить серьезную мину, но в глазах плясало буйное веселье. — Вот видишь, какие трудности у Амиго — бессонница. Правда, я, честно говоря, не заметила, потому что постоянно спотыкаюсь о спящего на полу пса.
— Ну что ж, — согласилась Гарнет, — я бы пустила к себе Амиго, но только если бы меня кто-нибудь поцеловал в щеку.
— Вот Амиго и расцелует тебя слюнявым языком, — заявил Люк. — Будешь представлять, что это дядя Флинт.
— Нет, тетя Гарни имеет в виду меня, — поправил отца Джош.
— А разве ты уже умеешь целоваться?
Теперь мальчик совершенно оказался сбитым с толку и посмотрел на мать:
— Мама, я умею?
— Конечно, нет. Так умеет целоваться только твой папа.
— Э-ге, соечка, — возмутился Люк. — Ты-то на чьей стороне?
Гарнет рассмеялась и покачала головой:
— Мы все слишком долго были на солнце, немного перегрелись и поэтому разговариваем, как подвыпившие.
— Подвыпившие или нет, — Хани стиснула руку подруги, — но твое предложение нам по душе.
— Это правда, Гарнет, — сдался Люк. — Только не могу взять в толк, почему мы здесь сидим и теряем время?
Уложив в корзину жареных цыплят, два яйца вкрутую, пару сдобных булочек и внушительный ломоть черничного пирога, Гарнет попрощалась с Маккензи и, вскочив на лошадь, за несколько минут преодолела расстояние, отделяющее городишко от того места, где оставили на ночь пастись их стадо.
— Привезла тебе кое-что поесть, — объяснила она, подъезжая к небольшому костерку, у которого устроился Флинт, и, сняв корзину с седла, разложила на одеяле все это великолепие.
— Мои надежды сбылись, и ты приехала, — с довольной улыбкой проговорил он, когда они уселись у огня.
Гарнет обхватила колени ладонями и, уперев в них подбородок, смотрела, как Флинт расправляется с едой.
— А если хотел, чтобы я приехала, почему не попросил?
— Думал, тебе захочется для разнообразия провести хоть одну ночь в городе — в приличной постели. — Он подал ей кружку с кофе. Гарнет сделала глоток и передала обратно. Она всей кожей ощущала его волевой, призывный взгляд.
— Постель еще не все, если рядом нет того, кто тебе нужен.
Флинт улыбнулся и, протянув руку, стал перебирать ее локоны.
— Ты самая прямодушная женщина из всех, что я знал. — Голос был низким, манящим, и у Гарнет по спине пробежали мурашки.
— Как бы я хотела, чтобы и ты был со мною так же откровенен. — Она изо всех сил старалась побороть вспыхнувшую в груди боль и поэтому не заметила, как в ее голос закрались грустные нотки.
— Я всегда был с тобой откровенен. — Флинт допил кофе и отставил кружку.
— Я не стесняюсь признаться, что люблю тебя.
— А я стесняюсь.
Гарнет удивленно подняла глаза, стараясь понять, что стоит за этим неожиданным признанием.
— Но почему… почему ты должен стесняться?
— Я не понимаю, что такое любовь. Мне нравится наша близость. Ничего подобного в жизни я не испытывал. Но это не та любовь, которую ты имеешь в виду… как любовь между Люком и Хани. — Взгляд Флинта остановился на Гарнет. — На такую любовь я не способен. Понимаешь, рыжая, что я хочу сказать: есть такие мужчины, которых не стоит любить, потому что они не в состоянии отплатить той же монетой.
— Это не так, Флинт. Это неправда. — Гарнет приложила ладонь к его губам и, опрокидываясь, потянула на себя. — Не говори об этом. Даже не думай.
— Я не Люк, рыжая. — Его язык прошелся по ее пухлым губам. — Я не способен обосноваться на одном месте. Не могу иметь детей.
В глубине сознания Гарнет шевельнулась застарелая тревога.
— Неужели ты не любишь детей? — Она постаралась придать небрежность своему голосу.
— Конечно, люблю. Но временами меня так и подмывает сняться с места, податься куда глаза глядят, и с этим ничего не поделаешь.
Он снова ее поцеловал, и мысли о будущем затуманились нахлынувшей страстью. Только слова любви вылетали из полураскрытых губ.
Потом Гарнет лежала подле Флинта и смотрела на звезды. Мерцающие точки были такими близкими, что, казалось, можно достать рукой и стащить с небес.
— Какую хочешь? — спросила она.
— Что? — не понял Флинт. Он лежал и поигрывал покоившимся на ее обнаженной груди медальоном. Золотая вещица сияла в лунном свете, как маяк среди гор из слоновой кости. Флинт наклонился и поцеловал оба розовых пика.
— Так какую ты хочешь? — повторила Гариет.
— Все равно. Мне обе нравятся.
— Глупый, я говорю о звездах.
— О звездах?
— Какую ты хочешь звезду?
Флинт откинулся на спину, подложил под голову руку и уставился в небо:
— Оставь все как есть. Небо — это их пастбище.
— А какая из них Полярная звезда? — спросила Гарнет. — Может быть, ее-то я и выберу.
— Вон та. — Флинт указал на одинокую яркую точку. — А теперь посмотри налево. Видишь семь звезд? Это Большая Медведица. Скоро она начнет оборачиваться вокруг Полярной звезды. Так мы узнаем время.
— И сколько же сейчас?
— Около одиннадцати. Через пару часов Медведица начнет уходить под звезду, и когда окажется прямо под ней, настанет время поднимать стадо.
— А как ты определяешь время, когда восходит солнце и звезды гаснут?
— По положению солнца. Но Медведица продолжает оставаться на том же самом месте. Взгляни сюда завтра в это же время, и увидишь, что старушка никуда не делась.
— Откуда ты столько знаешь о звездах?
— Только о Большой Медведице. Даже если гонишь ночью стадо и вот-вот заснешь, стоит лишь определить ее местоположение, и ты уже знаешь, который час. Поэтому мужчине не нужны часы.
— Ладно, оставлю Полярную звезду на небе.
— Вот и хорошо. А то бы пришлось переучиваться, как узнавать время.
— Ты никогда не принимаешь меня всерьез. — Гарнет неосторожно пошевелилась и охнула.
— Что с тобой? — Флинт беспокойно поднял голову.
— Тело, наверное, никогда не перестанет ломить. Болит с самого первого дня пути.
— Что же ты раньше не сказала? — Он подошел к Сэму и, порывшись в седельной сумке, достал жестянку с мазью. — Перевернись.
Гарнет легла на живот, и Флинт принялся втирать целебное снадобье. Но как только ладони коснулись ее плеч, она вскрикнула от боли. Длинные сильные пальцы пробежали по спине — к пояснице и ягодицам — и теперь действовали возбуждающе.
— У тебя весь зад в синяках.
— Тогда вотри в них мазь, — простонала Гарнет. — Кажется, она помогает.
Флинт наклонился и поцеловал в отдельности каждый синяк. А Гарнет еще долго стонала даже после того, как он отложил жестянку с мазью.
Глава 22
Низкие серые тучи угрюмо нависли над маленьким отрядом, остановившимся на южном берегу Ред-Ривер. Гарнет с волнением наблюдала, как Флинт заставляет Сэма осторожно входить в бурлящую воду. От весенних дождей река вышла из берегов. Однако уровень был достаточно низким для переправы. Опасность таилась в другом — под мутной, коричневой водой скрывался топкий песок. Гарнет боязливо посмотрела на скопище грубых деревянных крестов, обозначающих место, где покоились те, кому не повезло на переправе.
