Чистый грех - Джонсон Сьюзен (книги .txt) 📗
Адам не спускал взгляда с ее правой руки, пальцы которой ходили туда-сюда, туда-сюда… На эту бесстыжую мастурбацию, на это непристойное представление в театре одного зрителя он смотрел холодными глазами театрального критика, которому наутро писать отчет об увиденном. Конечно, он был возбужден до предела, но сейчас не это было главным. Важней — чтоб она делала все, как нужно, по высшему классу и согласно приказам.
Молча переждав еще несколько движений ее руки, Адам сказал с едва заметной дрожью в голосе:
— А теперь давай сюда доказательства. Покажи мне свои пальцы.
Она тут же подчинилась — сделала шаг к его креслу и протянула к лицу любовника свои влажные пальцы. Все плыло перед ее полуприкрытыми глазами. Голос Адама доносился откуда-то издалека; тело приятно ломала истома.
— Э-э, да ты вся мокрая, — негромко констатировал он и потрогал пальцем влагу на ее руке. Затем медленно прошелся взглядом по ее телу: от дрожащих колен к слипшимся волосам под лобком и выше, к голой груди с возбужденно торчащими сосками. Увиденным он остался доволен. — Ты явилась в мой номер, чтобы я воткнул тебе?
Казалось, эти слова вошли в ее мозг, словно Адам силой, внаглую взял ее душу. Сказано было так смело, так четко — и так хорошо. Никто из вежливых слюнтяев бывших с ней, не осмелился бы произнести такое. Флоре почудилось, что из ее лона хлынул настоящий поток — до такой степени все ее существо было потрясено происходящим, до такой степени она рвалась ощутить его в себе.
— Отвечай! — тихо прикрикнул на девушку Адам. В его голосе была и нежность, и железная воля.
— Да… нет… я хочу сказать…
По-прежнему держа смятую юбку на талии, Флора стояла перед ним как смятенная школьница, робеющая перед строгим ментором. Ее вожделение достигло той степени, когда язык уже не ворочается, когда есть ощущение, что вот-вот умрешь, если прямо сейчас не наступит разрядка.
А он с инквизиторским спокойствием и терпением ожидал внятного ответа. И его густые брови начинали грозно сходиться у переносицы.
— Да!!! — выпалила она, избегая холодного испытующего взгляда. — Я пришла сюда для… для этого.
— Стало быть, ты думала не головой, а совсем другим местом, — произнес Адам, снова убирая из голоса все нежные обертоны. Молодого человека бесило, что она так хороша и что он не в силах контролировать свое желание, — и новая черная туча наползала на его сознание. — По пути сюда ты могла наскочить на какого-нибудь мужчину. И любой сукин сын сразу заметил бы, что у тебя под блузкой голые груди!
— Я была очень осторожна, я приняла все меры, чтобы никого не встретить, — залепетала Флора. О, сколько он будет мучить ее, когда все так просто! Она бы мигом сорвала с него штаны и села ему на живот… Если бы он только позволил!
— А если бы ты все-таки повстречалась в коридоре с мужчиной, — гнул свое Адам, словно одержимый какими-то демонами. — Ты бы отдалась тому, кто подвернулся первым?
— Нет. Я хочу только тебя.
— Мне не нравится, что другие мужчины пялятся на тебя, когда ты в таком виде!
— Адам, ради всего святого, прости — и забудем. — Это было произнесено горячечным шепотом. — Я поступила глупо, неосмотрительно. Мне надо было надеть что-то более основательное: корсет, нижнюю сорочку и нижние юбки. Или хотя бы просто не такую тонкую блузку. Но, честное слово, никто меня не видел по пути сюда.
— Большая удача, — криво улыбаясь, изрек Адам. — Любой, кто встретил бы тебя в таком виде, не смог бы удержаться. Задрал бы тебе юбку и всадил по самый корень!
Было странно говорить так много, когда ее рыжевато-каштановый лобок находился на расстоянии протянутой руки. А он все говорил и говорил — именно для того, чтобы показать себе, как успешно он может преодолевать соблазн.
А у нее в голове колыхнулось едва внятное возмущение: по-твоему, любой бы задрал юбку — но ты-то чего ждешь?
— Адам, умоляю тебя: Ты не прав…
— Ах, я не прав? Скажешь, ты не заигрывала с Джеймсом? Ну-ка, погляди мне прямо в глаза! — грубо приказал он. — Да и откуда мне знать — может, сегодня вечером ты уже успела между делом совокупиться с кем-нибудь. Хотя бы с тем же Эллисом Грином. Ты тоже давала ему нюхать это? — Тут Адам вытянул руку и бесцеремонно мазнул пальцами по ее мокрому клитору. — Говори, он заваливал тебя где-нибудь перед балом у Фисков?
Флора лишилась дара речи. Ее шатало. Наконец она выдавила из себя дрожащим голосом:
— Я ни с кем не… не совокуплялась… ни с кем… с того времени, как мы расстались.
Адам вскинул голову — до этого его взгляд был словно приклеен к спутанным влажным волосам между ее ногами — и, глядя Флоре прямо в глаза, приказал:
— Повтори!
— Я ни с кем не… не спала… после тебя.
Он сделал глубокий вдох. И взгляд опять соскользнул на ее манящий пах.
Не врет. Она не врет. Кажется. Но ему-то что? Спала или не спала… Нет, нужно быть дураком, чтобы делить такое роскошное тело с кем-то другим. В этом собственническом чувстве, в этой безумной ревности нет ничего противоестественного, ничего необычного…
Придя к этой практической и удобной мысли, Адам сделал медленный выдох. Выдох облегчения? И облегчения по какому поводу?..
Да, подобную горячую штучку надо держать запертой подальше от других самцов. И его желание единолично владеть своей женщиной старо, как мир.
— Посмотри, как я отреагировал на твое сообщение, что ты так долго не была с мужчиной, — сказал Адам и, отодвигая локоть, показал внушительный бугор в паху.
Очевидно, его член давно был в таком состоянии, но лишь сейчас Адам соизволил явить ей зрелище своего возбужденного естества.
— Умираю, как хочу тебя, Адам, — прошептала Флора. — Прошло тридцать три дня, как мы не…
Он вскинул брови, словно удивляясь точности подсчета.
— Стало быть, ты хочешь…
— Чудовищно хочу, — ответила Флора без промедления. Между ее бедрами поблескивали капли влаги которые собирались в ручейки и стекали вниз по коже, подсказывая, до какой степени она возбуждена.
— Ну так сбрось эту чертову юбку, биа, — тихо предложил Адам. — И периоду твоего воздержания наступит конец.
«Как она прекрасна! И, Боже, мы будем вместе еще целых сорок шесть часов! Настоящий праздник плоти!»
— Итак, с чего начнем?
12
Упоительная истома разливалась по всему телу Флоры. Казалось, ласковые руки нежно гладят ее кожу — везде, везде, везде. Она ощущала приятное замирание сердца и купалась в сознании того, что это блаженство будет длиться долго-долго — вечно. Девушка лениво раскинулась под жарким солнцем в высокой степной траве. Широко раскрытыми глазами она смотрела вверх и видела листья клевера на фоне голубого неба. Ощущение покоя и счастья было восхитительно, бесподобно.
В следующий момент она медленно разлепила веки. Голова еще кружилась от упоительного сна. Но, странное дело, в глубине сознания таилась уверенность, что она просыпается к действительности, которая еще лучше сна. И тут она в ярком утреннем свете увидела его. Ее счастье и блаженство обрели имя. Как только она посмотрела на Адама, он вдруг открыл глаза, словно почувствовав на себе взгляд. И сразу улыбнулся ей с откровенной нежностью, какой она прежде не видела в его лице.
— Как ты себя чувствуешь?
— На седьмом небе.
— Ты прекрасна. Мое седьмое небо — в твоих глазах.
Он придвинулся ближе к ней и ласково поцеловал в лоб.
— Я никогда не испытывала такого умиротворенного счастья, — прошептала Флора. — Быть может, это и есть то, что называют нирваной?
— Наверное, — нежно улыбнулся Адам. — Забыть весь мир… Да, это нирвана. Наша маленькая прекрасная нирвана.
— С тобой случалось такое прежде?
— Нет.
— И со мной — никогда.
Слова были просты, хотя и несколько загадочны. Но им не нужно было слов, чтобы понимать друг друга. Оба чувствовали одно и то же: неописуемое ощущение легкости и свободы от обыденности, отрешенного блаженства.
