Дело чести - Герн Кэндис (читать книги полные .txt) 📗
– А я не очень хорошо себя чувствую, – ответила Мэг. – У меня раскалывается голова. Я пока поищу Ба, а ты не мог бы вызвать нашу карету? Мне надо побыстрее попасть домой, пока я не упала здесь без чувств.
– О, бедняжка Мэгги. – Он погладил ее по щеке. – Ты и правда выглядишь неважно. Я отвезу тебя домой, милая. Но сначало я отведу тебя к Ба. Последний раз я видел ее вон там.
Терренс взял Мэг под руку и подвел к кружку вдов, сидевших у камина. Их увенчанные тюрбанами и перьями головы были наклонены друг к другу – дамы вели оживленную беседу. Ба сидела в центре группы, ее розовые перья колыхались, она со вниманием слушала одну из пожилых леди.
– Извини, Ба.
При этих словах Терренса перья замерли и все глаза обратились в его сторону.
– Здравствуйте, мои дорогие, – сказала Ба, сияя гордостью за своих двух внуков. – Вы знакомы с…
– Прошу простить, мэм, – перебил Терренс, – но Мэг почувствовала себя плохо. Ты проводишь ее до гардероба, пока я поищу нашу карету?
Ба встрепенулась словно марионетка, которую дернули за ниточки. Она озабоченно стала разглядывать Мэг.
– О моя бедная девочка, – проговорила она, подходя к Мэг. – Ты переутомилась, моя дорогая. Я так боялась, что это веселье ночи напролет в конце концов на тебе скажется. Я доставлю тебя домой в целости и сохранности и приготовлю чудесный отвар, чтобы ты как следует поспала.
Терренс бросился распорядиться насчет кареты, а Ба тем временем медленно повела Мэг к выходу. Девушка шла склонив голову, чтобы не встречаться взглядом ни с кем, кто решится к ней приблизиться, хотя суровый взор Ба и без того останавливал всех заинтересованных джентльменов. Бабушка и внучка вышли в приемную залу, где Ба приказала лакею принести их накидки.
– Как жаль, что мы не можем должным образом поблагодарить герцога и герцогиню, – сказал Ба, окидывая взглядом толпившихся в приемной зале гостей. – Но в такой толчее они вряд ли заметят наше отсутствие. А завтра я пошлю ее светлости записку с благодарностью. Прекрасный бал, не правда ли?
– Да, – пробормотала Мэг, гадая, как долго ей еще удастся сохранять выдержку, когда сердце у нее разрывается и вот-вот начнет истекать кровью.
– О моя милая, – проговорила Ба и нежно потрепала Мэг по руке. – Ты действительно неважно себя чувствуешь? Будем надеяться, что твой брат уже нашел карету. Можно только надеяться, что часть экипажей разъехались и мы сможем спокойно выбраться из этой толчеи.
Лакей принес им их накидки, и дамы стали спускаться по широкой мраморной лестнице. У выхода их встретил Терренс, и – благодарение Богу! – у подъезда уже ждала карета. Молодой человек помог Мэг и Ба сесть в экипаж, быстро забрался туда сам и устроился напротив двух женщин. Всю дорогу до Дьюк-стрит, где Терренс снял дом, Мэг проехала с закрытыми глазами. Вне всякого сомнения, поверив, что она или спит, или плохо себя чувствует, ни бабушка, ни брат не заговаривали с ней по пути домой.
Когда карета покатила по улицам Мейфера, Мэг постаралась отвлечься от воспоминаний о немыслимо унизительном разговоре с Седжем и сосредоточилась на тряской езде, на том, как смягчают каждый толчок бархатные подушки, на ритмичном цоканье конских копыт по булыжной мостовой и зажмурилась покрепче, чтобы не дать пролиться слезам, подступившим к глазам.
Седж бесцельно бродил по темным аллеям парка, ему казалось, будто он забрел в чей-то чужой сон. Все было полной бессмыслицей. Все! Сначала Мэг холодно отвергла предложение руки и сердца. Затем до глубины души потрясла его своим только что сделанным предложением. Седжу случалось иметь дело с любовницами, которые хотели стать женами. Но он еще ни разу не встречал женщины, которая отказывалась стать женой и хотела стать любовницей. В этом не было никакого смысла.
На протяжении нескольких последних месяцев вся его жизнь казалось, превратилась в бессмыслицу. Все началось с этого нелепого инцидента с экипажем. Седж рассеянно провел пальцем по шраму на левым виском. Может, этот удар в конце концов и нанес ему вред. Возможно, из-за него он немного повредился в рассудке. Боже правый, может, он отчасти не в своем уме? Возможно ли это? Он слышал о том, как сильные удары по голове приводили к помутнению рассудка. Неужели с ним произошло именно это?
Седж набрел на деревянную скамью и без сил опустился на нее. Все еще потирая шрам, виконт начал обдумывать серьезную вероятность того, что несчастный случай стал причиной расстройства его умственной деятельности. Это было единственным объяснением. Как ни пытайся понять, никакого смысла в происходящем нет. Поведение Мэг здесь и в Торнхилле представлялось ему полной загадкой. Его собственные чувства подверглись таким потрясениям, что он уже и сам не знал, чего хочет. Минуту назад он хотел ее, теперь же не хочет.
Виконт почувствовал полную неспособность разобраться хоть в чем-нибудь. Он не мог логически проанализировать ситуацию, потому что просто не понимал ее. Никакой логики в ней, как ему казалось, не было.
Седж поднялся и побрел по саду, решив вернуться в дом, взять плащ и цилиндр и уехать. Он надеялся, что сможет найти дорогу. Он уже больше не бы уверен в своих умственных способностях. Возможно, он будет несколько часов беспомощно бродить по саду, пока какая-нибудь добрая душа не придет ему на помощь. Бедный старина Седж, скажут они. Надо за ним присматривать, потому что он больше не в состоянии сам о себе позаботиться.
Однако довольно скоро он обнаружил, что вышел к лестнице. Значит, дорогу найти он смог. Каким-то образом. Неплохо, подумал он, для жалкого полоумного типа.
А теперь только бы выбраться отсюда без новых неприятных неожиданностей.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Мэг стоически молчала, пока горничная помогала ей снять темно-голубое шелковое платье. Она так радовалась этому платью. В нем она чувствовала себя искушенной светской женщиной. А теперь не могла дождаться, чтобы от него избавиться.
Как же ей хотелось оказаться сейчас в Торнхилле, где можно натянуть брюки и пустить Бристола Блю стремительным галопом. Здесь, в городе, негде насладиться такой полной свободой. Или таким благословенным одиночеством. Придется удовольствоваться уединением своей спальни. Только бы Пэнси, ее горничная, шевелилась побыстрее.
Пока Пэнси, все время болтая, чистила и аккуратно вешала платье в гардероб, Мэг начала вынимать из прически шпильки. Затем горничная расшнуровала корсет Мэг, помогла ей снять сорочку и надеть через голову свежую муслиновую ночную рубашку.
Отпустив служанку, Мэг, едва переставляя ноги, подошла к кровати. Упав на нее лицом вниз, девушка разразилась рыданиями: накопившиеся за вечер и долго сдерживаемые чувства нашли выход. Мэг плакала о своем разбитом сердце, своей наивности и глупой гордости. Она позволила своим чувствам– стыду, сердечной боли, растерянности – излиться в бурных слезах, от которых намокли льняные простыни.
Именно в этом состоянии полного отчаяния и нашла девушку Ба, когда вошла в комнату с чашкой травяного отвара.
– Боже милосердный, дорогая моя, – проговорила Ба и поторопилась войти, оставив в спешке дверь приоткрытой.
Поставив чашку на ночной столик, она села на кровать, обняла внучку за плечи и привлекла к себе.
– Будет, будет тебе, – приговаривала она успокаивающим тоном, покачивая Мэг на своей пышной груди, как она делала это, когда внучка была маленькой девочкой.
– О Б-ба! – выдавила сквозь слезы Мэг.
– Тише, тише, – успокаивала Ба, положив голову девушки себе на плечо и гладя ее по волосам. – Не надо, не разговаривай. Сначала нужно как следует выплакаться.
Мэг так и сделала. Она не знала, сколько проплакала в уютных объятиях бабушки. Но через некоторое время, почувствовав себя опустошенной, девушка отодвинулась и вытерла глаза. Некоторое время она сидела, делая глубокие вдохи, чтобы окончательно успокоиться. И все это время Ба мягко, ласково гладила ее по спине.
– Ну так что, Мэгги? Ты можешь сказать своей старой Ба, что тебя так расстроило?
