Не удержать в оковах сердце - Такер Шелли (книга жизни TXT) 📗
Сэм чуть не пнула кузнеца, но рука Ника в мгновение ока тяжело опустилась на его плечо.
— Леди не идет в счет оплаты.
Ник не ударил его, не выхватил нож. Даже угрозы в его голосе она не услышала, но то, как он схватил кузнеца за плечо, заставило того сразу же отпустить ее ногу.
— Хорошо, хорошо, ami. Старый Рамой просто подумал, что, может быть, вы захотите сэкономить немного денег.
— Постарайся не думать, Рамон. Принимайся-ка лучше за дело.
— Покажи мне сначала деньги.
Ник отсчитал сотню фунтов в золотых гинеях.
— А если добавить к этому еще парочку твоих славных лошадок?
— Это обойдется… — Рамон пожирал глазами кошелек, мысленно взвешивая его содержимое, — … еще в две сотни фунтов.
Сэм едва сдержалась. Две сотни! Да это грабеж на большой дороге! Но в их положений спорить было бесполезно. К тому же она помнила, чьи это деньги.
— На твое счастье, я человек щедрый. — Ник протянул кузнецу требуемую сумму. — Возможно, я даже приплачу немного. За молчание. На тот случай, если вдруг кто-нибудь здесь появится и начнет задавать вопросы…
— Скажу им, что никогда не видел здесь machao с черной бородой и его белокурую сеньориту.
— Вот именно.
— А сколько ты добавишь? — жадно спросил Рамон.
Ник закрыл кошелек и снова подвязал его к поясу.
— Поговорим после того, как выполнишь работу. Кузнец кивнул, соглашаясь. Он положил монеты в кошелек и сунул его за пазуху.
— Кто, черт возьми, ты такой, ami?
— Тот, с кем тебе лучше не знаться, — холодно произнесла Саманта.
Возможно, это были самые правдивые слова из всех, сказанных ей Ником.
Кузнец усмехнулся. Сняв со стены один из непонятных инструментов, он склонился над кандалами.
— Дайте-ка мне еще раз нашу ножку, сеньорита. Сэм осторожно придвинула к нему ногу.
На этот раз он прикоснулся к ней исключительно с профессиональным интересом, очевидно, помня либо о вознаграждении, либо о тяжелой руке Ника. Он несколько минут возился с кольцом на щиколотке Саманты, потом, как видно, отказался от этой затеи и швырнул инструмент в угол.
— Morbell, тот, кто надел это на вас, не хотел, чтобы кольцо снимали.
У Сэм учащенно забилось сердце. Она испугалась, что она и на самом деле может остаться навсегда в кандалах и… навсегда прикованной цепью к Нику.
От этой мысли вдруг безмерно возрадовалась какая-то самая глупая, самая бесшабашная часть ее существа.
Но Район уже выбрал другой инструмент — небольшой молоток и зубило. Возвратившись к ней, он аккуратно приложил зубило к болту, запиравшему разъемное кольцо.
— А теперь стой очень спокойно, — предупредил он, поднимая молоток.
Отвернувшись в сторону, Сэм закусила губу, опасаясь, что может остаться без ноги. Ник не спускал с нее взгляда. Она одновременно и услышала, и почувствовала удар — лязг металла, отозвавшийся во всем теле. Кольцо разомкнулось и соскользнуло на землю вместе с цепью. Их отделили друг от друга. Она свободна.
Глава 20
Свобода. Сэм едва смела верить, поглядывая на цепь, тускло поблескивающую в ярких лучах утреннего солнца. А Рамон уже колдовал над щиколоткой Ника.
Свобода. Этого момента они ждали, к нему стремились с того самого первого утра в тюрьме, когда жирный Бикфорд, хохоча во все горло, говорил, что они теперь связаны друг с другом навеки. Неужели это было всего несколько дней назад? Казалось, что прошла целая вечность.
Однако вместо облегчения и радости свобода принесла боль. Сэм совсем не ощущала, что с нее сняли тяжкое бремя, наоборот, у нее было такое чувство, что она только что потеряла часть своего существа. Какую-то жизненно важную часть.
Наклонившись, Сэм потерла покрасневшую, воспалившуюся щиколотку, мысленно выбранив себя за такие странные мысли.
Кандалы оставили на ноге болезненную отметину, от которой, судя по всему, навсегда сохранится шрам. Горевать о том, что их сняли, было, по меньшей мере, глупо, но за последнее время она частенько делала глупости. Что же, больше она не станет тратить время на чувства, которые приносят лишь боль и обиду.
— Которую лошадь можно взять? — спросила она.
— Имейте терпение, сеньорита, — проворчал кузнец, все еще сидевший на корточках возле Ника. Резко ударив молотком еще раз, он, наконец, высвободил и его ногу. Теперь оба очи были свободны.
— Так какую лошадь?
— А, это. Два стойла с этого конца, — он указал зубилом, — мои собственные. Мне жаль расставаться с конями.
— За две сотни фунтов, — сухо заметил Ник, — ты сможешь купить себе целый табун.
— Что, правда, то, правда. Куплю, — согласился кузнец, довольно ухмыляясь.
— Сколько ты хочешь за седла и сбрую? — все так же спокойно спросил Ник.
— Ami, ты вроде говорил, что приплатишь мне еще, когда закончу работу? — Рамон протянул раскрытую ладонь. — Пожалуй, за все остальное скопом хватит сотни. Седел у меня нет, но есть cabercibn, а уздечки висят там. — Он указал на конскую сбрую, развешенную перед фургончиком.
Ник снова раскрыл кошелек. Сэм не стала дожидаться конца сделки и пошла, выбирать уздечку, но чуть не упала, споткнувшись, потому что отвыкла передвигаться свободно.
Она и не подозревала, насколько привыкла к ограничивающим движение кандалам на ногах, к необходимости подлаживаться под шаг Ника. Без цепи, прикрепленной к щиколотке, нога казалась слишком легкой, а тело почти невесомым. Сэм выбрала уздечку и направилась к коновязи. — Подожди.
Услышав властное приказание Ника, она не остановилась, не обязана она подчиняться его приказам. Больше не обязана.
Сэм выбрала из лошадей ту, что поменьше. Лошади были не верховые и предназначались для того, чтобы тянуть за собой фургоны, а не возить дам. Девочкой она часто каталась верхом, но конской сбруей всегда занимался грум.
— Ты неправильно взнуздала жеребца, — услышала она голос Ника.
Оглянувшись через плечо, Сэм увидела, что он направляется к ней. Странно было видеть его издали. До этого она видела его только вблизи. Он шел через заросшую травой поляну, такой уверенный в себе, такой энергичный. Рубаха плотно облегала широкие плечи, солнце высвечивало все рельефы его мощного тела.
Стараясь не обращать внимания на то, как екнуло сердце, Сэм продолжала взнуздывать коня.
— Я знаю, что делаю, — солгала она.
— Ты не проедешь и десяти ярдов, как хлопнешься в грязь. — Он взял у нее из рук уздечку.
— Мне не нужна твоя помощь, — сердито прошипела она, задетая тем, что он снова взял над ней верх.
Он и бровью не повел, продолжая взнуздывать для нее жеребца.
— Неужели вы собирались уехать, даже не попрощавшись, моя леди?
— Ты хочешь, чтобы я сказала «скатертью дорога»? — Сэм мысленно поздравила себя с тем, что удалось сохранить внешнее спокойствие.
Его тонко очерченные губы искривились то ли странной улыбкой, то ли гримасой.
— Мне будет не хватать тебя, ангелочек. Было, похоже, что он говорит правду, и это вызвало у нее еще большее раздражение.
— Переживешь.
Ей хотелось как можно скорее уехать. Немедленно, сию же минуту, Сэм подошла к жеребцу. Ник преградил ей путь.
Она сжала кулаки и смущенно взглянула на Рамона, но с облегчением увидела, что тот, не обращая на них внимания, считает деньги.
— Господин Джеймс, — Сэм перевела дыхание, — вы не забыли, что вас ждет неотложное дело в Йорке?
Ник не двинулся с места.
— Ну, ладно, прощай. Удовлетворен? — сказала она, глядя ему не в глаза, а куда-то на уровне груди. — Она поняла, почему ей хотелось как можно скорее убраться отсюда. Не потому, что она на него злилась, а потому, что готова была рыдать в голос. Сэм подняла глаза, отчаянно пытаясь сохранить спокойствие. — До свидания. Ты этого хотел?
Он обнял ее и крепко, по-хозяйски прижал к себе. Его горячий поцелуй тоже как бы утверждал право собственности. От поцелуя по всему ее телу пробежал огонь. Прижав кулачки к его груди, Сэм попыталась оттолкнуть его, но не смогла, а мгновение спустя и не захотела. Она не хотела свободы. Не хотела расставаться с ним. Все ее благие намерения, гнев и напускное безразличие растаяли в его горячем объятии. Голова закружилась от знакомого пряного запаха и ощущения близости его тела. Он сжимал ее так крепко, словно хотел навсегда отпечатать ее на своем теле, и целовал так страстно, что все закружилось у нее перед глазами и Саманте показалось, что земля уходит из-под ног.
